— Ничего не поделаешь, — скупо усмехнулся Кречет. — Годы летят как журавли. — Пограничники что, ушли? — спросил Сергеев. — Да. Они осматривают противоположный берег. — Покажите-ка нам следы на земле, — попросил генерал. — Во-о-он там, — Кречет кивнул в сторону берега. — Следы появились ночью. Овчарка взяла след, но у берега, напротив полузатопленной баржи, заскулила — следы обрывались, видно, нарушитель ушел на другую сторону. Они подошли к указанному месту, и Кречет показал генералу полуразмытые у кромки и хорошо различимые вдали от воды вмятины от резиновых сапог. Сергеев подозвал к себе капитана Алентьева: — Зафиксируйте следы. Капитан открыл чемоданчик, ловко приготовил раствор из гипса и залил им четко отпечатавшийся след. — Хорошо, — одобрил генерал и взглянул на Кречета. — Скажите, Василий Петрович, как по-вашему, почему нарушитель выходил здесь на берег, если потом укатил на другую сторону залива? — Ясное дело, его кто-то вспугнул, — вмешался в разговор бухгалтер колхоза Горбань. Майор Кошкин сделал ему замечание: — Тарас Иванович, а вас пока не спрашивают, так что помолчите, пожалуйста. Горбань огрызнулся затаенной обидой: — Примечать я стал, Федор Герасимович, что вы на меня коситесь с тех пор, как не смог дать вам свою моторную лодку на охоту. Так ведь в ту памятную ночь я сам ходил на остров. Ягоды с женой там собирал... Вы уж не таите на меня обиду. Мне и так в жизни выпало немало горьких дней, да и на войне лиха хватил вдоволь. Василий Кречет — мой боевой друг — может подтвердить, как мне тяжко бывало на войне. Кошкин поспешил успокоить бухгалтера: — Помилуй бог, Тарас Иванович, упрек несправедливый. Вы и не обязаны давать мне моторку. Лично у меня к вам претензий нет. — А у меня есть, — прервал их разговор Сергеев. — Скажите, куда мог деться нарушитель? Где мог укрыться? Не в той ли барже, что наполовину затоплена? Горбань, спеша принять шутку генерала, просиял: — Не иначе, ушел куда-то чужак. Здесь ведь ему — не в гостях. А в трюмах баржи давным-давно крабы живут. Им там житье вольное. — Горбань пожаловался, ища сочувствия: — Давно прошу портовое начальство убрать с глаз долой эту лохань, да все руки, видать, у них не доходят... Пока Горбань говорил, Кошкин внимательно рассматривал следы. Да, они обрывались у самой воды, видно, и вправду нарушитель перебрался на другой берег. — Значит, вы полагаете, Василий Петрович, что человек вышел из воды примерно около часа ночи? — спросил генерал. — Может, и ошибаюсь, но примерно в это время. — Кречет легонько тронул черные усы. — Прилег я на диване, а сон никак не шел. Ну, с полчаса почитал журнал, потом выключил свет, думаю, удастся задремать. Какое там... В это время слышу, чьи-то шаги шуршат во дворе. Решил, сторож наш вышагивает, да вспомнил, что у него заболела жена и я отпустил его домой, а сам решил приглядывать за хозяйством. Тогда кто же появился во дворе? Встал я, но света не зажигал, выглянул в окно. А на дворе — тьма-тьмущая. Я снял со стены ружье, оно у меня всегда под рукой, фонарь. Выхожу. Кругом тихо, только дождь стучит по стеклам. Все же, думаю, дай пройду к сетям, а то у нас раньше случались кражи. Люди-то в эти места летом приезжают, ловят рыбу, а сети не у каждого есть. Но нет, все сети на месте. Хотел было снова лечь спать, да тут с промысла вернулось судно. Эхолот у них, как на грех, вышел из строя. Ну, понятно, я уже не прилег, а как прошел вдоль берега, увидел на земле этот след и сразу же позвонил вашему дежурному, так как связи с пограничниками не было. Незаметно группа подошла к правлению колхоза. Пока Кречет заботливо кипятил на газовой плите чай, готовил заварку, Сергеев связался с управлением. Дежурный доложил, что звонили из Москвы. «В Центре тоже заволновались, — подумал Сергеев. — Оно и понятно». Генерал почувствовал облегчение лишь после того, как положил трубку телефона. Сидевший за столом напротив него Кошкин, словно догадавшись о мыслях Сергеева, уверенно произнес: — Никуда нарушитель не уйдет. Не сегодня-завтра пограничники его обнаружат. У них и мышь незамеченной не проскочит. Сергеев не любил, когда сотрудники с ходу делали неожиданные заключения, но в ту минуту и он промолчал, ибо от слов майора ему стало легче. Он подошел к окну. Море отсюда было как на ладони: и берег хорошо виден, и сети, что дымной завесой отгораживали горизонт, и даже карликовые березки, будто пригорюнившиеся от дождя. Сергеев подумал, что место для высадки на берег нарушитель выбрал совсем неподходящее: голое, ничем не защищенное. И все же что-то заставило человека выйти из воды именно в этом месте. Что? А может — кто... Сергееву стал понятен расчет нарушителя: ночью легко уйти в город, рядом — порт. А там — ищи ветра в поле. Генерал, в раздумье поглядывая на Кречета, уточнил: — Значит, судно вернулось в бухту до того, как вы обнаружили следы? — Ручаюсь, что в том месте, где замечены следы, рыбаков не было. Факт: из воды на берег вылез кто-то чужой. Если это так, значит, намерения у него соответственные, — опустил глаза Кречет. Сергеев покосился на окно, снова выглянул во двор. Около сетей никого не было. У колхозного причала швартовался военный корабль. — Это водолазы, — перехватив взгляд генерала, определил Кошкин. — Быстро, однако, они прибыли. Товарищ генерал, пока вы будете у водолазов, я свяжусь с пограничной заставой. Возможно, тревожная группа что-нибудь обнаружила на берегу. — Добро. — И Сергеев направился к водолазам. Над водой клочьями курился туман. По небу тянуло черные, набухшие тучи, казалось, из них вот-вот грянет дождь. Впрочем, Сергеева мало волновали капризы погоды. Он был поглощен предстоящими спусками водолазов на грунт. Между тем с палубы подали сходни, и на берег сошел командир корабля капитан 3-го ранга Петров, высокий, худощавый, с заметно выделяющимися черными усами на добродушном лице. Сергеев поздоровался, зачем-то сказал о само собой разумеющемся: — Надо осмотреть грунт. Капитан 3-го ранга с готовностью козырнул: — Есть!.. Водолазы уже были в полной боевой готовности, ждали команды. То и дело они уходили на грунт, потом снова, чередуясь, поднимались наверх. Вода пузырилась, закипала у борта. — Ну, что там? — в нетерпении вышагивая вдоль причала, спрашивал Сергеев командира. Капитан 3-го ранга неизменно отвечал, что на грунте «чисто». Генерал, намерившийся было закурить, в раздражении переломил сигарету пополам и выбросил за борт. Петров высказал предложение начать осмотр грунта на большей глубине. Генерал категорически возразил: — Искать ближе к берегу. Через некоторое время Петров доложил, что у берега «весь грунт истоптали водолазы». — Прекращайте спуски, — досадливо махнул рукой генерал. — Больше здесь делать нечего. На обратной дороге к правлению колхоза Сергеев сокрушенно обронил: — Я так надеялся... — И не докончил фразы. В правлении, пахнувшем на них теплом помещения, гостей встретил Кречет, грузно поднялся из-за стола: — Ну, как там водолазы? Сергеев вяло сообщил: — Ничего не нашли. Кречет твердо молвил: — Из воды кто-то вышел, факт, и вы меня хоть шомполами секите, но это так... Он предложил гостям чаю, однако Сергеев отказался. — Спасибо, нам надо торопиться. — Генерал повернулся к Кошкину. — Как пограничники? Что дала проработка следа? — Пока ничего... Тревожная группа сейчас осматривает лесной массив. Генерал взглянул на Кречета: — Ну, спасибо вам, Василий Петрович, за гостеприимство. Если вскроются новые факты, дайте знать. — Понятное дело, дам знать. Работы — по горло. — Он кивнул на карту Баренцева моря, испещренную красными крестиками. — Вон сколько промышляет наших сейнеров, за всеми нужен присмотр. Ну, а вам пожелаю удачи, товарищ генерал. Катер мягко покачивался у причала на успокоившейся волне. Сергеев, и слова не обронивший на переходе по заливу, наконец устало сказал Кошкину: — Будем создавать оперативную группу, и сразу же — за дело. — Вас понял... Едва Сергеев вошел в управление, как дежурный соединил его с начальником пограничного отряда. Тот вкратце охарактеризовал обстановку. На ближайших пограничных заставах подняты люди, прочесывается лес, болотистые места, возможно, нарушитель имеет своей целью пробраться в поселок, а там затеряться среди местных жителей. «Иван Васильевич, меня очень волнует это происшествие на границе, — делился с Сергеевым начальник пограничного отряда. — И если позволите, доложу вам следующее — этот человек наверняка хорошо знает местность, возможно, даже бывал в наших краях, потому что переправился на противоположный берег бухты, чтобы пробраться в город, где легче всего затеряться. Я отдал приказ на все заставы, чтобы осмотрели каждый камень на берегу, каждый кустик, кроме того, в поиски нарушителя, или, как вы говорите, агента, включились и добровольные народные дружины. Так что в ближайшее время, я надеюсь, мы выйдем на нарушителя. Или вы сомневаетесь, Иван Васильевич?» Сергеев ответил шуткой: «Поживем — увидим. Я прошу тебя, Александр Михайлович, — так звали начальника пограничного отряда, — дать распоряжение начальнику соседней заставы, чтобы усилил наблюдение за береговой чертой, особенно в районе грота и маленьких островов. Не исключено, что сюда может подойти чужая подводная лодка... Я с тобой договорился, если что — сразу, немедленно звони мне. Сам понимаешь, такие вещи Центр берет на особый контроль, и важно нам не подкачать...» Сергеев постоял с минуту, потом нажал кнопку селектора, и тотчас раздался голос дежурного: — Слушаю вас, товарищ генерал. — Приглашайте ко мне людей на совещание... Когда сотрудники собрались, генерал встал. — Кажется, все в сборе, — он окинул сидевших своим пытливым взглядом. — Тогда начнем... Обрисовав создавшуюся обстановку, Сергеев сообщил, что Центр потребовал ускорить поиски агента, проникнувшего на нашу землю морским путем. — Мы вот с Кошкиным недавно вернулись из колхоза, — продолжал неторопливо генерал. — Факт налицо — враг где-то затаился, его надо найти и обезвредить. Для этого решено создать оперативную группу из пяти человек. Какие будут соображения на этот счет? Первым подал голос Кошкин: — По-моему, надо бы человек семь. — Если нам придется проводить операцию только своими силами, то пятеро маловато, — поддержал майора капитан Алентьев. Был он высокий, худой, как жердь, генерал однажды даже пошутил, сказав, что жена посадила Алентьева на воду и сухари. «Я тонкий, но сильный», — ответил тогда капитан.