Ригзури почти машинально выполнял обязанности капитана, однако слово, данное команде, сдержал. Через несколько месяцев к берегам Каперании они подошли с полными трюмами. Торговца им удалось нагнать: те, увидев злосчастный корабль целым и невредимым, сдались без боя. Люди на торговце были полны суеверного ужаса перед кораблем, выжившим в схватке со жрецами, а капитана за его длинную светлую косу называли Белым Демоном. Собрав все ценное с корабля, Ригзури приказал отпустить людей восвояси. Как и раньше, он предпочитал сократить число жертв до минимума. И тем самым, даже не задумываясь об этом, дал возможность появлению новой морской легенды. Глава 34. Вступая в Лес Подошло время начинать путешествие. До границы с Западными Лесами Настоятель выделил сестре Мелиссе сопровождение. Это был немолодой коренастый мужчина в жреческом одеянии. Он выглядел хмурым и молчаливым, и казалось, ехал больше чтобы убедиться, что она и впрямь направляется туда, куда заявила. Римьяна в его обществе чувствовала себя как под конвоем, хотя по ее сведеньям являлась выше рангом, чем он. Накануне отъезда она снова видела Настоятеля. Перед сном Римьяна, повинуясь какому-то смутному ощущению, спустилась в библиотеку, где в тусклом свете ее ждали. Она почувствовала его присутствие даже чуть раньше, чем увидела высокую фигуру. На мгновение на нее нахлынули отголоски тех странных ощущений, что возникли при их первой встрече. Мужчина приблизился к ней, и Римьяна ощутила странный жар внутри, доселе ей незнакомый. Однако это продлилось лишь мгновение. На загадочном лице Настоятеля появилось легкое подобие улыбки. Он больше не пытался проникнуть в ее сознание, просто изучал ее лицо. Она стояла неподвижно, ожидая, что он скажет. — Желаю, чтобы Ваше путешествие было продуктивно, — наконец, произнес он. — Навестите меня по возвращении. Римьяна кивнула и поблагодарила его за дозволение отправиться на исследование и предоставленную возможность пользоваться библиотекой. Эти слова, впрочем, ничего не значили для Настоятеля, и тогда она попыталась повторить сделанное им при первой встрече. Девушка легонько потянулась к нему сознанием, и он дозволил это прикосновение. Она почувствовала бархатистую реку, облекающую его сущность, а затем она словно начала падать в бездонный черный колодец, теряя все точки опоры и ориентиры… Он не дал ей пойти так глубоко, вновь пробудив ее прикосновением, на этот раз его ладони к ее. Тонкие длинные пальцы кончиками скользнули по внутренней стороне ее запястья, и Римьяна вновь почувствовала пол под ногами и свое тело в вертикальном положении. В ответ она слегка коснулась пальцами его ладони, и он не убрал руку, давая их ладоням переплестись. Это прикосновение будто осталось в ее руке, когда она ехала в седле со своим молчаливым спутником к границе с Лесами. Жрец оставил ее у кордона лесорубов. Дальше Римьяне предстояло следовать одной. * * * Здесь, на Границе, леса были не так густы, как на ее родине, и вполне обжиты даже равнинными людьми. Между опушками пролегали тропы, по которым Римьяна могла перемещаться даже верхом, а местами стояли невысокие деревянные избы, каких никогда не строили истинные жители Леса. Вскоре эти жилища остались позади, а лес стал менее разреженным и обитаемым. Римьяне пришлось спешиться и переложить тот скромный скарб, что полагался ей с собой, в дорожную суму. Лошадь была обученная, и как только девушка дала ей легкий хлопок по крупу, кобыла затрусила обратно. На ней была попона с отличительными знаками, и никто бы не позарился на возвращающуюся в стойла жреческую лошадь. Римьяна проводила глазами бодро удаляющуюся по тропе кобылку и двинулась дальше пешком. Заночевала она под пушистым хвойным деревом на подстилке из его опавших игл, завернувшись в свой бурый жреческий плащ. Поднялась Римьяна с рассветом. Умывшись из ручья и совершив все положенные с утра практики в усеченном виде, как разрешалось странникам, она перекусила лепешками с козьим сыром, которыми ее снабдили жрецы. После чего девушка снова вышла на дорогу. Удаляясь все глубже в лес, она вдруг ясно поняла, что впервые действительно предоставлена сама себе. Она была совершенно одна на выбранном ею пути, без подсказок, опор и ограждений, рассчитывая только на свои силы и навыки. Это осознание словно обдало ее холодной морской волной, и после этого пришла какая-то кричащая внутренняя легкость. Не страх или попытка ухватиться за мнимую опору, но чувство целостности с собой и устойчивости. Римьяна набрала полную грудь воздуха, выдохнула и бодро зашагала вперед. Глава 35. Утерянная жажда жизни Кия ждала Ригзури каждый день. Она помогала по дому, возилась с новорожденным и потихоньку начинала общаться с женами погибшего Капитана. Ей было странно поначалу жить в таком большом доме, даже домик Ригзури на берегу казался ей необычным по сравнению с привычными хижинами ее племени, но дом в несколько этажей — это напоминало ей сухопутный корабль. Ведь именно корабль был первым крупным строением, виденным ею за жизнь. Эти разделения между частями дома — комнаты, как их называли, так же были не совсем понятны ей. В их домах, по сути, была лишь крыша, а все разделения являли собой персональные гамаки, да и то — дети могли залезть к кому-нибудь в гамак. Она поначалу терялась в обилии стен, мебели, ковров и прочих предметов, но потихоньку взяла управление всем этим немалым хозяйством в свои руки. — Аина, — спросила Кия как-то, помогая молодой матери купать ребенка, — а здесь, на Каперании, это обычно для мужчины — иметь нескольких жен? Та улыбнулась в ответ: — В моем племени только очень могущественный мужчина мог это делать. Наш хозяин был таким мужчиной. Кия удивилась, что та именовала своего мужчину хозяином. — А здесь… — продолжала Аина, — все мужчины ведут себя как правило, будто у их никто не ждет дома, или же наоборот — все женщины принадлежат им. Хозяин таким не был… И твой мужчина тоже не такой, мне кажется. — Конечно! — гордо сказала Кия, — Он только мой мужчина! Но Аина почему-то снова улыбнулась и принялась вытирать сына. — Так Капитан ездил за вами в ваше племя? — спросила Кия. — Нет… нас захватили другие пираты… А он выкупил нас. Потом поселил здесь, и мы были счастливы служить ему, а потом он стал для нас очень близким мужчиной, — она опустила голову. Кия погладила девушку по плечу, думая: быть может, стоит обнять ее. Но та лишь покачала головой. — Ты ведь была рядом, когда он уходил к Небесному Богу? Кия кивнула. — Как бы я хотела быть с ним тогда. Как бы и я хотела пойти с ним тогда… — руки ее стали опускаться, и Кия подхватила младенца. Аина продолжила сидеть на коленях, только лишь глядя в пол. Потом подняла голову, посмотрела на Кию, как будто не узнавая, но потом, увидев ребенка у той на руках, сразу забрала его и прижала к груди. — Ты очень хорошая женщина, Кия. Спасибо, что осталась с нами. Кия поднялась и пошла заниматься другими делами. Вид и реакция Аины снова заставили ее волноваться за бороздившего океан Ригзури. Чем дольше он отсутствовал, тем тяжелее становилось у нее на сердце. Кия понимала, что это нормально, и путешествие займет время, но все так же ходила в порт, наблюдая, как приходят и уходят корабли, среди которых не было «Кеолы». * * * Слухи о возвращении удачливого капитана долетели до верхнего города быстрее, чем Кия добежала до порта. Она быстро дала распоряжение слугам и, оставив обед на сестер, прихорошившись, ринулась в гавань. К этому времени, с корабля уже сошла часть команды, получившая оплату. Кия стояла на пристани, вглядываясь в людей, но среди них не было ни капитана, ни старпома. Наконец, прихрамывая слегка, по трапу сошел Топорик. Кия бросилась к нему, но он почему-то казался печальным. У девушки замерло все в груди. Она схватила его за руку, заглядывая в его зеленые глаза: — Где он? — Кия, как рад тебя видеть! — несколько неестественно улыбаясь, заговорил Топорик, — Капитан уже ушел по делам. Нужно сразу разобраться с формальностями, ты же знаешь… Он придет вечером. — Но ведь… Но я же… Она не понимала, как это возможно, что он пошел не к ней. — Не переживай! Сейчас закончу с разгрузкой и заявлюсь к вам! Так что будет кого кормить. Я проголодался, как стая пираний! Давай-ка бегом домой! Кия пошла к особняку. По дороге, петляя по узким улочкам, она почти не глядела по сторонам, произошедшее не укладывалось у нее в голове. Ригзури действительно пришел вечером, усталый, пропахший морем. Девушка бросилась к нему, и, хотя он вроде бы нежно обнял ее, его прикосновение было каким-то отстраненным. Кия пыталась убедить себя, что все дело в длинном морском путешествии. Возможно, море забирает часть эмоций, решила она. Однако и ночью при близости с ней, он все так же как будто отсутствовал. Ей казалось, что вернулась лишь оболочка ее любимого. «Неужели духи моря украли его душу? Возможно, Топорик знал об этом, и потому был так грустен». Она решила подловить бородача с утра, когда тот вернется после гулянки, и обо всем расспросить, пользуясь его состоянием. Но и здесь ее ждал сюрприз. Вместо того, чтобы после ужина с самодовольной улыбкой отчалить в ночной рейд по соответствующим заведениям, тот покачал немного сынишку Аины, поболтал с девушками и, как оказалось с утра, — в ту ночь просто ушел спать. Однако Кия свой замысел не бросила. Под предлогом — забрать постирать и заштопать вещи — она постучалась в комнату, где отдыхал старпом. Тот отдал ей вещи. — Топорик, — начала она, раскладывая полученное от него, — что-то случилось во время вашего похода? — Случилось? М.. так ведь постоянно! У нас не рыбалка все же… Кия прищурила свои и без того зауженные глаза. — Ну что ты пристала, красавица? Ты за рубашками пришла или с допросом? — А хоть бы и так! — и она кинула вещи обратно ему на кровать. — Что с моим мужчиной?! — Если он твой мужчина, — парировал бородач, — то его и спрашивай! — Ну что же ты? Ты зачем меня мучаешь? — сменила она тактику, — другая женщина? Да? Или что? Что-то пострашнее? Это духи, да? Ну говори же!!! Топорик тяжело вздохнул. — Ничего из этого. Я не тот, кто должен говорить тебе. Скажем так — тяжелый бой, много жертв… мда… Приласкай его. Думаю, отойдет со временем. Может, не очень быстро, но все же… Кия кивнула в знак благодарности, забрала вещи и ушла. Она последовала совету Топорика, и осыпала заботой и нежностью Ригзури последующие дни, но ничего не менялось. Однажды ночью, когда он снова расплел объятия, слегка отстраняясь от нее, она попыталась опять прильнуть к нему. Погладила его ладонью по лицу, и по глазам, надеясь смыть печаль, ведь именно там она жила у людей, по мнению ее племени. И прошептала: — Расскажи мне. Расскажи мне, наконец, всю правду. Кто она, та женщина, что забирает тебя у меня, и делала это даже на нашем острове? Ригзури повернул голову и встретился глазами с обнаженной островитянкой, прильнувшей к его груди. — Она моя сестра, — после некоторого молчания сказал он, — и ее больше нет на этой земле… Он сглотнул, Кия видела его прокатившийся по шее кадык, но ни одной слезинки в его глазах, лишь перекаты тяжелых свинцовых волн перед штормом.