Я хотела бы знать о нем все, но не получала ничего. Несколько раз в столовой, пока он куда-нибудь отходил, я пыталась разговорить Майю, нутром чувствуя, как ей самой неудобно скрывать что-то от меня, но… неизменно появлялся Лео, и мы, под злорадные ухмылки Адель, поспешно переводили разговор на нейтральные темы. Не раз во время таких обеденных разговоров я замечала странные взгляды, которые кидала Адель на брата, «странные» для родственников. Я готова была поспорить на что угодно, что Лео для нее куда больше, чем брат. Вот только кем была Адель для самого Лео? И это был не последний вопрос, ответ на который я боялась услышать. Быть может, в ней была причина, по которой Лео больше не приглашал меня к себе домой? Или был виноват мой вкусный запах, что-то вроде жареной индейки после поста. Или он считал, что видимость отношений неплохо сохранять и так, не вызывая лишних толков. Кто знает? Мы были вместе весь день в школе, иногда задерживаясь после уроков в библиотеке, после чего он провожал меня до дома. И все. Ни одного поцелуя на прощание. Предельно вежливо и кристально честно. Все чаще мне казалось, что те теплые и нежные объятия, ласковые слова в полумраке его машины мне приснились… Возможно, так оно и было. Я уже ничего не понимала… Но каждый раз, видя его удаляющуюся высокую сильную фигуру, я чувствовала, как часть меня уходит вместе с ним, каждый раз как последнее прощание. Видеть его, слышать его голос, ощущать присутствие стало для меня равнозначно жизни. Вдали от него я только существовала в ожидании новой встречи. Это пугало и выматывало. Вечер проходил как во сне, и я пораньше ложилась спать, в надежде, что раньше наступит завтра. Глава 12 Незаметно снова наступили выходные. Уже в субботу я пришла в полное уныние — день без него будет невероятно пустым и длинным до безумия. На грани отчаяния, я металась по комнате как зверь в клетке. Чтобы хоть немного отвлечься, я достала давно забытые акварельные краски, бумагу, кисти, переносной мольберт. Раньше рисование всегда помогало мне освободиться от тяжелых мыслей, дав им выход и воплотив мои переживания на бумаге. Почему не попытаться сейчас? Положив перед собой лист бумаги для набросков, я принялась бездумно водить по нему карандашом. Он вампир, вампир… Чудовище. Красавец. Я не могу… Не должна ничего к нему испытывать. Но разве можно забыть его? Этот переменчивый изумрудный взгляд, казалось, проникающий до глубины души и читающий в тайнах моего сердца. Это чувство притяжения, охватывающее все мое существо, стоило лишь ненароком коснуться его кожи. Как же получилось, что среди миллионов людей, меня заметил не человек? Или это я его заметила? Тогда, давным-давно, в заснеженном лесу у заброшенного здания. Я же первая заговорила с ним… Да, я была решительным и смелым ребенком… Куда же все это делось? Почему мне не хватает смелости пробиваться через все препятствия, чтобы добиться своего? Но чего добиваться? Чего я сама хотела от Лео?.. Рассеянно я взглянула на лист перед собой. Невероятно! Его величественные, слишком совершенные черты, его глаза смотрят прямо на меня! Не знаю, как, я изобразила его сидящим в удобном кресле, в его любимой позе — нога закинута на ногу, в левой руке книга, правая легко лежит на подлокотнике. Медленно я дорисовала лампу в форме фламинго, слегка оживила краской зеленые глаза, провела темно-коричневой по волосам и бровям, положила синие тени на кресло и черные на одежду, чуть добавила света. Теперь нарисованный Лео, словно живой, смотрел на меня. Это было выше моих сил. Я быстро спрятала рисунок среди тетрадей и тяжело вздохнула. Нет. Так больше не может продолжаться. Нужно выйти погулять. Ну, конечно! Свежий морозный воздух вмиг выветрит из моей головы это наваждение. Наскоро собравшись, я выбежала из квартиры и бегом слетела по лестнице. Выйдя из дверей подъезда на посыпанную песком дорожку, я вдохнула холодный воздух так резко, что на миг у меня перехватило дыхание. Да, жизнь в человеческом мире идет своим чередом. Об этом свидетельствовали легковые машины и грузовые такси, время от времени с грохотом проезжавшие через нашу улицу. На улице стало чуть теплей, и пара ребятишек, крича, как целая стая сорок, сооружала из липкого снега что-то природой пока не опознанное, высокое и с множеством беспорядочно выбитых уступов, под бдительным присмотром облепивших скамейки старушек. Какие-то люди выгуливали приветственно гавкающих собак. Небо было обложено серыми тучами, из которых на замороженную землю изредка падали маленькие снежинки, сливавшиеся друг с другом в белый пушистый покров. Я медленно повернулась спиной к двору и направилась в сторону леса, с удовольствием прислушиваясь к скрипу снега под ногами. Вот чего мне не доставало в Англии! В России вся природа так естественна и проста. Она как неудержимая волшебная стихия правит людьми, и даже метеорологи не в силах предсказать или подчинить себе ее капризы. Поля как поля, где трава не скошена бездушной газонокосилкой, а растет порой выше человеческого роста, наполняя воздух чудными запахами свежести и цветения, снег как снег, не убранный в кучку и посыпанный солью с химикатами, а рассыпчатый, ярко-белый, глубокий. Люди все время пытаются связать леса и реки дорогами, тротуарами, искусственными сооружениями, но они бессильны перед холодом, жарой, дождями, градом, ветром. Так приятно, что на свете остаются вещи, которые люди не научились контролировать. Поэтому я всегда стремилась за город, за тем чувством свободы и силы, которое наступает на природе. Я была уже далеко за пределами города, бредя по заснеженной тропинке, когда почувствовала знакомое тепло в сердце, оно, как будто без причины, само по себе радостно забилось в сладостном предвкушении. Я прижала руку к груди. И обернулась. За мной в нескольких шагах стоял Леонардо. Наши взгляды встретились. На нем было не застегнутое пальто и легко наброшенный на шею белый шарф, на темных волосах — белые снежинки, под мышкой — пара книг. Он замер, не шевелясь, явно не ожидая встретить меня здесь. — Что ты тут делаешь? — Спросили мы одновременно. — Ты первая. — Заявил он, сверля меня подозрительным взглядом. Я пожала плечами. — Гуляю. Он удивленно приподнял бровь. — Неужели? Я думал, что идешь ко мне. — С какой стати я стану ходить в гости без приглашения? — Я была раздражена допросом, несмотря на радость от встречи. — Извини. — Пошел он на попятную. — А ты что тут забыл? — Настала моя очередь подозревать. — Иду домой из библиотеки, пол дня там просидел. — Зачем такому умнику библиотеки? По-моему ты уже все книги в мире прочитал. — Это невозможно. Мне…нужно было подтянуть один предмет. — Какой? — Это была настоящая неожиданность, за неделю я уже успела убедиться, насколько глубоки и разносторонни его знания. Подтянуть предмет? Это казалось неудачной шуткой. — Только не смейся… — Надо же, он еще не забыл, как смущаться. Я улыбнулась. — Ага, только мне и смеяться, сам знаешь как у меня с физикой и алгеброй. — Ладно. Это русский язык. — Но… — Читаю я на нем отлично, а вот писать… Последний раз мы жили в России, то есть СССР, во время Великой Отечественной Войны. Сама понимаешь, было не до грамматики. Я усмехнулась. — Отлично, значит и ты не идеален. Просто от души отлегло. — Ну вот, все мои секреты раскрыты. — Он тоже улыбался, на улице как будто потеплело. Чтобы скрыть смущение я повернулась и медленно пошла дальше. — Куда ты? Я указала рукой в перчатке на едва заметную тропку между деревьями. — Туда, куда и собиралась. — Подожди, я тебя провожу. — Не обязательно заставлять себя это делать. Здесь не на кого производить впечатление. — Предположим, я не против. Недоверчиво взглянув на него, я не увидела недовольства. Его мягкая улыбка вгоняла меня в краску сильнее, чем морозный воздух. — Хорошо. — Вздохнула я. — Но! — Но? — Переспросил он с интересом. — Но экзамен на человечность ты завалил с треском! — Я засмеялась. — Придется исправить, а то чего доброго встретим кого, так решат, что ты снежный человек или еще что поинтересней! Говоря это, я подошла к нему почти вплотную, осторожно застегнула пуговицы пальто, приподняла воротник и дважды, не затягивая, обернула длинный шарф вокруг воротника. Для этого мне пришлось встать на цыпочки, вытянув руки вверх, и оказаться в опасной близости от его губ. Стараясь не замечать своего участившегося сердцебиения и горячего взгляда Лео, я отошла на шаг, чтобы оценить результат. Вышло неплохо. Теперь он больше походил на человека, гуляющего по заснеженному лесу. Шутливо вытянув руку, я стряхнула снежинки с его волос. — Теперь можешь пойти со мной. Так меня не обвинят в том, что я хочу тебя заморозить и закопать до весны. — Он усмехнулся, а я, собрав волю в кулак, отвернулась от его смеющихся зеленых глаз и пошла по тропинке, спиной ощущая его взгляд. Оказывается мне так мало нужно для счастья! Всего лишь его присутствие. Идти по глубокому снегу вдруг стало совсем легко. — Часто тут гуляешь? — Услышала я вопрос после непродолжительного молчания. Сзади едва слышно раздавались его легкие шаги. — Случается, когда есть о чем подумать. Или когда расстраиваюсь. Я много раз бывала тут с родителями, когда была маленькой. Тропинка ведет к роднику, он даже зимой не замерзает. Я искала шишки, ползала по деревьям, собирала чернику и клюкву. До сих пор помню этот терпкий запах сосновой смолы и можжевельника, который никак не желал смываться с рук. — А сейчас? — Сейчас эти места меня успокаивают. Есть что-то таинственное и незыблемое в деревьях. Они видят, как череда людских жизней проносится мимо, но продолжают стоять на своих местах, словно стражи этого мира. Маленький уголок постоянства. — Если люди не вмешаются и не оборвут их долгую жизнь. — Горько добавил Лео. — Люди портят почти все, к чему прикасаются. — Не стоит мерить всех людей одной меркой, это то же… что и судить о вампирах по одному дикому представителю. — Мы все дикие — Голос Лео прозвучал глухо. — Люди тоже. У нас много общего. — Спокойно ответила я. Мы как раз подошли к замерзшим деревянным мосткам с перилами, спускающимся вниз к небольшому углублению, где из стены гравия в наполовину прикрытый старой деревянной доской бездонный черный колодец стекала кристально чистая струйка родниковой воды. — Ты хочешь спуститься? — Лео недоверчиво смотрел на хлипкое деревянное сооружение, покрытое ледяной коркой. — Конечно. Нужно воды набрать. — Я помахала маленькой бутылочкой из-под минеральной воды, которую до сих пор прятала в висящей на боку сумке.