– Думаешь, ты сильно удивила меня, встав на его сторону? – огрызнулся я. – Ты своими руками делала вскрытие этой девочки! Ну, конечно, защищай своего бойфренда… Она нахмурилась: – Да пошел ты! – И тебе того же! – Ладно, хватит, не будем оскорблять друг друга. – Дилан сохранял спокойствие, в его голосе не было ни малейшей дрожи. – Джон, просто отдай ключи. – Вы с Софией что-то знаете. Я не дурак и не отдам ключи, пока ты не расскажешь, что произошло. Петер напрягся, и я взял себя в руки. Роб шагнул вперед и теперь полностью закрывал меня, его руки по-прежнему оставались подняты. – Почему бы нам не пройти в отель и не поговорить там? – Роб, отойди, мы стараемся сохранить безопасность. Роб положил ружье на землю, но не двинулся с места: – При всем моем уважении к вам Джон сегодня несколько раз спасал наши жизни. Так что простите, но я не верю, что он опасный псих. – Роб, пожалуйста, не мог бы ты не осложнять… – А я могу осложнить? Саша, Петер и Таня обернулись на звук голоса Томи. Сначала я не видел ее, затем она вышла из дверей, с пистолетом, направленным на Дилана. Ее появление заставило мое сердце подпрыгнуть, и в ту секунду, когда все удивленно зашатались, я поднял ружье и взял под прицел Петера. Для меня он был единственным на линии выстрела. Петер уставился на меня – типа, не делай этого, идиот. Саша как-то смутился, а затем направил ружье на Томи. Мне пришло в голову, что они не стали дожидаться, когда мы войдем в отель, потому что, возможно, без свидетелей меня легче убить. Также я понял, хотя, наверное, слишком поздно, что, если Дилан и София имеют отношение к убийству девочки, они без проблем убьют меня, оберегая свою тайну. Даже обнаружив в комнате Дилана чемодан, я ни разу не задумался, какой опасности подвергаю свою жизнь. Раньше я не верил, что Дилан способен убить меня. Теперь верю. И в ближайшем будущем мы все или большинство из нас упадут на землю от залпа смертоносных выстрелов. Отвернувшись от Петера, я обратился к Дилану: – Ты правда собираешься пристрелить меня, если я не отдам ключи? Получается, труп в лесу – твоих рук дело? Я заметил, как Таня посмотрела на Дилана, желая увидеть, будет ли он отрицать мое предположение. На его лице промелькнуло сожаление, будто он понял, что поступил неправильно. Теперь, когда у каждого в руках было оружие, загнанными в угол оказались все. Я встретился взглядом с Томи. Она не выглядела испуганной. На лице Петера появилось сомнение, и он посмотрел на Дилана: – Он правду говорит? Вскинув брови, Томи произнесла: – Ну так? Дилан помотал головой, не собираясь объяснять ни труп в лесу, ни пропажу чемоданов. – Это не должно кончиться плохо. – Ты собираешься убить меня из-за связки ключей и после этого считаешь меня сумасшедшим! – Никто никого не убьет! – отрезала Таня. – Джон, да достал ты уже! Просто верни ему ключи! – А потом что, забыть обо всем? Вдруг, как ни странно, Петер опустил ружье: – Я не считаю этого человека сумасшедшим. На лице Тани была написана мольба. – Пожалуйста, Джон, прошу тебя, сделай, как он говорит, или из-за тебя кого-нибудь убьют! – Вообще-то Джон не обязан выполнять, что ему говорят. – Томи откашлялась и презрительно оглядела Сашу с ног до головы. – Держу пари, я бы легко уложила на месте двоих из вас прежде, чем этот ребенок даже проверит, снято ли с предохранителя его ружье. Саша посмотрел на свое ружье, а Томи развернулась и выстрелила ему в ногу. Все подскочили, а Саша, крича, упал на землю. Отбросив ногой его ружье в сторону, Томи прицелилась в Дилана. Дилан что-то крикнул, но его слова потонули в воплях Саши. В ушах у меня звенело. Кто-то – не уверен, но, может, даже я – закричал: – Твою мать! Да успокойтесь вы все! – Стойте! Все, прекратите! – заорал Дилан, по-прежнему целясь в Роба. – Нет там предохранителя, идиот, – произнесла Томи. Понятия не имею, почему остальные, включая меня, не поддались панике и не начали беспорядочно палить из оружия. Наверное, от шока. На самом деле никто из нас не верил, что кто-то выстрелит. Мы были слишком потрясены выстрелом Томи, чтобы действовать в ответ. Я смотрел на Дилана и… «Вот оно, – думал я. – Вот так все заканчивается». И еще, помню, подумал, что, наверное, Арран прав и мы все уже мертвы. Я почувствую удар, все почернеет, а потом я проснусь в отеле, будто ничего и не случилось. На мгновение мне захотелось узнать наверняка. Захотелось узнать, могу ли я умереть. Но в тот день мне не суждено было умереть или не умереть. – Стойте! Остановитесь, пожалуйста, остановитесь! – Двери отеля с грохотом распахнулись, и на улицу с поднятыми руками выбежала София. – Прошу, опустите оружие! Саша ругался по-французски, держась за ногу, из которой текла кровь. София почти плакала: – Пожалуйста, остановитесь, я не хочу, чтобы кто-то пострадал! Дилан! Прошу! – София… – Он сказал что-то по-французски, и Таня резко взглянула на него. Петер сказал что-то по-немецки, что прозвучало как восклицание. Дилан опустил пистолет, но продолжал обращаться к Софии, которая, как безумная, жестами показывала то на отель, то на деревья, то на меня… Таня в чем-то обвинила Дилана. Томи не опустила пистолет и все еще держала под прицелом голову Дилана. Коротко кивнув мне, она как бы говорила: «Я с тобой», и я почувствовал к ней благодарность. Дилан что-то сказал, и Тане это явно не понравилось. Он хотел коснуться ее руки, но она отпрянула, бросив на него свирепый взгляд, подошла к Саше и помогла ему подняться с земли. Положив его руку себе на плечи, она осторожно повела его, прыгающего на одной ноге, обратно в отель. – Что происходит? – спросил я. Дилан не сводил глаз с Софии, и я увидел, как по ее лицу катятся слезы. – Джон, прости меня, – сказала она по-английски, повернувшись ко мне. У меня перехватило дыхание, и я не столько опустил ружье, сколько уронил его, прислонившись к плечу Роба. Это нечто, когда тебе говорят, что ты не сумасшедший, хотя даже ты сам начал сомневаться в собственном здравомыслии. Дилан смотрел на землю, на кровавый след, оставленный Сашей, ведущий обратно в отель. День семидесятый (7) – Я хочу остаться, – заносчиво произнес Петер, когда мы последовали за плачущей Софией в бар. – Нет! – рявкнул Дилан. – И это справедливо? – Я останусь, – произнесла Томи, беря меня за руку, будто это могло помочь. Дилан посмотрел на Софию. Она отняла руки от лица ровно настолько, чтобы пролепетать сквозь слезы: