Андрей Коршунов подошёл к стойке консьержа, взял с неё яркий журнал и уселся в стоящее рядом кресло. Ничего интересного для себя наверху он не ожидал увидеть, а следовательно, и без него обойдутся. Он пока подождет внизу. Небрежно листая журнал, Андрей Артёмович время от времени бросал взгляд на круживших по фойе охранников малолетнего и такого неудобного родственника. Настроение было великолепным. Ждать пришлось минут тридцать. Наконец, раздалось пиликанье прибывшего сверху лифта, из которого гурьбой повалил народ под предводительством толстого чиновника. Коршунов встал с кресла, уронил в него журнал и направился навстречу толпе. Очень хотелось посмотреть в глаза наглого мальчишки, который посмел диктовать ему свои условия. * * * По квартире расплывался аромат свежезаваренного кофе. Я стоял, нахмурив брови, над бутылками с сиропами, и моя рука тянулась то к бутылке с нарисованным кокосом, то к той, на этикетке которой расцветала лаванда. В итоге ладонь легла на горлышко бутылки с шоколадным сиропом. – Хм… Никакой логики! – хмыкнул Тень. – А её здесь и нет. Какая может быть логика в выборе сиропа для чашки кофе? Тут играют роль желания, а не логика! – едко ответил я, делая первый глоток горячего напитка. Раздалась громкая мелодия популярного клубного хита, и я быстрым шагом двинулся в гостиную, где оставил мобильник. – Слушаю. Что?… Ещё раз. Что?! Да это чёрт знает что! – Я в раздражении нажал на кнопку сброса вызова. Телефон вновь зазвонил, громким звуком музыки заставляя обратить на себя внимание. Я бездумно посмотрел на экран. «Шах» – замигала надпись на дисплее. Теперь ещё и он. Надо же, как быстро! Нажал на зелёный значок телефонной трубки и поднес смартфон к уху. – Да, Олежич! Ты уже в курсе? – спросил я у Шахова. – Алло? В курсе чего? – удивлённо ответил начальник «Эгиды». – Если ты о нападении, то мы выяснили кое-что. Могу подъехать, или Ким приедет. Или тебя на базу забрать? – Да нет, я о том, что внизу меня ждут представители опекунского совета с полицией, комиссией из муниципалитета и представителем клана Коршуновых. Целой делегацией заявились с целью упаковать меня в сиротский приют. – Что?! – громко и явно возмущённо вскрикнул Шахов. – Какого хе… чёрта я об этом узнаю от тебя?! – Да только что позвонили парни снизу, и минуты не прошло, – ответил я. – Оп. Вторая линия. А вот и они, – пробурчал Шахов и продолжил куда-то в сторону: – На, поговори. – Я так понял, долго они их в фойе не продержат. На руках у полицейских куча разрешительных бумаг. Я тут уже думал пересидеть пару деньков у Светланы или ещё у кого на этаже, – озадачил я Шахова. – Давай пока так и сделаем. Выдвигайся к Назаровой, а я сейчас подъеду с тяжёлой артиллерией в лице юристов, – после небольшой паузы поддержал моё решение Шахов. – Хорошо, – на ходу проговорил я в трубку и нажал отбой. Достав из шкафа свой старый рюкзак, я забросил туда папку с документами, планшет, пару телефонов, зарядные устройства. Добавив к электронным устройствам зубную щетку и небольшое полотенце, застегнул клапан рюкзака и вышел за двери. Спустя несколько секунд я уже утопил кнопку звонка у дверей своего секретаря. – Одну минуту! – приглушённо послышалось из-за двери. Дверь открыла Светлана в махровом халате, мягких тапочках и компьютерных очках. – Ой! То есть, приветствую, шеф! – округлила она глаза за очками. – Салют, Светлана! – Я поднырнул под её руку, закрыл дверь и запер её на замок. – У нас проблемы: меня приехали забирать в приют. Я прижался ухом к двери. – Чёрт! Ничего не слышно! Есть стакан или высокая кружка? – повернулся я к Назаровой. – Сейчас, – ответила она и пошлёпала в сторону кухни. Буквально через минуту она вернулась и протянула мне высокий тонкостенный стакан. – Ага. Спасибо. – Я схватил его, сразу же приложил к двери и прижался к нему ухом. Так я простоял пару минут, пока не услышал, как кто-то вразнобой топает по полу. Явно не один человек. Вот эти люди остановились недалеко от меня, возле входа в мою квартиру. Пауза. Наверное, на звонок нажимают, его отсюда не слышно. Какая-то возня. Затем слышится громкий мужской голос: – Я вам ещё раз повторяю: Максимилиана Алексеевича нет дома, поэтому нет никакого смысла ломать дверь! Если вам так уж необходимо осмотреть его жильё, то можно поступить цивилизованно – подождать нашего начальника с его экземпляром ключей. – А я вам еще раз повторяю: не учите меня, молодой человек, делать свою работу! – послышался мужской голос с немного визгливыми нотками. Следом раздался быстрый громкий стук в дверь. – Откройте! Немедленно откройте! Тут полиция! – раздался тот же визгливый голос. И снова громкий стук. – Открывайте! – Да нет его там, сколько можно вам говорить, – послышался усталый голос кого-то из моих охранников. – А где он тогда? Вы же его охрана, вы должны знать! – А мы не знаем. Наш пункт охраны – дом и квартира. Мы за них отвечаем. За пределами дома – вопросы уже к другим сотрудникам или сразу к нашему начальнику. Вот сейчас он приедет с ключами и… – И что, по-вашему, нам его тут до ночи ждать придётся? Ну уж нет. Ломайте! – А вы уверены? – послышался молодой мужской голос. – Ломайте дверь, я сказал! Ордер на руках. Вон охранники за понятых пойдут. – Мы – заинтересованные лица, – лениво протянул один из бойцов. – Ах так! Препятствуете, значит. Офицер! Приступайте к процедуре. Коллеги из префектуры будут понятыми. Как члены комиссии, они как раз заодно и осмотрят, в каких условиях проживает бедный сирота. Им как раз надо акт об этом составить. Ломайте! – Прошу прощения! – послышался женский голос. – Меня зовут Дарья Архиповна. Я администратор этого здания. Могу я узнать, что здесь происходит? – Происходит здесь акт вопиющего неповиновения закону! Закону в лице расширенной комиссии препятствуют в оказании помощи социально незащищенному субъекту – полному сироте Коршунову Максимилиану Алексеевичу. Знаете такого? И препятствуют вот эти несознательные граждане! – Да ничего мы не препятствуем. Я вам ещё раз говорю, нет у нас ключей. Как и самого Коршунова нет в квартире. Что вы опять начинаете? – Вот! Вот, вы видите? Мы вынуждены выломать двери в эту квартиру. Рядом со мной послышалось сопение, и, скосив глаза, я увидел, как Светлана с сосредоточенным видом пристраивается к двери с ещё одним стаканом в руке. Я хмыкнул, закатил глаза и молча покачал головой. – …Качестве исключения. – Снова женский голос. – Могу я ознакомиться с ордером на принудительное проникновение в жилище? Последовала пауза, после которой раздался голос администратора. – Одну минуту, я сейчас схожу за ключами. Не надо ничего ломать. В тишине раздался голос одного из моих бойцов: – Миша, позови снизу пару человек. Боюсь, что мы вдвоём не уследим за такой толпой желающих осмотреть жилище «бедного сироты». Пропадёт ещё что, а нам потом отвечать. – Что вы себе позволяете?! – послышался высокий женский голос. – Я выполняю свою работу. Так же, как и вы. Только у вас она одна, а у меня – другая. А имущества у. как вы там сказали? «Социально чего-то там бедного сироты» хватает, чтобы обеспечивать работой и платить зарплату более чем двум тысячам человек. И в его квартире, естественно, из имущества не только деревянный табурет и кровать с металлической сеткой. Вот за сохранность имущества мы и отвечаем. Послышалось недовольное сопение, кряхтение и удивлённые восклицания. – Итак, я открываю. Прошу меня простить, но я вынуждена была просить поприсутствовать при проникновении в квартиру представителя службы безопасности Лопухиных. Этот дом относится к сфере интересов клана. «Да они там мне всё затопчут такой толпой!» – мелькнула у меня мысль. Послышался щелчок дверного замка, а следом – дружный топот множества ног. Минут пятнадцать я ничего не мог разобрать. Наконец, вновь послышался топот и голоса. – … на. выемку. Поэтому извините, но я не имею права разрешать вам ожидать его в квартире. Ещё раз прошу прощения, – звучал голос администратора. Топот начал удаляться. Послышался звук работы дверного замка. Гул голосов полностью стих после звукового оповещения лифта. «Фух. Пронесло», – подумал я. – Пронесло его. Что дальше делать думаешь? – включился недовольный Тень. – Пока не знаю. Но однозначно не сдаваться. – Со школой придётся завязать до решения вопроса с совершеннолетием. – Да… Ты прав, – согласился я с Тенью.