– Дня? – Ну не ночи же! «А что, – подумала Андриана, – теперь есть ночь музеев. Вероятно, люди посещают их не только днем». Однако она решила не тревожить впечатлительную Милу и сказала: – Я пошутила. Пойду собираться. – Анри! Ты можешь приехать пораньше, – прощебетала Мила, – попьем чаю, поговорим. Я так по тебе соскучилась! – Я тоже, – призналась Андриана и добавила: – Прихвачу с собой баночку шведского варенья. – Анри! Твой прапрапрадедушка был таким душкой! Я его обожаю! – Я тоже, – призналась Андриана, которая на самом деле испытывала к своему далекому предку Карлсону самые теплые родственные чувства. Первым делом Андриана наполнила кошачьи миски. Потом долго стояла под теплым душем, ополоснулась прохладным. Расчесав свои короткие волосы, подстриженные умелыми руками знакомого парикмахера, Андриана выбрала из своего гардероба темно-зеленый шелковый костюм, который подарил ей Артур-младший, сверху надела подходящий по цвету ажурный жилет, связанный Милой. На ноги обула симпатичные темно-зеленые, почти черные лодочки на небольшом каблуке – тоже подарок Артура. Повертелась перед зеркалом и, оставшись довольна собой, вздернула на плечо сумку на ремне и направилась к двери. Пребывая в полной уверенности, что семьдесят лет – это начало третьей молодости, она легко, как девчонка, сбежала по лестнице и остановила первого попавшегося частника. Водителю было лет сорок, может, чуть больше. Но по взгляду, которым он скользнул по ее фигуре, Андриана догадалась, что произвела впечатление. Улыбнувшись незаметно для него, она потупила глаза и назвала улицу, на которой жила ее подруга Мила с внучкой Виолеттой и добрейшей души песиком по имени Тишка. Изначально, глядя на золотистую волнистую шерсть щенка, все думали, что Тишка превратится в терьера. Но Тишка вырос в небольшого пса с красивыми задумчивыми глазами темно-коричневого цвета и золотым характером. Не доезжая полквартала до дома Милы, Андриана велела водителю остановиться и, поблагодарив его, расплатилась за поездку. Мила встретила подругу на пороге радостным вскриком и объятиями. Тишка крутился рядом, выражая свою радость вилянием хвоста и редким тихим повизгиванием. – А где Лео? – спросила Андриана. – Она еще не приехала – ты же знаешь ее, – Мила подмигнула подруге, – может, вообще приедет тютелька в тютельку. – Ну и ладно, – сказала Андриана, проходя на кухню и выуживая из сумки маленькую баночку ароматного варенья. Тишке она привезла шоколадную конфету, которую сразу же развернула и вручила псу, думая про себя, что все вкусное почему-то есть вредно и людям, и животным. Тишка благодарно вильнул хвостом и принялся за лакомство. Лео и впрямь подъехала к дому Милы на своей оранжевой машине, когда времени оставалось в обрез. Андриана и Мила успели уже вдоволь наговориться. А Лео, влетев в прихожую, сразу скомандовала: – Девчонки, быстро спускаемся вниз! Карета подана. Глава 10 – Смотрите, девочки! Паутинка летит! – воскликнула Мила, когда они выбрались из салона на стоянке возле галереи. – И небо такое проникновенно-синее, что даже плакать хочется, – добавила Андриана. – Плакать? – удивилась Лео и посмотрела на Андриану Карлсоновну с подозрением. – Ты, случайно, никуда по-крупному не вляпалась? – С чего это ты взяла? – С того, что тебе плакать хочется, обычно из тебя слезу не выжать, как из камня воду. – Так я же образно выразилась, – сказала в свое оправдание Андриана. – Ну, если только образно. – Леокадия заперла машину, включила сигнализацию, и они направились к крыльцу галереи. Небольшая художественная галерея «Вишневая роща» располагалась в старинном особняке девятнадцатого века. Ее владелец господин Славин сумел превратить свое детище в маленькое чудо с неповторимой аурой. Тех, кто побывал здесь хотя бы однажды, тянуло приходить сюда снова. В галерее выставлялись как маститые художники, так и совсем юные дарования. У хозяина был особый нюх на таланты, как известные, так и еще никем не раскрытые. Женщины вошли в вестибюль, где предъявили билеты, и отправились дальше. Вскоре цокающее эхо их каблучков заглушил мягкий ковер, устилающий лестницу, ведущую на второй этаж. Сегодня выставка проходила в верхнем зале. – Андриана, а что ты сейчас читаешь? – спросила Леокадия. – Рекса Стаута «Слишком много женщин»… – Опять детектив, – фыркнула, перебив ее, Лео, – ты все еще влюблена в толстяка Ниро Вульфа? – Нет. – О! Наметился прогресс, ты переключилась на Арчи Гудвина? – Нет. – Неужели ты запала на зануду Крамара? – сделала Леокадия большие глаза. – Но учти, он женат. – Нет и еще раз нет! – Андриана чуть не притопнула от досады ногой. – Если я там во что-то и влюблена, кроме таланта автора, то только в орхидеи! – Ха! – выдохнула Леокадия и не заметила, как попала в собственную ловушку. – Ты все время твердишь, что не читаешь детективы, – ледяным голосом проговорила Андриана, – но откуда ты тогда так хорошо знаешь персона– жей? – Читала в юности пару детективчиков, – пытаясь выкрутиться, пренебрежительно проговорила Леокадия. – Гм, – насмешливо произнесла Андриана. – А я читаю книгу Виктории Волгиной, – вступила в разговор Мила, скорее не для того, чтобы поделиться прочитанным, а с целью разрядить накалившуюся обстановку… – А кто это такая? – спросила Леокадия с интересом. – Это современная писательница, она тетя Мирославы Волгиной, того самого детектива, что помогла вырвать нашу девочку из рук незрячей Фемиды! – воскликнула Мила. – Ты говоришь о богине правосудия так, словно это какой-то гоголевский Вий, я так и слышу: тащится каменная тетка топ-топ с завязанными глазами, в руках весы, и кричит: «Поднимите мне веки! Хочу узреть проказницу Виолетту!» – А что, – сердито ответила Мила, – иногда и Фемиде следует приоткрыть глаза. А то вокруг бог весть что творится. – Я ничего не могу сказать о Виктории, – проговорила Андриана, – но после похвалы Милы обязательно стану ее читать. А вот Мирослава – детектив от бога! – Ага, – хмыкнула Лео, – это она тебя толкнула на скользкую дорожку. – На какую еще скользкую дорожку? – обиделась Андриана. – А как же! Не познакомься ты с ней, не стала бы записываться в сыщицы, а сидела бы дома и вязала кружева, как Мила. – Или, распушив хвост, – невозмутимо ответила Андриана, – бегала бы по мужикам. – У меня не мужики, а поклонники! – отрезала Леокадия. – Девочки! Не ссорьтесь, – жалобно попросила Мила. – Ладно, – сказала Лео, – мир, дружба, шоколадка «Россия щедрая душа». – При этих словах она вытащила плитку темного шоколада и разломила ее на три части, одну оставив себе, а две отдав подругам. – Лео, а ты не знаешь, отчего скончался этот художник? Ведь он вроде был не старый? – спросила Мила. – Сорок четыре года. Его застрелили из обреза охотничьего ружья. Андриана встала как вкопанная. Ей показалось, что ее ударили по голове пыльным мешком. – Что с тобой? – удивилась Леокадия. – Ты чего так побледнела? – Нет, ничего, – пролепетала Андриана Карлсоновна, – просто это так неожиданно. – По-моему, в твоих детективах и не такое случается. – Ты права, – тихо отозвалась Андриана. – Поэтому я их и не читаю, берегу нервы. – Тогда почитай Юзефа Крашевского, – машинально проговорила Андриана. – Кто такой? Почему не знаю?! – Это польский писатель девятнадцатого века. У него и любовь, и история. Я прочитала у него «Графиню Козель» и «Брюль». Мне понравились эти романы. – А они точно про любовь? – подозрительно спросила Лео. – Точно. – Но ты же любовные романчики не любишь, – ехидно заметила Лео.