— Снимайте свою футболку, — скомандовала я, дрожащими пальцами откручивая крышку на антисептике. — Катя, — тихо позвал меня Артем. Я вскинула голову, вопросительно глядя на него. — Все в порядке, успокойся, — он прикасается к моим рукам, успокаивающе гладит большим пальцем, словно пытаясь унять дрожь. Чуть улыбается, глядя на меня теплым взглядом. — Я… я знаю. Повернитесь спиной, — невпопад попросила я, возвращаясь к своему занятию. Артем стаскивает футболку и садится спиной ко мне. Вот и хорошо, что не перечит. Я долго и тщательно обрабатываю каждую ранку по несколько раз, чтобы уж точно никакого заражения не было. — Моя очередь, — заявляет Артем, когда я заканчиваю. Отбирает у меня вату и бутылку с антисептиком. — Но я же не поранилась, — растерянно бормочу я, глядя на то, как он ловко откручивает крышку. — Поранилась, — возражает Артем и подхватывает мою голую ногу. Удерживает лодыжку, второй рукой обрабатывая царапины на ней. Я и забыла, что расцарапала себе ноги, поэтому сейчас, когда перекись попадает в поджившие ранки, тихо шиплю от боли. Касания мужчины осторожные и нежные. Ровно до того момента, пока он не поднимает ко мне потемневшие глаза. Взгляд Артема тяжелый и острый. Нервно сглатываю и облизываю пересохшие губы. Он жадно провожает кончик моего языка, замирает на секунду, а после резко дергает меня за ногу к себе. Тело легко скользит по обивке дивана к нему. Артем успевает провести ладонью выше по бедру, забираясь под легкую ткань платья и горячим дыханием обжигает губы. От сладкой истомы внутри растекается приятная слабость, а в темных глазах мужчины словно плещется пламя. — Нашел заживляющую мазь в другой аптечке! — возвещает радостный голос. Нас словно разрядом отбрасывает друг от друга. — Спасибо, — хриплым голосом благодарю дядю Мишу и украдкой одергиваю платье вниз. Лично у меня мазаться мазью уже сил не хватит. Слишком уж это… эмоционально выходит. Кажется, Артем ровно такого же мнения, потому что натягивает на тело футболку и решительно поднимается с места. Я выхожу на улицу и не успеваю услышать, что наш миллионер говорит работнику. — Жара спадает, — замечает Артем, когда выходит через полминуты следом. — Так всегда к вечеру, — пытаюсь я делать вид, что между нами ничего не произошло. — Прогуляемся? Я ловлю его взгляд. Он уже не такой обжигающий, как раньше, но ощущение такое, что огненным чертятам только волю дай — и Артем сразу станет похож на демона в человеческом обличии. — Если только недолго, — после раздумий соглашаюсь я. Катя, да что с тобой? Вы люди разного круга и тебе точно не стоит общаться с ним. Особенно после произошедшего. Глава 8 Если бы я всегда слушала свой внутренний голос, то точно жила бы нормально. Но нет. Я шагаю рядом с мужчиной, к которому меня неимоверно тянет. В воздухе пахнет разнотравьем, со стороны озера веет прохладой, а солнце уже действительно не палит так нещадно. И хотя мы просто шагаем по проселочной дороге рядом, между нами все равно какое-то непонятное напряжение. Я отвлекаюсь на яркую бабочку, а когда поворачиваюсь, обнаруживаю, что Артем подошел к пасущейся лошади. — Прокатимся? — он любовно оглаживает ее морду и улыбается от того, как животное, фыркая, ищет вкусности, обнюхивая его руку. — Вы с ума сошли? Вы знаете, что за кражу лошади нам будет?! — Да никто не заметит даже. К тому же мы не крадем, а просто покатаемся и вернем. — Да какая разница! Тем более тут ни седла, ни уздечки нет! — Уздечка есть как раз, видимо, недавно расседлали. А седло… ну нет и нет. И так удержимся. — Я не умею ездить верхом и боюсь лошадей, — признаюсь я, с опаской глядя на коня. — О, да вы трусиха, — разочарованно тянет Артем и это внезапно подстегивает мое самолюбие. — Ничего я не трусиха! — Правда? Тогда прокатимся? Артем хитро улыбается. Подловил на «слабо», как маленький мальчик, и довольный стоит. — Вы не умеете ездить, — парирую я. — С чего вы взяли? Я состою в конном клубе и с детства отлично езжу на лошади, — возражает мужчина, а после легко вспрыгивает на спину коня. Даже стремени не понадобилось. — Я и забыла, что все денежные мешки увлекаются подобными вещами. Гольф, конный клуб, казино и другие развлечения богатых людей. — Прекрати ворчать и иди ко мне, — хмыкнул он и протянул руку. Ну и что мне было делать? Естественно, я подала руку и через секунду ощутила, как мужчина, свесившись, подхватывает меня под грудью и втаскивает на спину коня, боком усаживая перед собой. — Удобно? Или сядешь так, чтобы ноги были врозь? — Удобно. Так я хотя бы за тебя держаться могу. До земли вроде бы недалеко, но с высоты своего роста казалось, что я забралась как-то уж слишком высоко. Поэтому я вцепляюсь в Артема мертвой хваткой, крепко прижимаюсь к нему и начисто игнорирую его насмешливую улыбку. Пусть ухмыляется сколько хочет, я, между прочим, жизни лишиться боюсь! Еще свалюсь под ноги лошади — и конец. А у меня бабушка. И ипотека. Мне на тот свет никак нельзя! Он чуть пришпоривает коня. — Так значит, людей вроде меня ты зовешь денежными мешками? — лукаво улыбается Артем, вскидывая бровь. — Если честно, так я называю только тебя, — смущенно чешу нос. — Интересно, почему? — Ну ты ведь богат, плюс такой ажиотаж в селе поднялся. Да и у тебя ну очень важный вид. К тому же ты вообще единственный знакомый мне миллионер. Так что вот… — Забавно, что ты одна восприняла меня в штыки и даже бороться решила, как амазонка. — Знаешь ли, не каждый меня воровкой называет за яблоки! — возмутилась я. — Но ты ведь правда украла… — Ну подумаешь, позаимствовала пару штук. — Еще забор… — подсказывает Артем, явно сдерживая улыбку. — Считай, помогла тебе обзавестись новым. А то когда бы ты им занялся еще… — Действительно, — фыркает он весело. Прогулка затягивается. Мы возвращаем коня и гуляем по проселочной дороге, которая тянется вдоль летнего луга. В сгущающихся сумерках пахнет цветами, Артем держит мою руку в своей ладони и молчит. И даже несмотря на молчание внутри такое приятное тепло и почему-то томительно, словно вот-вот произойдет что-то волшебное. Уходить домой совсем не хочется, но я все же говорю с неохотой: — Наверное, время уже около 12 ночи. Нужно вернуться, чтобы бабушка не волновалась. — Ладно, — легко соглашается Артем, и мы бредем медленным, очень медленным шагом к деревне. И все равно, несмотря на это, приходим к моему дому слишком быстро. — Только тихо, не шуми, а то вдруг ба спит, — шепотом прошу я у калитки, — лучше давай попрощаемся и я в комнату проберусь через окно. — Почему через окно? — Половицы скрипят, еще разбужу бабушку, она всыплет по первое число. — Давай помогу взобраться хотя бы. Я осторожно приподнимаю калитку, чтобы она не скрипела, и открываю ее. — Только потом закрой ее так же, а то петли не смазаны, — шепотом инструктирую я Артема. На улице загорается свет и сердце моментально уходит в пятки. Мы застываем вместе с Артемом и в молчаливом шоке пялимся на мою бабушку. Она стоит на пороге, скрестив руки на груди. Под осуждающим холодным взглядом я сразу же сжимаюсь, как школьница, которую сейчас будут отчитывать за то, что поздно домой вернулась. — Может быть чаю? — предлагает ба ровным голосом без эмоций. Настолько ровным, что любому дураку ясно: лучше не соглашаться. Себе дороже. — О, Артем наверняка уже торопится… — быстро тараторю я.