А если нет, то он все равно когда-нибудь вернется в Фервуд, потому что это его дом. И, может быть, этот город однажды сможет стать и моим домом. Папа, хотя и кивает, выглядит не очень убежденным. – Ты можешь писать книги, заводить друзей и влюбляться здесь… – Я должна вернуться. Этот город и люди, они… они подарили мне шанс почувствовать, что я могу жить дальше без Кэти. Они воспринимали меня как Хейли, а не часть чего-то целого, чью-то сестру, для них я была собой. – О, Хейли… – папа крепко обнимает меня. Мама тоже обвивает нас руками и гладит меня по волосам. – Мы любим тебя, Хейли, и ты не половинка, – задыхаясь, шепчет она. – Ты – цельный человек. Мне так жаль, если мы позволили тебе думать иначе. Я медленно отодвигаюсь от родителей. – Мне тоже жаль, я была неправа. Вы похоронили одного ребенка и чуть не потеряли второго. Папа глубоко вздыхает: – Не говори так, малышка. Мама кладет руки мне на плечо и заправляет за ухо растрепавшуюся прядь волос, как она всегда делала раньше, когда я была маленькой. – Никогда не извиняйся за то, что чувствуешь, Хейли. Нам жаль, что тебе пришлось пройти через столько страданий. Ты сделала все, что могла, чтобы справиться с потерей, а мы оставили тебя наедине с горем… – Не нужно оправданий, – тихо добавляет папа. Я снова крепко обнимаю родителей. Когда Кэти умерла, я почувствовала, что потеряла не только себя, но и родных. Несколько дней они едва реагировали на окружающий мир, а потом с головой окунулись в судебные тяжбы. Они не замечали меня, даже моя поездка по стране не вырвала их из оцепенения. Я была уверена, что мама с папой никогда не заметят моего отсутствия. Позже, в Фервуде, а затем и дома, они окружили меня вниманием, словно пытаясь не только наверстать упущенное, а действительно помочь мне, и тогда я поняла, что мои родители наконец вернулись. После того как все слезы высохли и мама с папой оставили меня в покое, я напечатала сообщение. Несколько слов без объяснений, но они значат для меня все. «Я возвращаюсь в Фервуд». Глава 26 Чейз На полпути к родительскому дому я резко останавливаюсь и смотрю на телефон, точнее, на сообщение, которое пришло. «Я возвращаюсь в Фервуд». Снова и снова я читаю эти слова и могу поклясться, что мое сердце ненадолго останавливается. Хейли возвращается. Она возвращается в Фервуд. Не знаю когда, долго ли пробудет здесь и как вообще будет добираться сюда, но одна только мысль об этом расставляет все по своим местам. Более того: это дает мне силы для разговора с родителями. Я набираю ответ, затем убираю смартфон, делаю глубокий вдох и вхожу в дом. – Чейз? – Мама останавливается посреди коридора и внимательно смотрит на меня. Чистая радость растекается по ее лицу. – Что ты здесь делаешь? Какой приятный сюрприз! – Я наклоняюсь к ней, чтобы обнять. – Ты как раз вовремя: мы садимся ужинать. Обычно я бываю здесь несколько раз в течение семестра, всегда в выходные, потому что будние дни заняты работой над проектами. Кроме того, между Бостоном и Фервудом восемь часов езды – и это в хорошую погоду. Тем не менее сегодня я здесь. Последние два дня я вместе с Аароном готовился к пересдаче экзамена по строительной технике, который состоялся сегодня утром, – я почти уверен, что в этот раз сдал. Не то чтобы это имело значение, но как я уже говорил: если и брошу учебу, то только потому, что это мой выбор, а не потому, что провалил экзамен или позволил какому-нибудь эгоистичному профессору подловить меня. Слышатся быстрые шаги, с лестницы сбегает Фил: – Чейз! – Как ты, приятель? – Я поднимаю руку, и он дает мне пять. – Хочешь узнать что-то по-настоящему классное? Хочешь? Хочешь? – Фил взволнованно перепрыгивает с одной ноги на другую. Если я сейчас же не скажу «да», его, наверно, разорвет от нетерпения. – Ну конечно. Рассказывай! – Я в баскетбольной команде! – Его глаза сияют от радости. – Я это сделал! Я в баскетбольной команде! Он бегает по лестнице, орет на весь дом, в то время как я, чертовски гордясь им, смотрю ему вслед. Ну вот. Значит, тренировки на протяжении всего лета того стоили. – Я думал, что с этим покончено, – ворчит папа, когда Фил чуть не сбивает его с ног. Брат просто несется дальше и продолжает объявлять всему миру, что он в команде. В качестве приветствия папа хлопает меня по плечу. Он кажется довольным, но одновременно и настороженным. – Рад тебя видеть, Чейз. В колледже все в порядке? Я киваю, и впервые мой ответ кажется честным: – Все отлично. По крайней мере я правда в этом уверен. Мне предстоит сложный разговор, но я не намерен вести его здесь, на пороге, поэтому жду приглашения к столу. – Надеюсь, ты голоден. Мама приготовила свою фирменную запеканку. Словно в подтверждение этого, мой желудок громко урчит, папа смеется. До сих пор я даже не осознавал, как сильно хочу есть, потому что все это время был на нервах. На протяжении всей поездки я перебирал в мыслях грядущий разговор и проигрывал все возможные варианты. Я думал, как мягко объяснить родителям, что я не только бросаю учебу, но и никогда не присоединюсь к семейному делу. И все это после того, как Джош, блудный сын, вернулся, чтобы занять свое место в компании. Если честно, я не знаю, сделает ли этот факт мою задачу проще или усложнит ее. К моему удивлению, Джош уже сидит за столом, когда я вхожу в столовую. Окей, вау. Весь отряд в сборе – мама, папа, Фил, Джош и я. Я даже не помню, когда мы в последний раз собирались вот так. Наверно, это было еще во времена моей старшей школы. Каждый из членов семьи сидит на том же месте, что и всегда. Фил отодвигает от себя салат, Джош кладет на тарелку гарнир, папа хочет тот кусок запеканки, где много мяса, а мама встает раз десять, чтобы помочь нам с едой, пока мы с Джошем не теряем терпение и заставляем ее сесть обратно. На этот раз мой старший брат поднимается, чтобы забрать забытую на кухне соль. – Итак, Чейз… – Папа протягивает мне тарелку с жареной картошкой. – Что привело тебя сюда? Я замираю с полной ложкой на пути к своей тарелке. На самом деле это не тот момент для нашего разговора, но я не могу больше оттягивать. Черт возьми, я и так уже потерял три года, этого более чем достаточно. Я отставляю тарелку в сторону и смотрю на лица родных, полные ожидания. Родители не знают о пересдаче, потому что у меня не хватило смелости рассказать о своей неудаче. В прошлое Рождество дядя Александр сказал мне, что у него были трудности с курсом строительной техники, но папа и Джош были звездами в этом… – Я не вернусь в Бостон. Тишина. – Что значит, ты не вернешься в Бостон? – На лбу у папы появляются глубокие морщины. – Конечно, вернешься. Семестр только начался, – он сует вилку, полную запеканки, в рот. – Я понимаю, что вместо зубрежки и подготовки к экзаменам по ночам ты предпочел бы реальную работу, но это часть твоего пути. Мы все по нему прошли. Не так ли, Джош? О нет. Он не втянет в это Джоша. Я бросаю на брата предостерегающий взгляд, на этот раз он не открывает свой рот, а сжимает губы и внимательно рассматривает еду на тарелке. – Я не это имел в виду, папа, – я откладываю вилку, не съев ни единого кусочка. Аппетит все равно пропал. – Я бросаю учебу. Я сказал это. Впервые за три года я прямо сказал, что не хочу становиться архитектором. Тишина за столом становится такой громкой, по крайней мере мне так кажется, словно вот-вот что-то взорвется. Даже Фил затих, испуганно глядя то на меня, то на отца. Мой пульс учащается, желудок скручивает. Я не отступлю от своего плана, это мое решение, и я готов отвечать за него, даже если передо мной разверзнется ад. – Что? – Спокойным жестом, который до боли напоминает мой, папа откладывает столовые приборы в сторону. – Ты потратил три года на учебу. Не говоря уже о тех деньгах, которые мы вложили в твое образование. Ты не можешь просто так бросить колледж. Меньше чем через год у тебя в кармане будет диплом бакалавра. Неужели он думает, что я этого не понимаю? Он правда считает, что я принял это решение только что? Он должен знать меня лучше. Папа качает головой и делает глоток из бокала. – Ты делаешь это из-за той девушки… – бормочет отец. – Ты отвлекся на нее, поэтому и получил травму на стройке в Ричмонде. – Это неправда. – Кроме того, это несправедливо ни по отношению к Хейли, ни по отношению ко мне. Я сжимаю руки под столом, но заставляю себя сохранять спокойствие. Если я буду кричать, папа тоже будет, и тогда мы рискуем наворотить дел. Так всегда бывает, когда я осмеливаюсь ему перечить. – Хейли не имеет к этому абсолютно никакого отношения. Это мое решение. – И я принял его еще до того, как узнал, что она хочет вернуться в Фервуд. Джош закашлял, словно хотел что-то сказать, но его проигнорировали. – Ах, неужели? – холодно возражает отец. – До того как она появилась здесь, у тебя не было никаких сомнений ни в учебе, ни в карьере. Мы вложили в тебя столько времени и сил. Все твое будущее просчитано, мой мальчик. Не губи его ради случайной девушки. Я фыркаю. Он просто меня не понимает. Хейли помогла мне понять, чего я на самом деле хочу от жизни, но первые сомнения зародились во мне много лет назад. Десять лет назад, если быть точным. Но, конечно, папа отказывается признавать правду. Конечно же, виновата девушка, которая вскружила мне голову. При этом он даже не знает ее! Черт возьми, то, что мы сидим здесь и ведем этот разговор, – только моя вина. За исключением бунтарского периода в старшей школе и короткого разговора после армии, я никогда не давал понять, что мои планы на будущее могут отличаться от отцовских. Я никогда не показывал родным, что недоволен, вместо этого делал все возможное, чтобы никого не разочаровать. Не то чтобы мой отец и дядя навязывали мне карьеру архитектора… Просто архитекторы хорошо зарабатывают и их уважают. Наша компания добилась превосходных результатов, Уиттакеры сделали себе имя, и это нормально, что мы собираемся расширяться. Все именно так, как отец сказал, мое будущее предопределено. Только проблема в том, что… я не хочу, я не хочу такого будущего. Я откашливаюсь и заставляю себя взглянуть на родных. Я смотрю на всех по очереди, наконец останавливаясь на отце. – Это не предмет обсуждения, я уже все решил. Извините, если этим разочаровываю вас. – Но, Чейз… – начинает мама, однако папа ее перебивает. – Значит, ты просто хочешь выкинуть на помойку все эти годы учебы и потерять свое место в компании? Тогда позволь мне задать тебе вопрос, Чейз. Что ты будешь делать в будущем? Где ты будешь жить? Как собираешься зарабатывать себе на жизнь, обеспечивать будущую семью? Каракулями на салфетках? – Папа сминает салфетку и бросает ее на стол. Видимо, я уже не единственный, у кого пропал аппетит.