Кия же обратила внимание, что еще до той ночи Топорик давно перестал посещать увеселительные дома, но только на другой день после инцидента с кувшином она увидела мельком бросаемые взгляды Аины на друга Ригзури. Симпатия девушки для Кии была очевидна, а вот Топорик терялся в догадках. В конце концов, он решил обратиться к нейтральной, по его мнению, стороне. Как-то раз зайдя на кухню, он, как и Кия однажды, под предлогом хозяйственных дел, решил задать интересовавшие его вопросы. — Кия, — начал он издалека, — сегодня м… собрание снова. Нужен ужин на много людей… — Да-да, мне Ригзури уже говорил, — кивнула она, не отрываясь от дел, однако хитро улыбаясь. — Я… м… — Что еще? — весело спросила она и снова стрельнула глазами. — Вот хотел еще спросить, как там малыш? Не слишком ли мы шумим? — он обхватил ладонью шею сзади и принялся разминать ее, будто она затекла. — Что у меня спрашиваешь, а не у его матери? — Ну… Думаешь, с Аиной поговорить? — А разве тебе что-то мешает? Топорик принялся ковырять лежащие на столе овощи, и Кия быстро отогнала его. — Ну я вот… может, я напугаю ребенка своим видом… он заплачет, и Аина не будет с мной говорить… — Топорик, откуда взялся этот бред? — сказала Кия, полностью оторвавшись от дел и повернувшись к нему, — ты столько раз держал на руках Макупа, и он ни разу не плакал. Ясно же, что ты не противен ни ребенку, ни его матери… — Ну не противен — не значит приятен, — парировал он. — А, — кивнула девушка, — вот это уже ближе к делу. Итак, наш морской боец, кажется, вышел на тропу любви! — Кия, ну что ты? — Поднял паруса и направил свою лодку… — Кия, ну хватит!.. — Наш гуляка бросил объятия портовых красавиц, чтобы обрести счастье в доме… — Кия, и не стыдно тебе смеяться?! — покачал он головой, а девушка уже заливалась. — Иди, иди, обольститель! Не мешай мне готовиться! Поиграй там с ребенком… Они как раз у себя. Топорик улыбнулся и пошел прочь из кухни, намек Кии был ему ясен. В этот раз молодая мать не поторопилась выставить его за дверь. * * * Пришло время достать спрятанные в глубине дома карты. Это был тот самый трофей со злополучного жреческого корабля, что капитан забрал исключительно себе. На самом корабле они тогда нашли немного. Жреческие корабли не имели объемного брюха, в отличие от типичных торговых кораблей с материка. Они, напротив, строились с расчетом на быстроходность и устойчивость в суровых северных водах. Поэтому, если что-то перевозили, то небольшие, но по каким-то причинам ценные для них грузы. С того корабля были сняты несколько небольших брусьев особенно дорогих пород. Водонепроницаемые мешки с какими-то растениями и семенами. Все, что казалось ценным, было продано и разделено. Однако основной наживой пиратам тогда послужил пойманный торговец. Карты, найденные на лодье, оказались написанными по-иному, нежели привычные Ригзури. Пираты часто ходили по наитию, руководствуясь уже накопленным опытом. В каждой лагуне заново измеряя глубины. Торговцы пользовались достаточно простыми картами с общей линией берегов и четкими прорисовками только в основных портах, фарватерах и опасных участках пути. Здесь же карта напоминала мелкую решетку, заполненную тонкими линиями островов и материка, странными обозначениями и надписями на неизвестном Ригзури языке. Даже очертания многих земель казались ему незнакомыми, и он потратил целую ночь, чтобы хоть как-то сопоставить их с уже имеющимися у него картами. С утра он показал свои достижения Топорику. — Я не понимаю, то ли наши карты врут, то ли их. Но даже очертания наших островов на картах разнятся. Я сравнил знакомые нам места и склоняюсь к тому, что жреческие карты точнее. Однако в некоторых местах отмечено, что острова ближе друг к другу, каких-то вовсе нет, а какие-то имеют совсем иные размеры… Ригзури повел ладонью над расстеленными на большом столе листами. Жреческие карты были сделаны на очень тонко выделанной коже чернилами высокого качества. Они мало выцвели со временем и, если бы не состояние кожи, можно было бы подумать, что карты достаточно новые. — Ты когда-нибудь видел такие буквы или символы? — и Ригзури указал на подписи и обозначения на карте. Топорик задумчиво покачал головой. — Я говорил тебе — у жрецов много секретов. И боюсь, что это может быть один из них… Говорят, у них есть гигантские библиотеки, и книги на неведомых языках. Может, это вообще какие-то заклинания? — Если это заклинания, — ядовито заметил Ригзури, — то что же они не воспользовались ими, а вместо этого перерезали себе горло? Нет, — он покачал головой, — всему есть свои прагматичные объяснения… Надо найти ученых людей… Возможно, я даже знаю, с кем можно попробовать обсудить это. Но пока про карты никто не должен знать. — Я понял, кэп. В этот день Ригзури отправился в таверну, на вывеске которой было изображено небольшое тонконогое животное, похожее на лань, пронзенную копьем. Большинство пиратов особой грамотностью не отличались, и надобности в названиях не было, а вот запоминающиеся вывески пользовались спросом. Над соседним домиком была деревянная табличка, изображающая девушку с чертами островитянки, пышными бедрами и обнаженным бюстом, а на другом висели деревянные клещи… Ригзури, нырнув в хижину под ланью и заказав себе легкой местной бражки, попросил мальчишку за прилавком позвать хозяина. Юнец глянул на Ригзури с восхищением — новости здесь распространялись быстро — и метнулся за хозяином. Вскоре в дверях показался немолодой мужчина, слепой на один глаз. Но в другом глазу, что еще был способен видеть, сразу заиграли лучики улыбки. — А! — сказал он, — наконец-то явился! А я-то начал думать, что совсем забыл наш разговор за своими великими делами. — Напротив, — улыбнулся Ригзури, — теперь как раз самое время. Они ушли за стойку, хозяин отворил дверь, из-за которой только что появился, и пригласил Ригзури следовать за ним. Пройдя через кухню, они поднялись по лестнице в небольшую комнату с широким окном. У окна стоял массивный, как и большинство мебели на острове, деревянный стол. Ригзури и пожилой мужчина расположились друг напротив друг друга. Седые волосы последнего обхватывала повязка через лоб, но глаз не был ничем прикрыт. Заметив взгляд Ригзури, мужчина сказал: — Искра. Она прилетела прямо в глаз. Было воспаление, и зрение так и не вернулось. Но и с одним глазом я был отличным мастером. А потом материковое Государство решило расширить свои границы вглубь степи. Ты этих войн не застал, где бы ты ни родился. Еще та была резня… Плантаторы получили партию рабов из военнопленных… Но таких не много было. Из степей, по крайней мере. Люди этих земель редко сдаются. У нас даже женщины и дети знают, как держать в руках оружие. Но боги отвернулись от нас. Может, им не понравились наши подношения в тот год… А может… нет их вовсе. Как ты считаешь, юноша? Может, нет никаких богов, ни их, ни наших? Ведь если они есть, отчего не заступаются за свои народы? Ригзури посмотрел в окно. Там качала длинными перьеобразными листьями невысокая пальма. Таких деревьев он никогда бы не встретил в том месте, где родился. Здесь же не было ароматных хвойных лесов, устеленных мхом и пропитанных запахами болотных трав, усыпанных мелкими ягодками кустарничков… И больше не было той, которая росла рядом, которая была почти частью его самого. Быть может, их боги не защитили их тогда, потому что они вышли из-под сени могучих лесов? Но ведь степняков их боги не защитили и на просторах степей… — Не знаю, — ответил Ригзури, — не отрывая взгляда от окна, — может, и нет… Я не думал об этом. Жрецам тоже не помогли их боги… Кому они приносят жертвы, жрецы эти? Он говорил, как будто сам с собой, но старик кивнул понимающе: — А вот об этом я как раз думал. И за время плена так и не узнал. Ригзури, будто бы очнувшись, повернулся к собеседнику. — Да, ты не ослышался, — кивнул мужчина, — плена. Им нужен был мастер. Я не открыл им всех секретов степняков. Но я работал с их металлургами. А потом сбежал… Он закивал, погружаясь воспоминаниями в далекое прошлое. — Да… Сбежал… но в иную степь… с такими волнами, в которых тонут… Ты ведь и тоже не думаешь возвращаться. Ригзури почти вздрогнул, как будто старик мог что-то прочесть в его прошлом. — Нет. — Именно… Это я в тебе сразу увидел… Мы все отрубили свое прошлое. Это остров людей без прошлого. Ужасно, не находишь? Ригзури покачал головой. — Людей без прошлого не бывает, только без будущего. Вот это страшно. Они просидели вместе до полудня. Старый мастер рассказал молодому капитану о вещах, которые казались самому рассказчику навсегда забытыми, о местах, давно покинутых им, и о людях, к которым он больше не принадлежал. * * * — Мы совершим экспедицию в степи, — объявил Топорику Ригзури этим вечером. И рассказал о встрече с хозяином таверны. Старпом почесал лохматую бороду и сказал задумчиво: — Не знаю, стоит ли оно того… Эти степняки народ дикий. Помимо того, что непонятно, где нам пристать на материк, чтобы остаться незамеченными, и как по пути туда не попасть снова в рабство, так еще и от них добра я бы не ждал. Тем более того, что они станут помогать. — Последнее — это, вероятно, вопрос денег. Государству они ведь помогают. Впрочем, меня в этом интересует и другое. Нужно для начала организовать хорошую оборону острова, и еще нам может понадобиться больше кораблей. И вот тут, друг мой, и встает проблема хороших пушек. Большинство наших орудий такие, что порой ставят под угрозу наши же корабли. Ты же сам знаешь о взрывах некачественно отлитых стволов. А если мы хотим защитить остров, то нам нужны мощные дальнобойные орудия. — Не забывай, что они тяжелые. Сколько кораблей нам понадобится, чтобы доставить их сюда? И ты думаешь, мы вот такой флотилией пройдем незамеченными у берегов материка? — Тут ты прав… — ответил, глядя в стол, Ригзури. Они просидели всю ночь за обсуждением стратегии. Кия несколько раз спускалась в гостиную добавить масла в светильники и принести мужчинам кувшин воды. На следующий день было большое собрание капитанов, на котором Ригзури распределил зоны ответственности. Капитан Ги, изначально высказавший сомнения в кандидатуре Ригзури на пост главнокомандующего, согласился заняться вопросами обороны острова. За его плечами был немалый, в том числе военный, опыт. Глава острова обещал выдать все планы и карты, имевшиеся на руках, и всячески способствовать операции. Ригзури поразился тому, как люди, привыкшие работать только сами на себя, и в первую очередь заботиться лишь о своей наживе, теперь готовы были сплотиться перед лицом общего врага. Его терзали опасения, надолго ли это, однако пока угроза была столь реальна, это работало. Старый капитан со шрамом на лице подошел к Ригзури после собрания, и положив руку на его плечо, которое было выше его собственного, сказал: — Ты можешь на меня положиться в тех вопросах, за которые я берусь. Не думай, что мнение о твоем опыте изменилось с нашей встречи в таверне. И когда все закончится, каждый пойдет своим путем. Если, конечно, будет кому идти… — и он хмыкнул, — Но пока — можешь рассчитывать на меня. — Спасибо, капитан, — ответил Ригзури, — я ценю это. — Твое «ценю» мне до рогов комолой коровы… Я цену в металле измеряю. А что сказал, то сказал. И все, — ворчливо ответил капитан Ги, но Ригзури показалось, что тот все же доволен. — Вот еще что… Я, возможно, один из немногих здесь, кто имеет представление о том, что такое регулярная армия. И поверь мне, здесь военоспособностью и дисциплиной даже не пахнет. Я займусь горожанами и островитянами, но, если ты не выстроишь это дело на море, нас разобьют в три залпа.