– Я не попадусь в эту ловушку. У меня в голове бродила мысль, что теперь она никогда больше не посмотрит в мою сторону. Если раньше такой шанс был, то сейчас он точно испарился. Я скрестил руки на груди, отгоняя неуместные мысли, поскольку не стоило думать о таких вещах. И вдруг меня осенило. Как же я не заметил этого раньше? Просто осенило. – Так ты… – произнес я. – Что? – Ты и Дилан. Ее лицо стало напряженным, и она, приподняв плечи, откинулась на спинку стула, словно отстраняясь от меня. Вот это да! Томи снова повернулась во сне на другой бок на кровати, стоявшей между нами. Вскоре я ушел к себе и, пролежав в постели два часа, пытаясь успокоиться, заснул. – Помоги мне! – разбудил меня голос, прозвучавший над самым ухом. – Кто здесь? – Выхватив из-под подушки нож, который теперь всегда находился под рукой даже во время сна, я неуверенно сел на кровати. – Кто это сказал? В комнате было темно – вечер только наступил, – но не настолько темно, чтобы не разглядеть, что в ней никого, кроме меня, нет. Пот струйками стекал по шее, каждый волосок на руках стоял дыбом. Я точно слышал голос. Такой отчетливый голос. Не живой сон, а человеческий голос – голос девочки. Она не кричала, потому что находилась совсем близко. – Помоги мне. Я положил нож, чувствуя себя по-глупому, что размахиваю им. Меня по-прежнему била дрожь и лихорадило. А вдруг это следствие радиационного отравления? Хотя, скорее всего, это была паническая атака. В глубине души я сомневался, что справлюсь с еще одним раундом потерь – что смогу отпустить свою жизнь, свою семью, этот мир, а теперь еще и потерять тех немногих людей, которые давали мне возможность почувствовать себя человеком. И мне до сих пор неизвестно, что произошло с Гарриет Люффман. Еще секунда, и выступившие слезы снова потекли бы по щекам, но, стряхнув их, я вышел из номера, не надев ни свитера, ни куртки, и спустился вниз, собираясь взять из морозилки пригоршню льда, чтобы немного охладиться. В коридорах было тихо, как и в вестибюле. Я постоял, глядя на двери, ведущие на улицу. На ночь мы теперь запираем главный вход, поэтому уже нельзя свободно приходить и уходить, как раньше. До недавнего прошлого мы больше боялись окружающей среды, чем людей, но ядерные осадки придут под покровом ночи, чтобы перерезать нам глотки и разграбить припасы. Я вошел в ресторан и заметил Мию, которая сидела за одним из столов. Она курила. Вообще-то, это был мой стол, у окна. Она кивнула мне, но не стала заводить разговор. У двери в кухню я вдруг остановился: – Миа, можно тебя спросить? – Если вы не против, мне не хотелось бы говорить об этом. Я запнулся: – В смысле? – Слышала, вы записываете истории для своего дневника, но не хочу говорить о том, что произошло с Николасом. – У меня… не дневник, а… – Я поморщился. – Неважно. Ты знаешь, где находится королевский люкс? Ты же работала на регистрации. Вот я и подумал… Она затушила сигарету в пепельнице и вздохнула: – Вам все еще не дает покоя разговор Дилана и Софии? – Да нет же, просто слышал, в отеле есть королевский люкс, вот и хотел узнать, где он находится. – Подойдя ближе, я облокотился на спинку кресла напротив нее. – Почему он так засекречен? Водку там прячете, да? – Не говорите глупостей. – Миа, да сколько ж можно-то! – Я с силой ударил по креслу, и оно опрокинулось с таким грохотом, что она вздрогнула. – А нельзя просто сказать мне, что это за номер! – Просто номер, большой номер! – Она встала, вся дрожа. – И это не королевский люкс, у нас нет таких! – Тогда почему этот номер так записан в книге бронирования? – Потому что это шутка! – По ее щекам скатились несколько слезинок, и я вдруг понял, что напугал ее. – Если в отель приезжал кто-то из хозяев, им выделялся этот номер, и мы в шутку называли его королевским люксом. Он просто больше, чем обычный номер, вот и все! – Зачем тогда кому-то давать телефон этого номера? – Что вы имеете в виду? – Зачем гостю давать телефон этого номера? Она покачала головой, ее голос стал каким-то неестественным: – Даже не знаю. Иногда, если были претензии по обслуживанию, гостя могли снова пригласить за счет отеля. И Балош часто давал свой номер телефона, чтобы ему звонили в случае проблем. Может, поэтому. – Ты хочешь сказать… – я помолчал, вдруг почувствовав себя невероятно глупым, – гостю дали бы телефон этого номера, если бы у него были претензии по обслуживанию? Она кивнула: – Да! Именно это я и хочу сказать! Теперь мне можно уйти? – Извини… – Отступив на несколько шагов, я поднял руки вверх. – Конечно же можешь. Ты и раньше в любой момент могла уйти. Она обошла меня, а я посмотрел на свое отражение в окне, задаваясь вопросом: не съехала ли моя крыша окончательно? – Какой номер у этой комнаты? – окликнул я Мию до того, как она вышла из ресторана. Миа остановилась и уничижительно уставилась на меня, будто на мусор. Похоже, ей потребовалось много самообладания, чтобы не подойти и не дать мне пощечину. У меня промелькнула мысль, что, вероятно, ее остановил страх, хотя пощечина была бы наименьшим заслуженным мной наказанием. – Номер 909, козел! – Она почти выплюнула эти слова в меня и тут же бросилась вон. Мне не хотелось подниматься на верхние этажи и обыскивать номер в темноте при свете спичек, поэтому я отложил это занятие. Номер никуда не денется, а мысль о новом столкновении с Мией была невыносима. День шестьдесят восьмой Прошла вторая ночь, а они все еще не вернулись. Группой никто не руководил. Я почти не сомкнул глаз, боясь, что меня снова разбудит голос в темноте, поэтому заснул только на рассвете и проснулся в тот же день позже. Отсутствие четкого плана действий изматывало, и вот несколько часов назад я постучал в двери жилых комнат, созывая группу на собрание в баре. Все пришли. Люди были напуганы и устали бояться. Поглядывая на те места, где обычно располагались Дилан, Натан и Арран, они видели, что их там нет. Взгляды собравшихся в ожидании устремились на меня, и я в очередной раз подумал, как сильно восхищаюсь Диланом, который временами бесстрашно стоял под взглядами, принимая вес ожидания других людей на свои плечи. – Я собрал вас здесь, потому что прошло уже почти два дня, а ребята так и не вернулись. Вы знаете, они уехали в город в поисках Интернета. Полагаю, поймав сигнал, они не стали бы забираться вглубь, дальше супермаркета. Я хочу, чтобы все знали, что они еще не вернулись, и, вероятно, нам надо обсудить, что делать дальше, если они… не вернутся вообще. – Разве мы не будем искать их? – задал вопрос Роб. – И потеряем еще больше людей? – возразила ему София. – И так уже на трех мужчин, считай, меньше. Как-то не хочется больше терять, особенно тех, кто умеет стрелять. – А где Томи? – поинтересовался Петер. – Болеет, – ответил я. – Она умрет? – Мы так не думаем. Он кивнул. И я не мог сказать, удовлетворил или разочаровал его мой ответ. В тот момент мне снова пришла мысль, что, возможно, Томи помогли заболеть. Может, кто-то пытался убрать ее. Моими главными подозреваемыми были Петер и София. Миа тоже не любила Томи, а с Сашей я до сих пор не определился. Лорен подняла руку, и я жестом дал ей слово. – Не следует ли нам избрать нового лидера? – спросила она. – Раньше мы не выбирали лидера. Дилан сам взял на себя руководство, – заметил Петер. – Ну… может, теперь следует выбрать? – Она снова посмотрела на меня. Атмосфера становилась напряженной, и самое противное, что я оказался в центре всеобщего внимания. Таня стояла, прислонившись, у дальней стены. Поначалу она избегала моего взгляда, но потом расцепила руки и шагнула вперед: – Кто-нибудь из присутствующих претендует на место лидера?