Они шли в тишине, нарушаемой лишь стрекотом насекомых, которые под вечер устраивали соревнование на громкость своих песен. В какой-то момент шум их приобретал фоновое звучание для слуха, и сознание за него больше не цеплялось. Ригзури прислушивался к тому, как шелестели их шаги в траве, он вглядывался в необозримое пространство степи, стараясь различить где-нибудь дымок от костра, но не видел никакого, кроме того, что тянулся из их лагеря, до самого возвращения к которому два капитана не перекинулись больше ни словом. Топорик встретил Ригзури взглядом облегчения. — Из него ничего не вытянешь… — устало обронил капитан, — до чего же вредный тип, — это Ригзури заметил уже совсем себе под нос. — Да я тебе сразу сказал, что он в мутной водичке плавает… — пожал плечами Топорик, он был рад, что друг наконец разделяет его мнение. — Следов кочевников тоже нет, я так понимаю? Ригзури отрицательно покачал головой. — Возможно, они ушли глубже в степь… Скоро будет холодать. Как считаешь, они здесь зимуют? — спросил старпом. — Ближе к побережью должно быть теплее… Было бы странно уходить глубже в степь из-за холодов. Возможно, дело в чем-то другом. Хотя на границе нет гарнизона… Они могли бы совершенно безопасно выйти даже к бухте… Все это странно. — Ты думаешь, — посмотрел на него Топорик, — что их прогнали отсюда? — Вряд ли… Больше похоже, что они сами ушли… Но куда? Пираты продолжали свой путь в глубину материка, однако следов людей не было видно. Порой у путешественников возникала проблема с нахождением воды, а вот мелкая дичь была в обилии. Ригзури чувствовал напряжение, и понимал, что если так продолжится, то недовольство команды начнет расти. Через несколько дней они вышли к озеру. Вода в нем была соленой, причем еще более интенсивно, чем морская. И если бы не запасы, набранные на предыдущей стоянке, в эту ночь им пришлось бы несладко. Ригзури взял двух матросов из своей команды и отправился на обследование местности, в надежде отыскать питьевую воду. Они долго шли вдоль берега странного озера. Это место находилось достаточно далеко от морского берега, чтобы быть частью моря, и молодой мужчина был поражен данным явлением. В очередной раз выйдя к воде, Ригзури замер — на мокрой глине виднелись отпечатки копыт. Он опустился, чтобы обследовать их на предмет давности, когда в воздухе раздался знакомый свист, и один из его спутников вскрикнул. Рука мужчины была пронзена стрелой, и по рукаву расплывалось пятно крови. Ригзури скомандовал залечь в траву. Свист повторился, но в этот раз издавший его предмет не достиг цели. Все трое зарядили пистолеты. Однако капитан надеялся, что удастся обойтись без них, ведь, в случае чего, они вряд ли успеют перезарядить. Он лег и положил голову на землю. Всадники приближались, но не быстро. — Без команды не стрелять, — тихо, но жестко сказал капитан. Отползя в сторону, чтобы не навлечь стрел на своих подчиненных, он крикнул на языке степняков, как его учил трактирщик, приветствие и слова о том, что они пришли с миром. Однако на его голос прилетели еще две стрелы. Тоже мимо. Он ждал. Всадники, судя по звуку, тоже остановились, но достаточно близко от его укрытия, так что он слышал, как они о чем-то переговаривались. — Кто ты? — услышал Ригзури мужской голос, вопрошавший на общематериковом языке, который использовали в Государстве, но с акцентом. — Я пришел от того, кто владел металлом, — ответил он на том же языке, на котором был задан вопрос, — я пришел с миром. — Покажись, — сказал голос, — мы не будем стрелять. Ригзури дал знак своим, чтобы те оставались в укрытии, и поднялся. Всадник действительно был близко, он видел его смуглое лицо, крепкое стройное тело, облаченное в кожаные штаны и куртку без рукавов. Поодаль стоял еще один всадник. У обоих луки были опущены. На бедре ближнего красовались украшенные металлическими бляхами ножны, достаточно длинные для кинжала. Некоторое время всадник рассматривал светловолосого бородатого молодого мужчину. Лицо степняка не выражало эмоций. Темные глаза в узкой прорези глазниц устремили взгляд в глаза цвета штормового моря, и в этой серо-синей глубине они не увидели страха. И тогда всадник снова заговорил: — Что тебе нужно в этих землях? — Я ищу людей, владеющих обработкой металла, мне есть что им предложить в обмен на то, что хочу я. — Там, откуда ты пришел, люди берут, что им нужно, а не просят, — презрительно сказал всадник, — как мне знать, что ты не из них? — Ты можешь видеть это — вот я стою здесь, и не я стрелял. Если бы я был из тех, я пришел бы сюда со многими воинами и стрелял бы первый. Разве не так? Степняк вскинул голову, отбрасывая за плечи длинные черные волосы, перехваченные у лба. — Может, ты разведываешь, где мы делаем металл, а потом придешь с армией, и заберешь все. — Меня направил к вам один из вас, который сбежал от людей, нападавших на ваши земли, — и он добавил слово «брат» на их языке. — Он не сказал бы мне этих слов, если бы я был один из них. — Не уверен в этом, — ответил всадник. — Я укажу тебе, где здесь вода. Ночуйте и уходите откуда пришли. Дальше вам все равно не продвинуться. — Мы пришли и хотим высказать наше предложение вашему предводителю. Разве ты вправе отказать мне в этом, если не сказал еще своего решения ваш глава? — Я просто прикажу моим людям перестрелять вас всех, и заберу все, что вы принесли, и отдам это ему. Вот в каком я праве! — усмехнулся тот. — В таком случае, это уже будет нападением, и мы будем вправе защищаться. Но ты должен согласиться, что не мы это начнем. И не стоит тогда винить нас в гибели твоих людей. — Ты угрожаешь мне? Стоя здесь без лука и меча? — У меня есть то, что разит страшнее твоего лука, и не у меня одного. — О… — всадник покачал головой, презрительно поджав губы, под сводом усиков, — так ты имеешь огненную пыль… А сказал, что не из тех. — Я использую любое действенное оружие, и мне не важно, у кого я его забрал, у тех или у этих. Кочевник разглядывал его, словно пытаясь проникнуть в его мысли и намеренья, но это не удавалось, и он злился. Пришелец был явно непрост, однако и впрямь неагрессивен. — Хорошо, — сказал всадник, — я отведу тебя к нашему правителю, но ты пойдешь один. — Хорошо, — ответил Ригзури спокойно. — Но если я не вернусь завтра до заката, мои люди устроят здесь такой огонь, что вы еще не видели. Боеприпасов у нас достаточно. — Не стоит пугать меня, это глупо. Мы не тронем тебя, пока ты посол. Тогда Ригзури снова опустился в траву и, подозвав знаком нераненого, передал ему тихо сообщение, которое тот должен был повторить Топорику слово в слово, а также помочь раненому собрату. Ригзури надеялся на благоразумие друга. Всадник посадил капитана позади себя и двинулся рысью. Второй, что был на отдалении, тоже развернулся и легким движением корпуса пустил коня вскачь. Люди Ригзури внимательно следили за удаляющимися всадниками. Потом они повернули к лагерю. Глава 43. Дорога в горы Степь превращалась из спокойной глади желтеющего океана в океан штормовой, начиная вздыматься холмами. И среди этих волн стоял лагерь степняков. Всадники направились к самому крупному и богато украшенному из шатров. Тот, что вез Ригзури, спешился первым и пригласил чужака следовать за ним, попутно кивнув второму всаднику. Тот проехал дальше и спешился у другого, не столь богатого шатра. И после некоторого ожидания зашел внутрь. Первый повел парламентера к красочному и расшитому шатру. Мужчина отодвинул полог и сказал, чтобы Ригзури подождал его, после чего, пригнувшись, скользнул внутрь. Ригзури чувствовал на себе взгляды: несколько вооруженных мужчин наблюдали за ним издалека, однако никаких действий не совершали. В этих взглядах предводитель пиратов не чувствовал особой агрессии, просто настороженность и бдительность. Наконец, из-под полога показалась рука и поманила его, Ригзури последовал примеру своего проводника. Шатер был высок, так что даже Ригзури мог выпрямиться в полный рост, однако, чтобы войти, необходимо было пригнуться. Уже этим гость оказывал почтение очагу и его хозяину. В шатре по кругу сидели несколько мужчин в хороших тканых одеждах, при них Ригзури не увидел оружия. Один из мужчин выделялся и по одеянию, и по занимаемому месту: он восседал на небольшом постаменте из подушек, его кафтан темного синего цвета украшала богатая вышивка золотой нитью, из-под полы виднелись просторные штаны из добротной и дорогой ткани. Ригзури знал, что в степи ткани не производились, и решил, что облачения эти были результатом либо выгодной торговли, либо удачного разбоя. Мужчина в синем кафтане предложил капитану сесть, после чего трижды хлопнул в ладоши, и в шатре распахнулся еще один полог, из-под которого вышла миниатюрная девушка, несшая глиняную расписную пиалу с горячей темной жидкостью. Ригзури, поблагодарив, вначале понюхал жидкость. Она напоминала ему те сухие брикеты, что они временами забирали с кораблей и перепродавали. На Каперании этого не пили. Он знал, что от угощения отказываться нельзя, и потому отпил. У Ригзури не было оснований доверять степнякам, и вкушение чего-либо от них могло повлечь беду. Однако и не доверять оснований у него тоже не было. Сидевший на возвышении удовлетворенно кивнул, видя почтение гостя к угощению, и предложил ему изложить то, с чем он пришел. Ригзури так и поступил. Мужчина слушал его внимательно. Он был немолод, но по его виду и осанке можно было сказать, что силе и здоровью его мог бы позавидовать и молодой. Морщинки на лице указывали на властность. Пока Ригзури говорил, тот лишь несколько раз слегка сжимал губы, когда посол перешел к теме литья пушек. И после того, как Ригзури кончил свою речь, сказал: — Ты пришел не к тем со своим щедрым предложением. Мы обладаем металлом, но живет он не здесь, и печи тоже. Тот, кто рассказал тебе о рождении металла, вряд ли был из этих мест. На твои сокровища мы можем обменять лишь готовые изделия, но не создать новые. На некоторое время властный мужчина умолк, но Ригзури знал, что разговор на этом не закончен. — Возможно, — продолжил тот, — мы могли бы вывести твоих людей к тем, кого ты ищешь. Но плата за это будет иная. — Чего ты хочешь? — спросил Ригзури спокойно. — Мне нужно то, что вы хотите засыпать в эти ваши пушки, чтобы они исторгали камни и ядра. Ваш огненный порошок. Но, как и тебе, — сказал он тихо и прищурился, — мне не нужно готовое изделие. — Что если и я отвечу на твой вопрос, как ты вначале ответил на мой? Я могу дать тебе огненный порошок, но мы не те люди, что его создают. — Ну что же… — и мужчина в синем кафтане повел жилистой ладонью, — тогда мы вряд ли договоримся. — Скажи, если тебе будет угодно, — начал Ригзури после некоторого раздумья, — как тогда люди с материка получают их пушки? — Отчего не ответить? Они сами теперь льют металл. Твой информатор был не единственным пленным, полагаю. Но, возможно, он сказал тебе правду, даже пленные не говорят им всего, оттого их оружия так плохи. — Однако не все. — Значит, и они смогли договориться. — Могу я задать еще один вопрос? — Отчего нет, задавай. — Если вы нашли общий язык с металлургами, отчего вы сами не льете металл? — Он не родится там, где мы живем. — Отчего же ты полагаешь, что, зная, из чего родится огненная пыль, вы сможете ее создавать? Мужчина прищурился, ожидая от Ригзури продолжения. Капитан не держал взгляд степняка, когда снова заговорил: — Мы можем дать вам вдоволь ее, и научить использовать. Когда вам станет ее недоставать, уверен, вы сможете получить ее тем же путем, что и ткани для ваших одежд. На тонких губах степняка появилось подобие улыбки. * * *