— Капитан Волков все поведал, — батя кивает в сторону пузатого представителя закона. — А я ему объяснил, что у вас так, небольшой бытовой конфликт, женские гормоны и вообще глупое стечение обстоятельств. Вот, оплатите штраф за ложный вызов. — Протягивает он мне реквизиты. Мандаринка пытается забрать бумажку из моих рук, но я не позволяю, быстро пряча ее в карман. — Но как же… получается, Живило безнаказанным уйдет! — хмурится неразумное создание. — Поверьте, барышня, — спокойно объясняет отец, — Вам не захочется постоянно таскаться в отделение на допросы и дачи показаний. А потом ещё и в суд. Какими бы ужасными Вам не казались поступки этого человека, оно того не стоит. — Но он… — начинает она, но я прерываю. — Мы отомстим ему нашими методами, Мандаринка, — шепчу ей на ухо, и она расслабляется. Мы выходим из отделения и направляемся к машине. За нами выходит недоросль. И догоняя нас быстрым шагом, кричит: — Деньги мои перевести не забудь! Иначе, — машет он телефоном. Бессмертный пони, блин. — Да пошел ты в задницу, Живило, — выплевывает Мандаринка. — Деньги я переведу твоей бедной матери, и пусть она решает, куда их деть. — Вот ты сука! — гневно орет мудило, и я не выдерживаю и прописываю ему смачный хук. Он падает, из носа бьёт кровь, оставляя яркие пятна на снегу, но он смеется и тянется к телефону. Через секунду поворачивает его экраном ко мне и злобно шипит: — Тебе это понравится, урод! — тычет он в экран, на котором весьма провокационная картинка с рыжей в главной роли. — Разумовская та ещё шлюха! Этой фотографии неделя. Приползла ко мне, хотела вернуться, просила трахнуть ее. Я и трахнул! Глаза застилает красная пелена, и я пинаю его со всей дури по ноге. Оборачиваюсь на Мандаринку, но она — само спокойствие, смотрит на этого идиота, как на конченного. — Не было ничего? — спрашиваю я так, скорее, для собственного успокоения. — Пфф! Конечно, не было! — закатывает глаза. Мог бы усомниться, потому что фотография весьма грязного содержания и на ней явно рыжая, но чувствую, знаю, что она говорит правду. Ещё раз пинаю задрота. Отец, все это время с каменным лицом стоящий недалеко от нас говорит: — Поехали уже, мама ждёт. — И это все, что ты хочешь мне сказать? — удивляюсь. — На камеры вы не попали, радуйся, — добавляет он. А я смеюсь. В этом весь он — хладнокровие и расчет. Проверил, что сын не светится на камеры возле участка и норм. А то, что я человека бил, так это мелочи! Усаживаю Мандаринку на переднее сидение, поправляя на ней шапку, которая успела съехать на бок и завожу двигатель. — Ну, а теперь рассказывай все по порядку, — говорю ей. Она пускается в повествование о том, как прошел разговор с недавней незванной гостьей, о звонке Живило, его идиотском шантаже, темных делишках и всем говне, которое просочилось из него под давлением. — Мандаринка, вот ты почему мне сразу не сказала о его звонке? — злюсь на нее, не доверяет мне. — Хромов, вот ты сам как думаешь? — Потому что взрослая и самостоятельная женщина и все можешь решить сама? — горько усмехаюсь я. — Нет, Хромов, потому, что дура. Смотрю на нее искоса. Улыбается. На заднем сидении батя тихо ржёт. Переплетаю с ней пальцы и до конца поездки руку не отпускаю. Отец выбирается первым, мы немного задерживаемся. Наклоняюсь к ней, целую в нос и шепчу: — Больше так не будешь? — Больше так не буду, — шепчет в ответ. И хотя я не верю ей ни на грамм, сжимаю в объятиях и страстно целую. — Пошли, впереди знакомство с мамой. Готовься, Мандаринка, готовься. Вот, где тебя ждёт настоящий стресс! Глава 37. Белое платье, белая фата… Инна. Как это могло произойти? Ну просто, как??? Я стою напротив огромного зеркала, с ног до головы завернутая в блестящую серо-белую ткань, уродливо расшитую дешёвым бисером и искусственными камнями, а мне на голову водружают корону с фатой. Короткую, торчащую в разные стороны, безобразную. Я смотрю на свой несчастный взгляд в зеркале и вымученную улыбку, и не могу поверить, что делаю это. А ведь все неплохо начиналось! Хотя, кого я обманываю… Я, как примерная девочка, собиралась на встречу с Живило-мудило, не забыв, что после иду знакомиться с родителями Хромова. Поэтому надела все самое прилично-нарядно-удобное, что у меня было. Черное платье свободного покроя, ага, то самое, с "изюминкой" на спине и теплые шерстяные колготаны. Колготаны, правда, были только не очень приличного зелёного цвета, но, в принципе, гармонично смотрелись с нарядом, а волосы так вообще подчеркивали! А что, пусть сразу видят, что я креативная. То, что колготки не совсем уцелели от столкновения с Живило, когда я била его ногами, я узнала только, когда переступила порог отчего дома Хромова и сняла сапоги. Живописная дыра, из которой выглядывал большой палец с ярко-малиновый лаком, была заметна, наверное, и с луны. Мама Ильи посмотрела на мои ноги со снисхождением и тут же выдала мне огромные плюшевые тапочки с ушками зайца под цвет колготок. "Стебется" — подумала я тогда и покраснела, как помидор, от неловкости. Напялила их себе на ноги, собрала все мысли в одно отделение мозга, хотя у меня итак, только одно и функционирует, чего уж там, и уверенно выпалила: — Добро пожаловать! Тут же над ухом услышала похрюкивание скота. Что ляпнула что-то не то от волнения, поняла не сразу. Черт! — Я имела ввиду: приятно познакомиться! — с еще большим энтузиазмом произнесла я. — Нам тоже, нам тоже, — тихо посмеиваясь, удалялся по коридору Геннадий Владимирович, с которым знакомство произошло ранее в отделении полиции. Боже, он, наверное, меня ненавидит. Но ведь есть шанс ещё спасти положение с матерью Ильи! — Инночка, — тепло произнесла она. — Проходите, проходите за стол. — Подождите, — серьезно сказала я и полезла в свою огромную сумку за подарком для будущей… эээ, не будем так далеко загадывать, для Людмилы Васильевны. Рылась долго. Подарок не очень большой, а сумка по-настоящему безразмерная, такая, которая еще не баул торгашей, но уже из разряда "поместится пару бутылок винишка". А после столкновения с Живило содержимое знатно перемешалось внутри. Только бы оно было цело. Только бы цело! В кои-то веки мои молитвы были услышаны, и с широкой улыбкой я достала элегантно упакованное в коробочку с прозрачной крышкой мыло ручной работы. Надо сказать, что я его прихватила из дома — подарок кого-то из девчонок на 8 марта, которым я так и не воспользовалась. Но оно красивое, в форме розы и очень ароматное! А с пустыми руками знакомиться с родителями друга — моветон, ведь так? Протянула коробочку Людмиле Васильевне и увидела, как ее глаза расширились при виде моего подарка. У нее поменялся цвет лица и, видно, едва сдерживая смех, она произнесла: — А что, оригинально! Я смотрела на нее в недоумении. Что оригинального в куске мыла-то? Или, может, ей подарков не дарили вообще, не избалованная она вниманием? — Илюш, ты был прав, девушка у тебя креативная! — уже смеялась она. — Вместе выбирали? — Не-е-ет, — Хромов с подозрением стал всматриваться в мой подарок. Сначала его глаза широко раскрылись, потом он разразился громким заливистым смехом. На шум в коридоре снова появился глава семейства, Хромов старший. Беззвучно посмотрел на то, что держала в руках его жена и тоже не сдержал смеха. Такой идиоткой мне не приходилось чувствовать себя никогда. — Что не так? — еле слышно произнесла я. Губы отказывались шевелиться, звуки — исходить изо рта, а липкий пот неприятно холодил кожу. Идиотизм просто! — Ма-мандаринка! — буквально утирая слезы, обратился ко мне скот. — Ты, ты видела вообще, что купила, или это дань уважения профессии моей матери? — на последних словах он снова неудержимо рассмеялся. — М-мыло, — неуверенно произнесла я. — Ручной работы. С запахом розы… Новый приступ гомерического хохота взорвал квартиру Хромовых. На эти дикие звуки дверь одной из комнат отворилась, и в поле моего зрения появились две белокурые девчушки трёх лет. А за ними парень и девушка, примерно моего возраста. — К нам завезли веселящий газ, а мы не в курсе? — приподнял бровь незнакомый блондин. Очень знакомо приподнял. Очень похожий на Илью блондин. Брат, сразу догадалась я. А рядом — его жена, наверно, а две малышки — дочери. Тут Шерлоком быть не надо, чтоб сопоставить. Другое дело, что скот не рассказывал ничего о брате и племянницах. Вот это интересно. — Привет! — неуверенно подала я голос. — Я Инна. — Привет. Володя, — парочка подошла поближе. — Наташа, — кивнула девушка. — Так что происходит? — улыбаясь, спросил брат Ильи. — Фуууух, — глубоко выдохнув, скот успокоился и смог произнести: "Взгляни на это, брат". Все снова уставились на мой подарок и уже пять голосов взорвались дружным хохотом. — Да что не так-то! — разозлилась я. — Мандаринка, — подошёл ко мне Илья и взял лицо в свои ладони. — Ну как тебя не любить?! Ты безумная женщина! Притащить моей маме в подарок вагину…