Но Лео только презрительно изогнул бровь и ответил, не скрывая пренебрежения: — Нас не волнуют эти люди, слепо уверенные в своей правоте. Если наши интересы не пересекутся, мы даже не встретимся… — Так они приехали не за вами? — Не думаю. Их привлекло что-то другое. — Откуда ты знаешь? — Ты всегда задаешь столько вопросов? — Он приподнял бровь, затем глубоко вздохнул и объяснил. — Ты, наверное, считаешь нас дикими, живущими по своей прихоти созданиями. Я покачала головой. — Наше общество в последние тысячелетия развивалось наравне с человеческим, а в чем-то далеко их опередило. У нас свои законы и традиции. С тех пор, как в 1861 году были заключены новые договоры с Кланом охотников, они тоже обязались их соблюдать. Не буду надоедать тебе подробностями. Скажу только, что в итоге, охотники, приезжающие по наши головы, первым делом обязаны представиться будущей жертве и предоставить обвинение, обычно в форме письма, хотя для вампиров низшего класса это не обязательно, а потом уже либо пан, либо пропал — начинается охота. Стивенсы к нам не приходили, писем от них мы не получали, значит, они в этом городке по иной причине. С его логикой нельзя было поспорить. Ночное общество…Его законы, хотелось бы мне их знать. Только вот посвящать меня в них до сих пор никто не собирался. — Разве это справедливо? Нельзя же обвинить кого-то, не дав ему возможности защищаться! — Скажи это охотникам. Они считают, что пошли на огромные уступки, соглашаясь даже на такую малость. И их можно понять — они из года в год теряли на этой кровавой войне своих людей. — Погоди… Но ты как-то упоминал, что Рейнард получил какое-то послание… — Наш народ следит за охотниками так же пристально, как и они за нами. Поэтому, как только охотники появились поблизости, нам об этом сообщили. Это удобно еще и потому, что так мы могли бы вовремя сняться с места и избежать конфликта. — Но вы остались… — Для этого есть причины. Как же мне хотелось, чтобы он сказал, что остался ради меня. Но это было бы слишком смело, даже для мечты. Чем меньше ожиданий, тем меньше разочарование… — Думаешь, Эрик опасен? — Я чувствую у него дар, но что-то не дает его таланту развиться. Скорее всего, отец с братом не воспринимают его серьезно и не посвящают в миссии, считая, что он еще слишком молод, чтобы понять их ремесло… Или они ему не доверяют. — И все это ты понял, едва встретившись с Эриком? — Удивилась я. — Время обостряет восприятие. — И все-таки, как ты узнал, что он охотник? У него на лбу не написано. Я бы так точно никогда не догадалась. — Во время церемонии посвящения в охотники… — Он засомневался. — Не думаю, что тебе стоит знать такие вещи. — Почему? — Большинство охотников даже не подозревают об этом. Они думают, что тут все дело в их собственной выдающейся крови. — Я даю слово, что никому не скажу. — Быстро пообещала я, торжественно подняв правую ладонь. — Не в этом дело… — Я продолжала вопросительно смотреть ему в глаза, и Лео с сокрушенным вздохом сдался. — Если я тебе не скажу, ты ведь попытаешься все выяснить сама? — Именно. — Ничуть не смутившись, подтвердила я. — Ладно… На церемонии посвящения молодой охотник должен испить кровь вампира. В животе что-то предательски перевернулось, вызывая легкую тошноту. — Нет… Не может быть, чтобы Эрик… — Конечно, он не знал. В курсе только высшее руководство и несколько главных охотников. Они добавляют кровь в вино посвящения, всего несколько капель. Вампира, чью кровь используют, уничтожают сразу же, чтобы не возникла связь. Это делает охотников сильнее, быстрее, выносливей обычных людей. Кроме того, они начинают кожей чувствовать вампиров. Это как мурашки, мороз по коже, пронизывающий и раздражающий. Оказывается, охотники тоже кровопийцы, получался какой-то замкнутый порочный круг, где не понятно кто был на правой стороне. Мне вдруг захотелось отвлечься на что-нибудь другое и больше не думать обо всей этой мерзости… Пока Лео говорил, его лицо приобрело отстраненное выражение. Я не смогла подавить нервный смешок. — В чем дело? — Нет, ничего. — Предательская улыбка не желала прятаться. — Ладно. Просто ты часто говоришь так правильно и официально. Напряжение в его взгляде смягчилось — в изумрудном зеленом отразились веселые золотистые огоньки. — Никак не привыкну к неформальному школьному общению. — Подхватил вампир, тоже видимо не желавший дальше развивать тему охотников-вампиров. Он был так близко. Теперь, вновь поддавшись его обаянию, на этот раз по своему собственному желанию, я могла думать только о том, как люблю ее, эту загадочную полуулыбку Лео. — И не нужно. Ты — цельная личность, так что лучше будь собой. Слова типа «круто» и «отпад» — не твое. — Круто, отпад. — Он произнес это очень серьезным тоном и недовольно поморщился. — Пожалуй, ты права. Я тихо рассмеялась. Несколько бесконечных секунд Леонардо волнующе пристально смотрел мне в глаза, потом резко отстранился. — Тебе пора домой. Его голос прозвучал абсолютно ровно, без малейшей интонации. — Угу. — До завтра. — Пока… Он сделал пару беззвучных шагов по лестнице, оглянулся и еще раз окинул меня непроницаемым взглядом, после чего бегом сбежал вниз. Хлопнула дверь подъезда, тусклая лампочка под потолком замигала. Как будто вместе с Лео ушел и весь свет. Он испарился так быстро, подумать только, всего минуту назад мы спокойно разговаривали и улыбались друг другу. Так похоже на бегство. Только от чего? Или от кого? Неужели это я его так пугаю? С тяжелым вздохом я подошла к своей двери и нажала на кнопку звонка. Глава 15 Следующие несколько дней стали воплощением сумбура — середина четверти. Школьные круги ада: промежуточные тесты, контрольные, пробное изложение, рефераты. Так всегда бывает, сначала учителя не задают слишком много, ты расслабляешься, иногда сачкуешь. А потом все разом устраивают тебе «счастливую жизнь». При этом каждый считает, что важнее его предмета нет ничего на свете. И подумаешь, что в один прекрасный солнечный день, когда гулять и наслаждаться жизнью сам Бог тебе велел, следом за контрольной по химии идет проверочная по геометрии, а через два часа ты уже со скоростью света строчишь изложение или сочинение по литературе, а потом едва живой, закинув язык на плечо, сдаешь нормативы по физкультуре. Напоминает марафон, где сойти с дистанции — значит получить отработку или снижение оценки за полугодие. Хорошо себя чувствовали только те, кому было абсолютно параллельно до оценок — они либо уже присмотрели себе техникум и использовали десятый-одиннадцатый классы, чтобы оторваться по полной, либо их родители уже отложили деньги на университет, лишь бы их ненаглядные детки получили «корочки» и не пошли этапом в армию. Счастливые. У меня же был самый тяжелый случай. Принципы. С самой начальной школы я привыкла хорошо учиться. Первая и единственная двойка за таблицу умножения стала таким шоком, что я не успокоилась, пока не выучила ее наизусть. Мне всегда нравилось, как улыбается мама, просматривая дневник, как папа, хоть и не говорит, но гордо ставит подпись под неделей, заполненной четыре и пять. Но я училась и ради себя тоже. Что, впрочем, не мешало мне, при случае, прогулять пару уроков. Оценка — это как моральное удовлетворение, признание твоих знаний. Признавать себя глупой очень не хотелось. Особенно теперь. Когда рядом сидел некий прекрасный гений Леонардо и как орешки щелкал все их тесты росчерком пера, или ручки за неимением оного. Но я упорно отказывалась просить у него подсказки. Хотелось своими силами стать хоть чуть-чуть ближе к его уровню. Наверное, он ощущал мой боевой дух соперничества, потому что я то и дело ловила на себе его испытующий насмешливый взгляд. От его настойчивых взглядов меня бросало то в жар, то в холод, я утыкалась носом в задание и старательно делала вид, что мне все равно. Впрочем, безуспешно. К моему великому удивлению, Эрик тоже неплохо справлялся с заданиями. А Миша… ну, Миша — это отдельный разговор. У него большую часть времени отнимала организация вечеринок в клубах, при этом парень он был умный, хоть и беспокойный как юла. Поэтому из всех предметов он выбирал самые сложные, вроде химии, физики, геометрии, которые нельзя было переписать, и готовился к ним идеально, остальное — заваливал, бессовестно спя на парте, и пересдавал позже. Лиза ныла. Часами ныла сидя на кухне. Казалось, от ее нытья передохли все мухи, они и передохли бы, если б зимой не впадали в спячку. Везунчики. Если бы она столько времени училась, давно стала бы отличницей. Я забегала на кухню только за бутербродами, передвигаясь на носочках, чтоб не скрипеть старинным паркетом, каждый раз, с вздохом облегчения, скрываясь за дверью своей комнаты и оставляя потоки излияний сестрички на бедную тетю Агату. В этом водовороте, я как-то нашла время спросить у Миши, могу ли пригласить на вечеринку свою подругу. К счастью, он с радостью согласился. Забежав на минуту в библиотеку, я уладила это дело — Аня будет с Мишей. Теперь я была уверена, что вечер хоть для кого-то сложится удачно. Из-за всего этого моя голова была настолько перегружена, что даже подумать времени не оставалось. А мне было о чем задуматься. В самом воздухе вокруг меня, окутывая раздражающей аурой неопределенности, витало множество вопросов, ответы на которые непременно хотелось получить. Откуда Лео столько знает об охотниках? Ему известны такие вещи, которые открыты только самым посвященным среди них, он сам так сказал. Что он намерен делать? Зачем в наш неприметный городок явились охотники? В чем их цель? Что знает Эрик? И чего не знает? Как я, обычная девушка, оказалась меж двух полюсов? Что чувствует ко мне Лео? Испытывают ли вампиры чувство привязанности, любви, ненависти? Может ли быть что-нибудь между вампиром и человеком?.. Так много вопросительных знаков. Почему нельзя просто составить анкеты и выдать их Лео с Эриком, а потом получить ответы в письменном виде в двух экземплярах?