— Конечно, нет. — Я улыбнулась. — Но ты мог бы рассказать мне теперь… — Эмм, я забыл. — Он смутился. — Твой второй дядя с тех пор не появлялся… Это объяснение меня вполне удовлетворило. — Только сейчас он вернулся. — Поставила я Виктора в известность. — Дела… Это его ты вышла встречать с поварешкой наперевес? Я тихо рассмеялась. — Нет. Под окнами банды устроили разборку, и я жутко перепугалась. — Так или иначе, завтра дядя об этом узнает, так что лучше вовремя состряпать себе алиби. — Правда? Я ничего не заметил. — Минут за десять до вашего приезда их всех увезли на скорой. — Понятно. Не может наша молодежь жить спокойно. — Он допил чай, и, опустив чашку в мойку, заметил. — Ладно, поговорили и хватит. Уже поздно, тебе в школу завтра рано вставать. Я поднялась, пожелала дяде спокойной ночи и поплелась в свою комнату. Переодевшись ко сну, я оттянула футболку и бросила озабоченный взгляд в зеркало: за это время синяки приобрели сочный красновато-синий оттенок. Молясь, о том, чтобы назавтра быть в состоянии хотя бы шевелиться, я заснула, едва коснувшись головой подушки. Во сне мне явился Лео. На вампирской скорости он летел в противоположную от меня сторону, но, как ни пытался убежать, по какой-то прихоти пространства всегда возвращался ко мне. Я, сложа руки на коленях, сидела, окруженная клубами тумана, в беседке обвитой черным плющом с огромными белыми цветами и, с нежностью издалека наблюдая за тщетными попытками Лео, молча восхищалась его силой и звериной грацией. Я была словно скована невидимой цепью, не в состоянии ни пошевелиться, ни оторвать взгляд от фигуры любимого. Не знаю, сколько времени это продолжалось, но туман, осев на землю, вдруг обернулся росой цвета крови, а Леонардо, прекратив свой безумный бег, остановился около меня, глядя мне прямо в глаза. Чем ближе он подходил ко мне, тем быстрее билось мое сердце. Взяв мою руку, он нежно и страстно поцеловал ладонь. При этом я не чувствовала ни страха, ни отчаяния. Только неземное блаженство. И тут мой пульс затрепетал в ожидании чего-то издавна предопределенного, затем резко оборвался и умолк. Я почувствовала, как губы Лео перемещаются вверх к запястью, а клыки осторожно прокусывают тонкую кожу… От боли я коротко вскрикнула и проснулась. Мда, а я-то всегда считала, что романтическая бредятина не для меня. — Чистое безумие. Приснится же такое. — Прошептала я и попыталась подняться. Но не тут-то было: все мышцы отдались адской болью — я и не представляла, до какой степени перенапрягла их вчера. Хилое тело попало в дело. Передвигаясь кое-как, словно маленький деревянный солдатик, я доползла до ванной и оторопевшим взглядом уставилась в зеркало. Синяки, еще вчера разукрашивавшие тело наподобие новогодней елки, сегодня были едва видны в виде желтоватых пятнышек под бледной кожей. Как такое возможно?! Они должны были бы выглядеть так только через неделю, никак не меньше! Неужели кто-то из вампиров меня укусил? Да нет же, быть такого не может — я бы точно знала. Тогда что со мной не так?! В этом мире нет вещей страшнее незнания, неопределенности и ожидания. Незнание ведет неопределенности, которая вносит смуту в разум, лишая сна и покоя. Неопределенность не дает действовать. Это состояние можно сравнить с растерянным человеком, замершим посередине реки на тонком, потрескавшемся льду и не знающим, что делать дальше. Ему остается либо осторожно делать шаг за шагом, рискуя в любое мгновение провалиться под лед, либо стоять и ждать, когда придет помощь, молясь, чтобы не было слишком поздно. Знай он, где брод, у него были бы шансы. Так, бесконечной спиралью эти чувства затягивают прямиком в омут отчаяния. И я была на грани. Прилагая нечеловеческие усилия, чтобы не поддаться панике, я быстро собралась в школу, на ходу игнорируя боль и разминая дубовые мышцы. Дядя с тетей еще спали, устав после поездки. Прокравшись на носочках в коридор, я столкнулась нос к носу с Лизой. Странно было видеть ее так рано, обычно раньше третьего звонка будильника и ласкового «пинка» от тети она не вставала. — Приветик. — Прошептала Лизка, показав все свои тридцать два идеально отбеленных зуба. Такая счастливая и с утра пораньше. Что это? Гуманоиды атакуют? Хорошо, что хоть у кого-то есть поводы для радости. — Доброе утро. — У меня вышла вполне сносная, хоть и натянутая улыбка. — Что-то ты кряхтишь как старушенция. — Заметила она судорожный вздох, вырвавшийся у меня, когда я наклонилась, чтобы надеть сапоги. — Зато ты цветешь и пахнешь. — О, благодарю. — Она уже оделась и открывала дверь. — Я бы все тебе рассказала, но, прости, спешу. Увидимся в классе. С этими словами она выпорхнула за дверь. «Да она влюблена по уши!» — Вдруг поняла я. — «Вот откуда эта беспричинная радость, мелодичные звуки, бессонница. Интересно, кто же счастливчик?» «Вот как должна выглядеть влюбленная девушка», — с грустью подумала я, просовывая негнущиеся руки в рукава тяжелой шубы. Куртка была бы сегодня как раз кстати, но… Отражение в маленьком зеркальце на стене показало мне существо с почти прозрачной кожей, длинными черными ресницами, легкими кругами под глазами, и выражением муки в яблочно-зеленых глазищах. Призрак, да и только. Подует ветер, и растворюсь как туман с рассветом. Кровавый туман… Бррр. С сороковым тяжелым вздохом за утро я заперла двери и выдвинулась к школе, поддерживаемая на ногах одной лишь надеждой, что Лео уже там. Глава 21 Первое, что я увидела, войдя в музыкальный класс, где, неизвестно почему, должно было проходить черчение, был Леонардо, присевший на вторую спереди в центральном ряду парту и мило улыбавшийся Кате Лещуковой. Она очень мило раскраснелась от такого внимания и что-то увлеченно ему рассказывала. Ни он, ни она не обратили никакого внимания на мое приветствие. Великолепно. Мое сердце пропустило удар и покрылось скрипучей корочкой льда. Еще раз мне представился подходящий случай убедиться, что боль телесная не идет ни в какое сравнение с душевной. Захотелось забиться в какой-нибудь темный угол и от души расплакаться. Но, нет. Отступать некуда. Хотя бы потому, что от одного моего желания умение лить слезы по поводу и без не вернется. Тем более что одноклассники как сговорились и, шушукаясь между собой, кидали на меня любопытные взгляды. Я видела написанные на их лбах вопросы: «Они расстались? Поссорились? Как она отреагирует? Может, нам тоже приударить за красавчиком?» — последняя мысль в основном относилась к женскому полу. Только Миша молча с нескрываемым осуждением сверлил глазами спину Леонардо и если б его взгляд мог убивать, вампир был бы уже четвертован. Лиза тоже, как ни странно явно была на моей стороне, она сочувственно махнула мне рукой и покачала головой. К счастью, в классе не оказалось Эрика, его злорадного «Я же говорил», я бы не вынесла. Взяв себя в руки, которые пришлось до боли стиснуть в кулаки, я нарисовала на своем лице непроницаемое выражение полного пофигизма, и села на свое место. Двигаясь как робот, достала тетради, учебник и изваянием застыла за партой, молясь, чтобы звонок прозвенел как можно скорей. Миша что-то говорил, я время от времени улавливала отдельные фразы, но смысла их не понимала. Как же больно! Так именно эту ноющую пустоту называют ревностью? Кто сказал, что от избытка чувств не умирают? Как я ни старалась, не могла отвести взгляда от картины смеющихся Лео с Катей. Катя — красивая брюнетка со слегка вытянутыми к вискам, опушенными необычно темными густыми ресницами глазами. Длинноногая, стильная, умная, староста класса, при этом не гордячка, а добрая, простая, немного застенчивая девушка, не осознающая собственной привлекательности. Занимается бальными танцами, богатые родители. А кто я? Сама не знаю. Некто. А может, никто. Улыбающийся Лео был слишком красив. Его элегантность только подчеркивали черные джинсы с многочисленными карманами и цепочками, на ком-нибудь другом, менее совершенном, висевшие бы мешком, и такой же черный свитер, крупной ручной вязки. От одного взгляда на него сердце наполнялось восхищением. Они так увлеклись разговором, что даже не заметили моего появления. Лео положил свою руку на плечо девушке и, я вздрогнула. Как от пощечины. Что со мной такое?! Если сейчас же не успокоюсь, то сгорю от напряжения, как старая лампочка. Нет, что такое с ним?.. Прозвенел звонок на урок и Лео мгновенно переместился на соседний стул. Со мной он так и не поздоровался. Стало больнее. Учительница, Наталья Ивановна — маленькая суетливая женщина лет тридцати, коротко рассказала, в чем состоит суть сегодняшнего задания, и раздала каждому картонные карточки с чертежами. Начертив основу детали, я рассеянно взяла из пенала старый циркуль, отозвавшийся холодной тяжестью в руке, и вместо того, чтобы поместить его в точку на листе, нечаянно со всей силы ткнула свой палец. Я до того была не в себе, что даже не почувствовала боли. Отдернув руку, я с удивлением увидела, как на поверхности подушечки тонкого бледного пальца выступает блестящая капелька алой крови. Боже! Что сейчас будет?! Резко повернувшись к Лео, я встретила его горящий ненавистью взгляд, в котором то и дело вспыхивали языки пламени. Как ни странно, его злость пошла мне на пользу, внезапно вернув мне уверенность в себе: любое чувство в сотню раз лучше холодного безразличия. Дерзко прищурив глаза и соблазнительно улыбнувшись, я поднесла палец к губам и слизнула капельку. Прорычав что-то нечленораздельное, наверняка какое-то ругательство, Лео встал, чуть не уронив на пол стул, и широким шагом покинул помещение. — Леонардо Стюарт! Вернитесь на место! — Прокричала Наталья Ивановна, но тщетно. Дверь уже закрылась. Мрачное удовлетворение, сопровождавшее действо, почти сразу сменилось чувством потери. За что он меня ненавидит? Что я ему сделала? Или чего не сделала? Всего за пол часа и вчерашняя драка, и боль в мышцах отошли на второй план. И вот я опять не знала, что же мне со всем этим делать?.. Ко второму уроку черчения Лео вернулся и, предельно вежливо извинившись перед учительницей, занял свое место. Я попыталась начать разговор, но это было похоже на общение с каменной стенкой. Полный игнор, как будто меня и вовсе не существует. В конце урока, сдав идеальный чертеж, Леонардо с улыбкой подошел к Кате и они плечом к плечу вышли из класса. Собрав свои вещи и закинув рюкзак на плечо, я в одиночестве поплелась в столовую. — Эй, Ди, что это с твоим Кеном? — Догнав меня, протянул Миша. — Мне стоит им заняться? — Вы поцапались? Или это он тебе изменяет? — С другой стороны, взяв меня под руку, пошла Лиза. — А я-то думала, почему ты никакая ходишь. Пожав плечами, я пошла быстрее. Войдя в столовую и положив на поднос мясную запеканку с соком, я машинально пошла к столику, за которым сидели Майя и Адель. Лео уже устроился напротив Кати на противоположной стороне столовой. К счастью, Миша с Лизой поняли, что мне сейчас не до них и тоже заняли места в центре, в кругу жужжащих как улей учеников. Нервно сев и кинув под стол рюкзак, я принялась ковырять вилкой запеканку. Есть не хотелось. Лео улыбался. Катя смеялась. Да, сейчас она подпадет под гнет его очарования, будет восхищаться его умом и сногсшибательной внешностью, а потом сама не заметит, как влюбится по уши и будет готова на все ради него. — Диана, ты в порядке? — Сочувственный голос Майи. — Не знаю. — Я и правда уже ничего не знала. — Что-то произошло? Ты ему рассказала? — Не успела. Он с утра приехал сам не свой, обидел Ориану, сломал новый телефон, собрался в школу и сразу ушел. Я его таким еще не видела. Кажется, что он сам не знает, чего хочет и от этого бросается на всех, кто под руку подвернется. — А как ты сама? Мне показалось, тебе тогда стало плохо. — Я в порядке. Дэвид обо всем позаботился. — По тому, как она потупилась, я поняла, что пока не стоит расспрашивать ее о том, как ей удалось нас спасти…