– Я знаю. Нет ничего, что я или кто бы то ни было другой мог бы с этим поделать. Кэти больше нет, как и Джаспера. Те, кого они покинули, могут только пытаться справиться с утратой. Продолжать двигаться дальше, как бы трудно это ни было. Даже если мир никогда не будет прежним, стоит попытаться. – Я писала ей все лето и отправляла голосовые сообщения, чтобы она участвовала в моей жизни. Чтобы притвориться, что она все еще здесь… Я так боюсь забыть, как она выглядит, – шепчет Хейли. – Когда я закрываю глаза, то вижу ее перед собой, но постепенно ее лицо становится все более размытым. Я не хочу в один момент забыть, как звучит ее голос или смех… Я закрываю глаза и потираю лоб. Должен ли я признаться, что, хотя до сих пор не задумывался об этом, я точно знаю, что она имеет в виду. – Когда я в последний раз разговаривал с Джаспером, мы поссорились, – тихо начинаю я и подхожу к окну, чтобы выглянуть на улицу. Сейчас середина ночи, но тем не менее кампус освещен, огни Бостона мерцают в темноте. – Он наорал на меня и выгнал. Тогда я был так зол на него, что еще несколько недель спустя игнорировал. Когда он позвонил, я не ответил, – я несколько раз сглатываю, но горький привкус упорно остается во рту. – Я бы отдал все, чтобы снова услышать голос Джаспера, даже если он просто закричит на меня. – Я тоже, – голос Хейли вдруг звучит ближе, как если бы она прижала телефон к уху так же крепко, как и я. – Иногда, когда мне совсем плохо, я слушаю старые голосовые сообщения. Просто чтобы услышать их голоса и вспомнить, как они звучат. Хотя это, вероятно, совершенно неуместно, я не могу удержаться от улыбки. Это так похоже на Хейли – особая сентиментальность. Она снова рассуждает так же, как та девушка, с которой я познакомился летом. Даже если оно уже давно закончилось, а с ним и наши отношения. Возможно, мы оба цепляемся за прошлое, но я отказываюсь забывать Хейли. – Думаешь, Кэти бы понравилось то, что ты вытворяла летом? Впервые Хейли смеется – и это звучит искренне. Она смеялась так раньше, и от этого осознания сердце в груди сжимается. – О, ей бы понравилось. Особенно момент, когда я плеснула воду в лицо тому противному типу. Я улыбаюсь, вспоминая тот вечер. – Это было эпично. А что насчет последних недель? – спрашиваю я после короткого молчания. – В последнее время ты была храброй? Если я не ошибаюсь, ты хотела вылить горячий кофе в промежность какому-то бедолаге. Снова раздается ее смех. – О боже, я совсем забыла об этом. Но нет. Этого не случилось. Кстати, я так никого и не поцеловала под дождем. Не думаю, что была особенно смелой в последние несколько недель. Я медлю. Она никого не целовала под дождем. По какой-то глупой причине я улыбаюсь из-за этого. Может быть, потому что этот волшебный поцелуй из списка всегда был «нашим делом». Теперь я думаю, каково было бы поцеловать Хейли под дождем. Проклятье. Я откашливаюсь. – Но ты этого хочешь? Снова быть смелой? Хейли не сразу отвечает, и когда делает это, я слышу, как она вздыхает. – Не знаю. Я делала это для Кэти, чтобы она гордилась мной. Благодаря Джасперу я закончила рассказ про Эмико. Но сейчас… я не знаю, что теперь делать. – Может, сделаешь что-нибудь для себя? – негромко предлагаю я. – Не для Кэти. Не для Джаспера. Не для твоих родителей и даже не для меня, а исключительно для себя. Для Хейли. – Звучит здорово, – Хейли понижает голос, и мне кажется, что сейчас она улыбается. Между нами повисает молчание, но не такое напряженное, как между мной и Джошем на семейном бранче. Молчать с Хейли и слушать ее дыхание приятно, это приносит мне покой. Облака затягивают небо, и капли дождя начинают хлестать по стеклу. Сначала мягко, потом все сильнее, пока шум от дождя не становится слышен на другом конце провода. Неизбежно спрашиваю себя: Хейли тоже сидит у окна и смотрит на дождь? Жаль, что я не могу утверждать, что мы видим одни и те же звезды, это было бы наглой ложью. Даже ночью Бостон так ярко освещен, что звезд практически не видно. Повезет, если разглядишь луну, но и та теперь исчезла за облаками. – У тебя идет дождь? – доносится из трубки голос Хейли. – Да. Но не бойся, это не гроза. Просто небольшой осенний дождик. Проходят секунды, в течение которых она ничего не говорит, словно прислушивается к ровному стуку капель. – Мне нравится, – тихо признается Хейли. – Это успокаивает… так же как говорить с тобой. Я не могу сдержать улыбку. – Тогда давай продолжим. У меня есть вся ночь. – Разве тебе не нужно рано вставать? Я качаю головой в раздумьях. Завтра понедельник, и мое расписание, как всегда, плотно заполнено. Но удержит ли это меня от разговора с Хейли? Черт, нет. – Около шести. – Около шести? – недоверчиво повторяет она. – Чейз, сколько сейчас… пять часов! Тебе пора спать. Я снова качаю головой, хотя Хейли не может этого видеть. – Я все равно не мог заснуть. Кроме того, днем есть свободное время, я смогу ненадолго прилечь, если захочу. А сейчас я предпочел бы продолжить беседу с тобой по телефону. Молчание. Хейли произносит нерешительно: – Ты это серьезно? – Абсолютно. Мне даже не нужно об этом размышлять. Говорить с тобой и слышать твой голос гораздо важнее, чем сон. Хейли громко вздыхает: – Ну ладно, только не жалуйся завтра, когда устанешь. – Не беспокойся, я ограничусь плачущими смайликами в СМС. Она громко смеется, а затем резко затихает, будто зажала себе рот рукой. – Перестань смешить меня – родители спят этажом ниже. – Извини, – отвечаю я, хотя мне нисколько не жаль. Я бы сделал все, чтобы еще раз рассмешить Хейли. Но она молчит, как и я, и какое-то время мы просто слушаем шум дождя. – Как ты? – наконец тихо спрашиваю я. – Не сейчас, а вообще?.. Как в целом? – Честно сказать? – Всегда. Она шумно выдыхает. – Не знаю. Точно не хорошо, это понятно. Но и не так плохо. На самом деле большую часть времени я ничего не чувствую. Лекарства… я хочу верить, что они помогают, но побочные эффекты от них выводят меня из себя. Я не могу отдохнуть, хотя устала. У меня кружится голова, я словно в тумане, чувства пропадают. Честно говоря, меня это пугает. Дерьмо. – Я не хочу быть равнодушной, – продолжает Хейли. – Это хуже, чем боль, хуже, чем горе. Если я ничего не чувствую, то как узнаю, что еще жива? Имеет ли вообще значение тот факт, что я жива? Я крепче сжимаю смартфон. – А сейчас? Ты что-то чувствуешь сейчас? – Да… – отвечает она несколько секунд спустя. – Думаю, что снова что-то чувствую, несмотря на то что это так… странно. Ты знаешь, что я имею в виду? Словно кто-то завернул меня в вату, чтобы защитить от внешнего мира. Мой психолог говорит, что для того, чтобы добиться желаемого эффекта, может потребоваться несколько недель. Но я ненавижу ждать… – Ты говорила об этом с родителями? Она фыркает. – Нет. Они с ума сходят, потому что мне не становится лучше независимо от того, на скольких сеансах терапии мы уже побывали. И я не могу их за это винить. Но все равно делаю это не нарочно. – Родители не могут ждать, что тебе станет лучше за такой короткий срок. Тебе нужно время. – Я не хочу чувствовать себя так, Чейз. Я не хочу… жить без чувств. Но в то же время я не знаю, что делать. Просто не знаю. В ее словах чувствуется отчаяние, и я закрываю глаза, в очередной раз проклиная тот факт, что Хейли так далеко от меня. Я хочу обнять ее, утешить, вернуть веру в себя. Старая Хейли наслаждалась бы жизнью, латте маккиато и свежими блинчиками. Она прыгала от радости на концерте любимой группы и отдыхала у костра с друзьями. Она должна перестать думать о том, чтобы что-то доказать родителям, и позаботиться о себе. Пока она не почувствует, что имеет право на нормальную жизнь, она не сможет вернуться. – Мне бы хотелось сейчас быть с тобой, – тихо признаюсь я. Хейли громко вздыхает. – Это было бы замечательно. В этот момент мне становится ясно одно: наша дружба не работает. По крайней мере со мной. Просто переписываться время от времени, созваниваться раз в месяц для меня недостаточно. Я должен найти способ увидеться с ней снова. Так не может больше продолжаться: я хочу прикасаться к ней, а не просто слышать ее смех по телефону и не иметь возможности обнять. – Чейз? – сонно спрашивает она. – Да?