События же развивались так: Андриана, услышав, что спешащая к своей машине женщина родная сестра убитого художника, поняла, что не имеет права упустить такой шанс. Когда она, запыхавшись, подбежала к автомобилю, Галина Андреева уже собиралась закрыть дверцу. – Простите! – выпалила Андриана, – мне очень нужно поговорить с вами! Беседина, вероятно, приняла ее за одну из многочисленных поклонниц творчества своего брата и охотницу за каким-нибудь его наброском. Она холодно оглядела Андриану с головы до ног и осведомилась: – О творчестве моего брата? – Нет! Что вы! – вырвалось у Андрианы. Брови Бесединой поползли вверх. Андриана спохватилась и зачастила: – Да, ваш брат очень талантливый художник! Положа руку на сердце, просто потрясающий! Но я хочу поговорить с вами о его убийстве! – Об убийстве? – еще больше удивилась Галина Андреева и спросила: – Вам-то какое дело до этого? – Вот! – Андриана протянула ей свою лицензию. – Что это? – недоуменно спросила Беседина. – Лицензия! Я частный детектив! Я уверена, что убийство вашего брата как-то связано с убийством другого человека, которое я и расследую. – Ладно, садитесь в машину, – разрешила Беседина, – по пути все расскажете. Андриана не заставила просить себя дважды. Она юркнула в салон на сиденье рядом с водителем. – Выкладывайте, что там у вас, – велела Беседина, трогая автомобиль с места. И Андриана Карлсоновна, решившись, выложила сестре художника почти все. – Как вы сказали фамилия учителя? – переспросила Галина Андреевна. – Бакулев Юрий Анатольевич. – Бакулев, Бакулев, – повторила Беседина несколько раз, точно пробуя фамилию на вкус. А потом сказала: – Нет, не помню человека с такой фамилией, хотя вначале мне показалась, что я ее где-то слышала. Однако в окружении брата человека с такой фамилией точно не было. – Возможно, вы слышали эту фамилию в криминальных новостях, – упавшим голосом предположила Андриана. – Скорее всего, – согласилась Беседина. – И, тем не менее, я хотела бы расспросить вас о вашем брате. Может быть информация, полученная от вас, поможет раскрыть оба эти убийства. – Если честно, – сказала Галина Андреевна, – эти расспросы у меня вот уже где! – Она чиркнула ребром ладони по горлу. Полицейские тоже расспрашивали, а толку ноль целых и ноль десятых. – С момента убийства вашего брата прошло совсем мало времени, – несмело вступилась за полицию Андриана Карлсоновна. – Зато с момента убийства этого… – она пощелкала пальцами. – Бакулева, – подсказала Андриана. – Вот с момента убийства Бакулева, как вы сами сказали, прошло немало времени. А результат все тот же! Нулевой. – Может быть, у них что-то уже и есть, но в интересах следствия они пока не раскрывают информацию. – Да бросьте вы! – отмахнулась Беседина. – Развели тут тайны мадридского двора. Андриана уже узнала в лице Галины Андреевны ту самую Мадонну, которую с такой любовью изображал на своих картинах Вениамин Стеклов. И как она теперь догадывалась, младенец, а потом и мальчик, изображенный рядом с ней, был Стеклову не сыном, а племянником. – Брат, наверное, очень сильно любил вас, – начала Андриана издалека. – С чего вы это взяли? – Я видела, как он изображал вас и своего племянника. Он вложил в свои полотна столько нежности. Мне даже показалось, что, касаясь кисточкой полотна, он не только писал вас, но и сдувал с вас пылинки. – Да, это так, – смягчилась Галина Андреевна. – Расскажите мне о нем, пожалуйста, – попросила Андриана Карлсоновна. – О Вениамине и рассказывать особо нечего, – вздохнула женщина, – ни семьи, ни детей, он был женат на своих картинах. – Но ведь у него была девушка? – осторожно спросила Андриана. – Я видела ее изображение. – Точно! – кивнула сестра художника, – была! Но так давно, что мне это уже кажется неправдой. – Все равно, Галина Андреевна, расскажите мне о ней. – Ну, хорошо, – кивнула Беседина, – если вы настаиваете, я вам расскажу. – Я не настаиваю, я прошу. – Без разницы, – отмахнулась Беседина, – только давайте где-нибудь остановимся, не могу я рассказывать о брате за рулем. – Да, конечно, – охотно согласилась Андриана Карлсоновна. Вскоре Галина Андреевна остановила машину на верхней набережной. – Идемте вниз. – Заметив кафе на зеленой террасе, Беседина указала на него. И вскоре они уже сидели за столиком открытого кафе. Кроме них под зонтиками никого не было. Несмотря на самое начало осени, ближе к вечеру уже становилось прохладно, тем более что с Волги время от времени долетало дуновение ветра. – Скоро станет совсем холодно, – вздохнула Беседина и взяла в руки принесенную официантом чашку кофе. Голос ее при этом был таким печальным, что у Андрианы сжалось сердце. Она понимала, что печалит сестру художника не приближение холодов, а то, что на свете больше нет ее брата. Андриана не торопила Беседину. Терпеливо ждала и отпивала маленькими глотками довольно вкусный кофе из своей чашки. – Когда Веня учился в восьмом классе, он влюбился в одну девочку. – В свою одноклассницу? – В том-то и дело, что нет. Руфина была старше его на два года и училась уже в десятом классе. Естественно, она не обращала на Вениамина никакого внимания, он был для нее малявкой. Брат страшно страдал. – Он сам вам об этом рассказал? – Нет, конечно! Хотя, да, сам. Но намного позже. У нас с братом разница в десять лет, и тогда ему и в голову не приходило посвящать меня в свои проблемы. – Но все-таки потом он рассказал вам об этом. Почему? – Из жалости, – вздохнула Беседина. – Из жалости? – искренне удивилась Андриана Карлсоновна. – Да! Понимаете, когда мне было двадцать лет, я безумно влюбилась. Мягко говоря, в недостойного человека. И брат из опасения, что я могу наделать глупостей, решил рассказать мне о своей собственной несчастной любви. – И что, помогло? – спросила Андриана, не скрывая интереса. – Представьте себе, да, – грустно улыбнулась Галина Андреевна. – Я смогла справиться со своей влюбленностью. И благодаря вмешательству брата позднее встретила порядочного человека и вышла замуж. Теперь я счастливая жена и мать. Но не в этом суть. – А в чем? – Когда я уже образумилась, брат рассказал мне, что сам он не избежал крушения надежд. – То есть? – Он встретился с Руфиной через два года после окончания школы, и его чувства к ней вспыхнули с новой силой. В ту пору он уже был симпатичным, крепким молодым человеком, и Руфина ответила ему взаимностью. Однако их роман хоть и был бурным, оказался весьма коротким. Она уехала учиться в столицу и там вышла замуж. Вениамин опять страшно переживал. Но потом смирился с реальностью, ушел с головой в творчество и дал себе слово больше не наступать на одни и те же грабли. – И он сдержал свое слово? – Наверное, – пожала плечами Галина Андреевна, – тем более что к этому времени Фортуна повернулась к Вениамину лицом, его картины засветились на выставках, в том числе и столичных, стали неплохо продаваться. У брата появились деньги. Он оставил мне родительскую квартиру, а себе купил в старом двухэтажном доме две квартиры на разных этажах. Соединил их и получил двухуровневые хоромы с мансардой, где устроил себе чудесную мастерскую. – А где он писал свои завораживающие пейзажи? – В окрестностях Липовки. – Липовки? – Да, это деревня такая. Вокруг нее много лип. – У вас там родственники? – Нет, там живет Вася.