Снова она была единственной женщиной на этом корабле. — Капитан флагманского корабля государственной флотилии поведет корабли к региону, наиболее активно подвергаемому пиратским нападениям. Пока мы просто следуем. Когда придет время сражения, наши лодьи выйдут вперед, — сообщил капитан жреческого корабля, и удалился на корму. Лодья отчалила. Вначале судно зашевелило лапками-веслами, и берег стал быстро отдаляться, и уже отойдя достаточно от причала, под команду капитана, распахнул прямоугольное брюхо первый парус, а затем последовал и грот. Ветер подхватил его, словно осенний лист на стеклышке лужи, и понес в открытое море, вслед за высокими кораблями. Неожиданно Римьяна почувствовала слабость, она опустилась у самой мачты, прижавшись к ней дрожащим телом, как тогда, отправленная прямо с торговой площади на Остров. Девушка закрыла глаза, ее бросило в холод, и она слабой рукой попыталась укрыть себя плотнее плащом. Она перевела все внимание внутрь, и просто приняла это состояние, поскольку не могла пока найти причину. В какой-то момент перед ее сомкнутыми веками встал бледный образ лица Старшей Жрицы. Та смотрела желтыми совиными глазами прямо, но не на нее. А будто бы на что-то, чего Римьяна не видела. Глаза эти были спокойны, возможно, немного печальны, но лишь самую малость. Потом на лице Жрицы появилась легкая улыбка, губы ее немного отворились, выпуская струйку дыхания, и яркие проницательные глаза сомкнулись. Образ исчез. Девушка почувствовала легкое прикосновение будто бы ветра к ее руке, волосам… А потом все исчезло, отступил холод и слабость, а на глазах девушки выступили слезы. Римьяна знала, что теперь осталась одна. Она не стала открывать глаз, стараясь сохранить пришедший образ в памяти. Но почему все покидают ее? Неужели ей суждено смотреть, как уходят близкие ей люди, и оставаться одной? Каждый раз оставаться одной? Она не дала слезам пролиться, она оставила их внутри. Темные волны плавно перекатывались, качая скорлупки кораблей на своих извилистых спинах, словно ряды морских змеев, выныривающих из пучины, чтобы посмотреть на глупых людей, идущих убивать друг друга, а может быть, ожидающих корма из падших тел… Вскоре порт остался далеко позади, а впереди лежали только спины этих древних рептилий, в существование которых верили лишь моряки. Глава 53. Пиратская флотилия Корабли провели немало дней в море, но добыча попадалась редко. В этом сезоне меньше купцов вышло в море, боясь ужесточения нападений в связи с конфликтом. К тому же, часть кораблей была конфискована правительством для переоборудования в военные. Однако нужно было чем-то жить, и все те, кто зарабатывал исключительно на специях и прочих товарах, добываемых с Южного Архипелага, с волнением и опаской, но все же снаряжали свои суда. Пираты после выигранной ими, пусть и не малой кровью, битвы близ своих берегов, не собирались затаиваться. В конце концов — торговые пути были и их хлебом. Но вот с кораблями жреческой эскадры они не торопились встречаться. — Так больше не может продолжаться, — Ригзури опустился в деревянное кресло в своей каюте. Задумчиво глядя в сторону, он погладил косицы бороды. — Пришло время выйти с ними в открытый бой. Что мы бегаем от них и изворачиваемся? Ждем, пока они наберут морскую мощь и выйдут снова к берегам Каперании? Пришло время разбить их в нейтральных водах. И если нам это удастся… — он снова задумчиво провел ладонью по бороде. Топорик слушал его, не перебивая. Он пил горячий напиток из высокой глиняной чашки, обмотанной веревкой, и не сводил взгляда с капитана. — Что ты молчишь? — наконец, повернулся к нему Ригзури. — Думаю, что это то, чего они хотят — открытой встречи. Почему-то они уверены в своей победе. — Ловушка? — поднял бровь Ригзури, — но на берегу у нас остались люди… — Нет, я не об этом… Вряд ли у них сейчас так много вооруженных кораблей, чтобы направить их сразу в два места. Помнишь, что недавно говорили? Их видели — там несколько жреческих лодей. У них хорошая поддержка. А мы хоть… Мы все равно не знаем, что ожидать от этих фанатиков в плащах! — Да… Быть может, когда их больше, они и впрямь могут что-то… Что-то большее, чем просто отменные военные навыки. — Ригзури снова задумчиво посмотрел вдаль. — Пусть лучше побегают за нами, — усмехнулся Топорик, — а там и поглядим. — Надо снова объединять корабли, — покачал головой Ригзури, — я чувствую, что долго мы уже не побегаем. На следующий день «Кеола» и «Алтея», державшиеся все так же тандемом, вместе с призовым кораблем двинулись к берегам Каперании, чтобы объявить о сборе флотилии. * * * Оставшись без младшей сестры, Аина сильнее сблизилась с Кией. Спутница предводителя пиратов знала, как Ригзури винит себя за гибель девушки, ведь капитан «Аурелии» просил его перед смертью позаботиться о них. Но не было смысла говорить об этом с молодой матерью, потерявшей в сражении сестру. Кия видела, что та злится на себя, что не уговорила Аялу пойти с ней в леса. Еще во время первых военных приготовлений молодая девушка сразу пристала к Кие, желая быть вместе с группой женщин-стрелков. Кия же считала, что та уже достигла возраста, когда может принимать решения сама, и потому разрешила Аяле присоединиться. Теперь же Кия думала, что скорее вина за гибель Аялы лежала как раз на ней… После сражения в поселении еще некоторое время зализывали раны, приходили в себя, оплакивали погибших, восстанавливали разгромленные фрагменты стены, но потом жизнь взяла свое и снова потекла вперед. Корабли, пострадавшие при сражении, восстановили, и мужчины засобирались в море. Ушли и Ригзури с Топориком. Однако теперь на острове всегда оставалась вахта и хотя бы два корабля. Убытки вахтенных пиратов возмещали определенным процентом от общей добычи, вышедших в море. Ригзури так же установил сбор, который должен был при необходимости поддерживать семьи погибших в бою или в море пиратов. Не любившие обычно делиться награбленным морские разбойники, как ни странно, поддержали обе инициативы их главнокомандующего. Не успевшие толком отдохнуть в объятиях своих мужчин после их возвращения из годового странствия, Кия и Аина были почти сразу брошены в военные действия, и лишь немного начав приходить в себя после случившегося, они уже снова провожали Ригзури и Топорика в море. Аина, несмотря на гибель сестры, была внешне спокойна. Видимо, жизнь с капитаном «Аурелии» научила ее этому. Кие же казалось, что у нее просто нет сил смотреть на поднимающую паруса «Кеолу». Конечно, она знала, с кем уходила с ее родного острова, и их мужчины тоже время от времени воевали, и гибли… Но здесь все было иначе. Девушка откинула длинные прямые волосы, растрепавшиеся на морском ветру, и с силой отвернулась к берегу. Легкое прикосновение ладони к плечу выдернуло ее из болезненных мыслей. Она посмотрела на стоявшую рядом с ней молодую женщину с ребенком, закрепленным на полосе ткани к телу. — Тебе его не удержать, — мягко сказала Аина, — он всегда будет уходить в море, пока однажды не уйдет навсегда. — Я бы хотела уйти с ним, — Кия перевела украдкой взгляд на море. Вдали виднелись мазки белых парусов. — Как тебе удается так легко отпускать их? Особенно, когда ты уже отдала морю своего мужчину? — Разве я могу не отпускать? Разве мой мужчина будет им без моря? Все когда-то уйдет от нас. До самой последней капли. Там, на земле предков, я снова встречу их… — И что ты будешь делать на той земле с двумя мужчинами? — слегка усмехнулась Кия. — Ну они же как-то справляются не с одной женщиной на этой, — улыбнулась, прищурив глаза, Аина. — Если мой Ригзури там с кем-то закрутит, я этой девице быстро дорогу, как ты говоришь, в землю предков укажу! — гордо заявила Кия. — У всех разные обычаи. Я не верю в то, что мужчина способен ограничится одной женщиной, — спокойно добавила Аина, и две женщины вместе двинулись в сторону дома. — В нашем племени глава может иметь двух жен… — тут Кия резко остановилась. Аина обернулась на нее. — Так ведь он теперь вождь этого племени… — прошептала девушка, — может, здесь тоже старший мужчина имеет несколько жен. И твой капитан тоже имел… — Успокойся, — Аина потянула спутницу за руку, призывая продолжить путь. — Ты только что переживала совсем об ином. А теперь тебя волнуют такие пустяки! К тому же, он из иного племени. Там, я слышала, так не принято. — Где слышала? — удивилась Кия, ей он о таком не говорил. — Топорик говорил что-то. Дом казался теперь таким одиноким, покинутый капитаном и его старшим помощником. Этот двухэтажный дом, который на время военных подготовок становился базой для собрания глав пиратов, теперь был пристанищем для двух женщин и одного малыша, и мнился непомерно большим и угрюмым Кие, особенно остро ощутившей это, когда не стало самой юной из них, веселой Аялы. Аина тоже чувствовала эту пустоту, но для нее она была заполнена заботой о малыше, начавшем бодро осваивать пространство своими крохотными ножками. * * * Вечером, когда ребенок уже мирно спал в маленькой постельке с плетеными бортиками, стоявшей подле кровати матери, Аина села у окна. Свечи она не зажигала, и только призрачный отблеск небесной иллюминации проникал в комнату. Обильные дожди завершились вместе с принесшими их штормами, и теперь воздух стал чуть легче, сбросив удушливую тяжесть водной взвеси. Молодая женщина плавно вдыхала это теплый ночной воздух, пропитанный ароматом белых цветов, подступавших к домам из леса. Дверь тихонько отворилась, и через щелочку, освещенную пламенем маленькой свечи, глянули в комнату узкие черные глаза. Кия, заметив фигуру Аины на фоне окна, неслышно шагнула в комнату. — Я подумала, ты уже легла, — тихо сказала девушка, чтобы не разбудить ребенка, — так рано. Решила проверить, все ли в порядке. — Да, — отвечала сидящая у окна, — не стоит беспокоиться. Просто не хотелось жечь огня… Кия собралась потушить свечу, но женщина остановила ее. — Нет, нет… Пойдем лучше вниз. У меня еще осталась незаконченная вышивка. В гостиной женщины разложили каждая свою работу и сели рядом друг с другом под скромное освещение, много огня никто из них жечь той ночью не стал. В племени Аины умели обращаться с тонкой иглой, и знали ткачество. И, несмотря на то, что дорогие ткани везли сюда из-за моря, а точнее, везли, возможно, и не сюда, но попадали они на Каперанию, в доме часть драпировок была вышита руками сестер. Вот и теперь старшая продолжала свою кропотливую работу, склонившись над расстеленной на коленях тонкой нежно-зеленого цвета тканью. Кия, хотя и умела держать в руках иглу, но все больше крупную, предназначенную для сшивания грубых тканей. У них на острове почти не использовали сшитой одежды. Зато ее крепкие руки и ловкие пальцы легко управлялись со многими другими материалами. Кроватку для малыша с плетеной загородкой девушка изготовила в одиночку, чтобы порадовать сестер. Сейчас она ловко скручивала сухие длинные листья, собранные в заболоченной части леса, свивая из них плотную циновку. — Топорик ведь не похож на твоего погибшего капитана? — прервала тихое шуршание работы Кия. — Нет, — не отрывая взгляда от иглы, отвечала ей Аина, — но они оба веселые. Твой мужчина уж больно серьезный. — Как тебе удалось пережить смерть капитана? — Он долго не возвращался. Я догадывалась, хоть и не хотела этому верить. До того самого момента, когда капитан Ригзури вошел в наш дом, я не верила. Но все же была готова… И у меня остался его сын. Я только жалею, что не могла быть рядом с моим мужчиной, когда он последний раз вздохнул. Не смогла проводить его. Но ведь я знала, что так будет. Я только не знала, что мне придется проводить сестру, а не ей меня. И с ней я тоже не была рядом в момент ее последнего вздоха… — Почему это так важно? — Человек уходит в землю предков с последним выдохом, и по струйке дыхания поднимается, как по стволу дерева. Разве у вас не так? — Нет. У нас человек долго не покидает племя после смерти, даже говорят, что он может вернуться. Иногда приходит чужестранец к костру, а это, может, и не живой человек вовсе… Старшие женщины говорили, что, бывало, в одно племя приходит мертвец из другого. Там его уже проводили, а он теперь здесь живет. А потом уходит… Но они могут быть опасны для живых. — Так он может прийти в свой дом, и жена будет жить с мертвецом, не зная? — удивилась Аина. — Нет, жена-то узнает. Тот, кто знал человека при жизни, поймет разницу, а вот чужим — может быть сложно отличить. — Бывает, что люди умирают для своего племени… Если посмотреть, то все, кто живет на Каперании — мертвецы, — неожиданно сказала Аина. Кию смутили ее слова, но, поразмыслив, она решила, что в этом и впрямь есть зерно истины. И страшные истории о живых мертвецах, рассказываемые старшими женщинами у ночных костров, вдруг увиделись ей с иной стороны. Выходит, что и она, и Аина были мертвы для своих племен. Ригзури тоже мало рассказывал ей о тех землях, где он родился. Он, как герой легенд о предках, прибыл на гигантской лодке к их берегу и отбыл на ней, забрав Кию с собой на остров мертвецов. И все же они были живы… Для себя самих. И могли умирать, по-настоящему умирать, как Аяла… * * * Скорое возвращение кораблей стало неожиданным для островитян. Увидев приближающиеся к острову «Кеолу» и «Алтею» в сопровождении третьего неизвестного корабля, дозорные поначалу забеспокоились. Однако пароль с «Кеолы» отсвистели исправно, и лучники пропустили корабли. На берегу весть о сборе пиратской эскадры разлетелась, как искры от костра в ветреную погоду. На борт «Кеолы» были приглашены все капитаны ныне присутствующих в бухте кораблей. Ригзури и Топорик отправили весточку домой, и оттуда вскоре прибыли Кия и Аина, чтобы накормить собрание и встретить своих мужчин, так скоро возвратившихся, да к тому же, с добычей. Трофейный корабль поместили на ремонт, чтобы он мог пополнить пиратскую эскадру.