* * * Происходили же здесь и совсем иные вещи, свидетелем которых невольно стала молодая жрица. Однажды ночью, возвращаясь в свою келью из библиотеки, Римьяна услышала приглушенные звуки и голоса, среди которых один показался ей женским. Это удивило молодую жрицу, и она двинулась на звук. В одном из темных пролетов сумеречным зрением девушка разглядела две фигуры, переплетенные так тесно, что казались многоруким чудовищем. Тела ритмично двигались и холодные камни впитывали тяжелое дыхание и сдерживаемые стоны. Увиденная сцена так поразила Римьяну, что она некоторое время не могла отвести глаз от происходящего. В какой-то момент девушка почувствовала присутствие. Рядом с ней стоял жрец, сопровождавший ее однажды в экскурсии по замку. Она подняла на него недоуменный взгляд. Он слегка пожал плечами, и негромко сказал: — Да, такое временами случается с молодыми послушниками. В дальнейшем они научаются правильной работе с этой энергией. Римьяна молчала, и он так же негромко продолжал. Казалось, происходящая внизу сцена его совсем не трогала. — Они прибывают сюда мальчишками, в крайнем случае подростками. В этом состоянии они еще не знакомы с различными проявлениями этой энергии. И порой чтобы понять, как надо работать с ней, необходимо понять, как не надо. Если не испытать весь спектр ее перемещения и преобразования, трудно осознавать, где она находится во время работы. У некоторых этот переход получается сразу, но многим нужно пройти через большее количество стадий. Жрец продолжил: — Мы объясняем им принципы работы энергии на разных уровнях, впоследствии… Но если… — он слегка улыбнулся, — такое… происходит — не наказываем. Как впрочем, и не поощряем, — сказал он немного строже. — Девушки, конечно, о произошедшем с ними никому не рассказывают, — по его выражению лица было понятно, что это несложная манипуляция для жреца. — Мы не можем допустить, чтобы несдержанность неофитов бросала тень на сам Орден. Зато, не имея возможность ни с кем поделиться своим маленьким триумфом, каждая из них считает, что смогла невозможное — овладела жрецом. Римьяна с трудом сдержала улыбку. Негодование ее немного рассеялось. — А если у этих девушек рождаются дети? — спросила она, — у них наблюдаются способности? — Мы исследовали этот момент, — кивнул жрец, — нет, это вполне обычные дети. Эти способности не передаются по наследству. Стихии сами выбирают сосуд. Наша задача уметь его отыскать. Это очень важное умение, которому учат здесь. Глава 30. Время пришло Ригзури и Топорик шли вдоль береговой линии. — Для начала нам нужно набрать команду, — говорил молодой капитан, — возьмем наших, заключим соглашение. Но нужны будут еще люди… — Думаю, этот вопрос я решу, — сказал старпом. — Так ты окончательно решил? Ригзури кивнул. — Об этом мы говорить не будем. Обставим все как обычный поход. Однако мне понадобятся еще карты… — тут он замер, как будто его окликнули. — Надо зайти на корабль, — сказал он разворачиваясь, и быстрым шагом двинулся к гавани. Топорик последовал за ним. На «Кеоле» находилось только несколько человек из дежурной команды. Корабль не оставляли без людей. — Топорик, — повернулся к старпому капитан, — нужно проверить состояние корабля. Возьми людей и обойди все, я буду пока в каюте. — Есть, кэп, — кивнул тот и двинулся к скучающему на палубе островитянину. Бедняга попал в дежурную команду и ужасно завидовал соотечественникам, которым повезло отправиться познавать радости портовой жизни. При виде грозного старпома он сразу вскочил на ноги. Хотя односельчане Кии и не были приучены к морской дисциплине, но уже за небольшой переход и первое сражение поняли, что такое старпом. Тем временем Ригзури спустился в каюту. Там, заперев дверь, он достал из ящика сундучок — трофей с «Золотой ласточки», зажег лампу и опустился за широкий письменный стол, специально предназначенный для расстилания на нем карт. В сундучке лежали бумаги, дававшие капитану право совершать рейды за специями для двора. Такие бумаги выдавались только во дворце на материке. Ригзури внимательно ознакомился с содержанием и, хотя документ был именной, он знал, что это не так важно, ведь его держателя вряд ли многие знали в лицо. Помимо государственного патента, в сундучке нашлось именно то, что заставило Ригзури так резко изменить направление движения во время прогулки. Там покоились аккуратно сложенные карты теплых морей с основными линиями навигации, в том числе жреческих кораблей. Часть их путей вовсе не была секретна, а даже наоборот, сообщалась ряду торговцев, чтобы те могли использовать это, например, для протекции от пиратов. И последние и впрямь старались держаться от жреческих дорог подальше. К неудовольствию Ригзури, все карты кончались материком, и линий северных морей на себе не несли. Там не было торговых путей, а жрецы имели свои собственные карты, недоступные иным. Ригзури пробыл в каюте чуть более часа, изучая свои находки, когда в дверь постучали. На пороге стоял Топорик, готовый отрапортовать о состоянии «Кеолы», однако Ригзури остановил его и пригласил к столу. — Смотри, — начал он, — вот здесь идет активный торговый тракт, рядом со жреческим, его не трогают. Далее пути расходятся, и вот здесь, — он обвел пальцем область ниже, — обычно промышляют наши. Однако тут межу островами есть интересное местечко — и часть торгового пути, и линии протекции, но и возможность укрыться. Я думаю, тут будет, чем поживиться, и это соблазнит наших пойти на риск… Топорик некоторое время разглядывал карту, потом поднял голову и посмотрел на друга. — Знай, мне все еще не нравится твоя затея. Но я пойду с тобой и соберу людей. — Спасибо, друг, — сказал Ригзури, положив ему руку на плечо, — спасибо, что понимаешь, как это важно для меня. И они снова склонились над картой. С этого дня было решено начать активную подготовку к походу. Топорик набирал команду и вместе с Ригзури руководил починкой и заменой старых снастей на «Кеоле». Ригзури проводил больше времени на корабле, чем дома, где его всегда с нетерпением ждала прекрасная островитянка. В делах и заботах он и совсем забыл об обитателях особняка в верхнем городе, пока однажды ночью не раздался стук в дверь. Разбуженная Кия выскользнула из кровати, но Ригзури остановил ее, схватив за руку. Сонная с распущенными и сбегающими мягкими перекатами вниз по телу черными волосами, девушка обернулась: — Да это, наверное, Топорик, вернулся… Ригзури покачал головой, в это время во входную дверь забарабанили чуть решительнее. — Останься, — сказал Ригзури и сам пошел к двери. На пороге стоял пожилой мужчина смешанных кровей, которого Ригзури видел в доме Капитана. Он посмотрел на Ригзури выразительно и немного с ужасом. — Вы нужны в доме, — прошептал он, — мне Аина сказала, где Вас найти. У нее началось. — Что началось? — удивленно переспросил Ригзури, но, увидев взгляд старика, сразу понял, о чем речь. Первой мыслью молодого мужчины было — «а я-то там зачем?». У него на родине такими вопросами занимались исключительно женщины, и мужчину обычно первые дни даже не допускали к ребенку и разродившейся. Но здесь, возможно, были иные порядки. Он обернулся и увидел выглядывающую из комнаты Кию. — Одевайся! — кивнул он ей, сам направляясь за штанами и рубахой, — может, понадобится твоя помощь. — Кия лишних вопросов задавать не стала и быстро юркнула в комнату. Старик остался ждать на пороге. — Кия, ты ведь брала что-то из трав? — Да, я ходила перед плаваньем к старшей женщине… — Хорошо. Что-то дают у вас… производящим дитя? Кия скрыла удивление и только подошла к плетеному коробу, где хранила свои вещи, достала оттуда несколько свертков из пальмовых листьев и сказала Ригзури: — Я готова. Пока они шли по ночному городу за старым слугой, девушка молчала, ее не покидали тревожные мысли, всплывшие тяжелой волной из тех дней на острове, когда она боялась, что Ригзури уйдет на корабле без нее. Ригзури тоже молчал, ему было сейчас не до объяснений с девушкой, он совершенно не хотел присутствовать на родах: это пугало его. Когда они вошли в дом, к ним навстречу кинулась младшая сестра Аины — Аяла, легкая и гибкая, в откровенных одеждах, и сразу удостоилась гневного взгляда спутницы Ригзури. — Как хорошо, что Вы пришли! — пролепетала юная девушка, — я не знала, что делать… Я не могу послать за лекарем… Он не лечит таких, как мы… А у нее что-то не так… Из коридора донесся женский крик. — Я не знаю, что делать… — она схватила Ригзури за руку. Кия сразу же прошла между ними, размыкая: — Давай, веди к ней! — сказала она жестко. Девушка только робко закивала и пошла вперед. В этот момент Ригзури положил ладонь на плечо Кии и крепко сжал его: — Это жены погибшего Капитана. Помнишь, он умирал на наших руках? — сказал он ей тихо, — если ты можешь помочь этой женщине — сделай все возможное и невозможное. Кия замерла, посмотрела в серо-голубые глаза Ригзури и кивнула. То, что они увидели в комнате, повергло Ригзури в оцепенение. На кровати лежала, корчась от боли, беременная женщина, между ног у нее расплывалось пятно крови. Кия бросилась к ней, и сев рядом, принялась ощупывать живот. Ей приходилось видеть такое однажды, и она пыталась вспомнить действия знахарки, которой она помогала вместе с несколькими женщинами племени. — Принесите мне кувшин кипящей воды, тарелку, пестик и таз теплой воды! — сказала она, и сестра роженицы вместе со слугой стремительно покинули комнату. — Твой ребенок уже должен был родиться? — Спросила она стонущую женщину. И та коротко кивнула. Тогда Кия снова принялась оглаживать ее живот. Потом обернулась на Ригзури: — Помоги мне ее немного приподнять, нужно положить все эти подушки ей под спину. Это единственное, чем он смог ей помочь. Потом он вышел и старался не думать, что творилось в комнате, где выла роженица и суетились две молодые женщины. Они, впрочем, после того как получили воду и инструменты, больше в комнату мужчин не звали. Ригзури показалось, что крики продолжались целую вечность. Когда они вдруг прекратились, на дом обрушилась тяжелая тишина. Ригзури поднял голову, не решаясь сделать шаг в комнату. Он почувствовал холод, накатывающий на него. В комнате было тихо. Он почти перестал дышать. Но вдруг эту тишину разорвал пронзительный детский плач, и Ригзури почувствовал, как тепло и воздух снова возвращаются в его тело. Ребенок, вопреки опасениям, родился здоровый, однако Аина потеряла много крови и была очень слаба. Кия меняла ей повязки и отпаивала отварами, а Аяла занималась малышом.