Лео неуловимым движением вонзил трубочку в пакет и с явным удовольствием втянул в себя густую красную жидкость. Быстро опустошив первый пакет, он снял солнечные очки и неторопливо приступил ко второму. Я вгляделась в его горделивые черты — все снова было как прежде — ясные темно-зеленые глаза сияли внутренним светом, не было и намека на подглазники, бледность уменьшилась. От сердца отлегло — ему стало лучше. Зазвонил мобильный телефон, от мелодии Дарта Вейдера из Звездных войн, я чуть не свалилась со стула. Кто же ставит такие рингтоны? Лео ответил, затем, сказав: «Я ненадолго», вышел из столовой. Через приоткрытые двери я видела, как он разговаривает, отвернувшись и изящно облокотившись на стену. Его высокая безупречная фигура невольно притягивала глаз, к тому же я волновалась — отвечая на звонок, он выглядел обеспокоенным. Скорее всего, разговор был связан с утренним происшествием, о котором он упоминал. Украдкой, из-под ресниц я взглянула на виновницу переполоха. Она была прекрасна как всегда, только вела себя очень тихо, правда и проблеска чувства вины я не заметила. Одно было знала совершенно ясно — ее неприязненное отношение ко мне ничуть не изменилось. Перехватив мой взгляд, Майя приветливо улыбнулась: — Как утро прошло? — Так себе. — Рассказывать обо всем не хотелось. Зато, вспомнила я, были вопросы, ответы на которые мне давно пора узнать. Лео сейчас как раз был занят, а Адель не станет тратить на меня драгоценный воздух из своих легких. — Можно вопрос? — Конечно. — Девушка насторожилась. Я поняла, что на вопросы о сестре она ни за что не ответит… Ну и ладно, было еще сколько всего, о чем мне хотелось спросить. — От чего вы чувствуете голод? Я нарочно говорила едва слышно, но Майе это совершенно не мешало. — Жажду, так это называется. — Уточнила она, таким же тихим голосом. — Это своего рода усталость, истощение сил организма, а еще бывает, возникает от нестерпимого желания крови. На свете есть такие люди, чья кровь как бы резонирует с нашей, вызывая неконтролируемую жажду. Таких людей один на миллиард, но они нередко служили причиной вымирания целых городов. Конечно же, в средние века. Сейчас большинство из нас более цивилизованы. Хотя, ощутив на клыках такую кровь, вампир абсолютно теряет самоконтроль и превращается в дикого зверя. Я говорю это не для того, чтобы тебя напугать, а чтобы предупредить. — О чем? — Об ответе я уже догадывалась. — У тебя такая кровь. Поэтому нам очень сложно находиться рядом с тобой, когда ты ранена, да и когда не ранена твой запах весьма … соблазнителен. Например, сейчас я абсолютно точно знаю, что пару часов назад тебе устроили кровопускание… К тому же, — добавила она с легкой усмешкой, делавшей ее еще более очаровательной, — это здорово уязвляет гордость. Представь, ты веками борешься с жаждой и думаешь, что все под контролем. А потом — раз, и оказывается, весь твой самоконтроль держится на тоненькой ниточке сознания. Крайне неприятно. Мне стало не по себе — оказывается я — деликатес, который целое утро бессовестно мучил Леонардо. Его гордость вампира должно быть сильно уязвлена, но он даже ни словом не обмолвился о том, как ему трудно держать себя в руках. Невольно я почувствовала благодарность и уважение. — Но не переживай, пока ты под защитой Лео, ни один вампир к тебе на пушечный выстрел не подойдет. — Добавила она, забавно ковыряя оладью алюминиевой вилкой. Вот только я еще узнала не все, что хотела. — А как часто вы чувствуете жажду? — Зависит от обстоятельств. Силы быстрее убывают на солнечном свете, при ношении серебра — к слову, на нас оно очень быстро темнеет, при хождении в храм — хотя, как я подозреваю, религия тут ни при чем — просто большая часть церковной утвари сделана из позолоченного серебра. Еще жажда зависит от длительности бессмертной жизни — не зря же говорят, время лечит. Если новорожденному немертвому необходимо довольно большое количество крови, то многовековой вампир, вроде нас с Лео, может чувствовать себя отлично при употреблении нескольких капель крови раз в день. Я молча обдумывала услышанное, когда за спиной раздался звонкий крик: — Диана! Диана! Еще не оборачиваясь, я знала, что, то есть, кого, увижу за спиной. К нашему столику с восторгом юного загулявшего орангутанга бежал Миша Аронин, на ходу приглаживая растрепанные волосы, что, впрочем, было бесполезно. Его глаза сверкали от радостного возбуждения, а рот то и дело растягивался в счастливой улыбке. — Привет! Как дела? Хорошо? Ну, и отлично. — Он кивнул Майе с Адель и бесцеремонно рухнул на стул Лео. — Во-первых, прости, что не додумался помочь, я даже представить не мог, что эти придурки могут сделать что-то подобное! — Как ты узнал? — удивилась я. — Есть в нашем классе надежные источники. — Он заговорщически подмигнул мне. — Уже не болит? — Все хорошо. Мне вкатили дозу обезболивающего и заштопали, теперь как новенькая. — Я помахала заново перевязанной рукой. — Так, и что, во-вторых? Хотелось избавиться от него раньше, чем вернется Леонардо. Но парень оживился еще больше. — Ни за что не догадаешься, кого я только что встретил! — Кого же? Я постаралась изобразить интерес, взгляд же искал Лео — да, вот он, все еще разговаривает, ходит из угла в угол. По сторонам от выхода замерли стайки девушек, восхищенно наблюдая за молодым вампиром. Я ощутила укол ревности — он просто не мог не привлекать внимание! Тут я почувствовала, как Миша схватил меня за руки. — Так ты слушаешь? Еще минута и он обидится. Скрепя сердце, и изо всех сил стараясь не смотреть в сторону выхода, я ответила. — Да, слушаю. Он тут же снова загорелся как бенгальский огонь. — Так вот. Помнишь Эрика? Я отрицательно покачала головой, и он принялся пояснять: — Ну, Эрик… Внук библиотекарши школьной. Он еще с нами гулял все время, белобрысый такой, серьезный как историчка на контрольной. У него еще брат с отцом. Не помнишь? — Эрик? — В воспоминаниях мелькнул образ светловолосого голубоглазого мальчугана. — Это тот, который все время со мной спорил? Он еще уехал куда-то с отцом и братом? — Да-да! Он самый. Они вместе укатили в эту… как ее… Ис… нет, Ирландию! Вот. Представляешь, я его сейчас в коридоре встретил! Вымахал, будь здоров, я даже не узнал поначалу. А он такой здоровается и спрашивает: «Узнаешь меня?». Я прям обалдел. Сразу к тебе прибежал, хотел, чтобы ты первая узнала. Так вот, они вернулись, и со следующей недели он будет учиться в нашем классе. Как тебе? Новость — бомба! Я не знала, что сказать и сидела, задумчиво чертя пальцем невидимые линии и треугольники на гладкой поверхности стола. Эрик…как же давно это было, друг, покинувший меня без единого прощального слова. От таких длинных тирад у Миши пересохло в горле, в поиске чего-нибудь подходящего он оглянулся на стол — там стоял «сок», оставленный Лео. — Я возьму? Жуть как пить хочется! — Он схватил пакет. У меня внутри похолодело. Как в замедленной съемке я заметила искаженные лица Майи и Адель. Решение пришло неосознанно. — Нет! — Вскочив с места, я выхватила пакет из рук Миши, поднесла трубочку к губам и притворилась, что пью, изо всех сил молясь, чтобы в рот не попало ни капли. Миша удивленно посмотрел на меня, потом протянул: — Ладно, пойду куплю себе что-нибудь. Бывай. — Он поднялся и пошел к кассе. — Вторая группа резус отрицательный, — раздался сзади насмешливый голос Лео. — Не знал, что тебе нравится. Шок проходил, я осторожно отодвинула пакет ото рта и поставила на стол. — У меня есть салфетка, вот держи, — очнулась Майя. — Лео, она тебя спасла, не время для насмешек. Ты мог бы в следующий раз не оставлять пакеты с кровью на столе? Я осторожно вытерла губы салфеткой — на ней осталось маленькое красное пятнышко. На несколько секунд закружилась голова. Вообще-то я не из неженок и от вида крови в обморок не падаю, но и желания узнать ее вкус никогда не испытывала. — Ты в порядке? — теперь уже заволновался Лео. — Жить буду. Наверное. Несколько секунд он смотрел на меня, и видимо все было не так уж плохо, потому что он отвернулся к сестрам и произнес: — Рейнард получил послание. Они уже здесь. Адель что-то спросила, едва шевеля губами. — Нет, они еще ничего не знают. И не узнают, если мы все, впредь, будем вести себя осторожно. — Тогда что они здесь забыли? Вы же скрыли все следы, не могли же убийцы сами на себя донести? А ни мы, ни кто бы то ни было из наших не устраивал здесь Варфоломеевскую ночь! — встревожено воскликнула Майя. — Говори тише, — предостерег ее Леонардо. — Что происходит? — Почему они никогда не говорят прямо? Почему я всегда единственная, кто не знает, что происходит?! — Кто такие эти «они»? — Ничего и никто, — поспешно произнес Лео, но, увидев, что я приготовилась возражать, добавил. — Здесь не лучшее место и время. Пожалуйста. Его повелительному взгляду и голосу я не могла сопротивляться, хотя и сама понимала, что переполненная школьная столовая в час пик не подходит для подобных разговоров. На выходе из столовой Адель вдруг повернулась к Лео и, схватив его за руку, заставила посмотреть ей в лицо. Отчего какая-то часть меня, безмолвно возмутилась, ведь она так бесцеремонно делала то, на что я даже близко не решалась. — Надеюсь, ты не собираешься рассказать все ЧЕЛОВЕКУ? Этой девчонке? — серебристым голоском заговорила девушка, сделав презрительное ударение на слове «человек». Нет, все-таки она меня ненавидела, только сегодня произошел взрыв. До сих пор она скрывала свои чувства более тщательно. Интересно, она так не выносит только меня или всех людей вместе взятых?.. — Давайте успокоимся, — вмешалась я, пытаясь разрядить обстановку. — Не хотите говорить — не надо. Как-нибудь переживу. Я справедливо опасалась, что на свет посреди толпы взбудораженных школьников покажутся клыки или еще чего похлеще… Но, кажется, никто из них меня не слушал. — Не принимай близко к сердцу, — дружески положив руку мне на плечо, прошептала Майя. — Адель еще совсем ребенок, по нашим меркам. Она думает, что знает все и может судить здраво.