– Получили? – кричу я маме с Сэвеном. – Получили?! Папа дает мне пять и хлопает в ладоши. – Вот это я понимаю! Мама с Сэвеном закатывают глаза. Я сижу в своей «игровой позе»: колени подняты, правая рука лежит на голове и держится за левое ухо, а левый большой палец – во рту. Не занудствуйте, это работает. Сегодня «Кливленд» хорош и в защите, и в атаке. – Вперед, «Кавалеры»! Где-то в доме стекло разлетается вдребезги. А потом бах, бах, бах, бах. Выстрелы. – Ложитесь! – кричит папа. Я уже на полу. Секани падает рядом, а сверху нас накрывает мама и обнимает обеими руками. Папа несется в прихожую, и мы слышим скрип дверных петель и визг шин за окном. – Ублюд… – Папин голос тонет в грохоте выстрелов. Мое сердце замирает. На долю секунды я попадаю в мир, где папы нет, – ужасный бессмысленный мир. Но он возвращается в зал. – Вы целы? Тяжесть у меня на спине исчезает. Мама говорит, что с ней все в порядке, Секани тоже, а за ними и Сэвен. Папа сжимает свой пистолет. – Пульнул в этих баранов, – говорит он, тяжело дыша. – Кажется, задел в шину. Ни разу не видел эту тачку. – Они стреляли по дому? – уточняет мама. – Ага, в окно гостиной, – кивает папа. – И забросили что-то внутрь. Я бегу туда. – Старр! Вернись! – кричит мама. Но я слишком любопытна и упряма. Мамин любимый диван усыпан блестящими осколками. На полу посреди комнаты лежит кирпич. Мама звонит дяде Карлосу, и через полчаса он уже стоит у нас на пороге. Папа так и не перестал мерить шагами зал и не убрал свой пистолет. Сэвен увел Секани спать. Мама сидит рядом со мной на угловом диване, приобняв меня одной рукой так крепко, точно не собирается отпускать. Нас заходили проведать соседи: миссис Перл, мисс Джонс и мистер Чарльз из соседнего дома, который прибежал с пистолетом в руке. Никто из них не видел нападавших. Но какая разница, кто это сделал? Важно одно: это было послание, и оно предназначалось мне. Меня мутит, как в детстве, когда, объевшись мороженого, слишком долго гуляешь по жаре. Мисс Розали говорила, что жара «кипятит» желудок и что следует выпить чего-нибудь холодного, чтобы его остудить. Но сейчас холодное мне не поможет. – Полицию вызвали? – спрашивает дядя Карлос. – Хрена с два! – фыркает папа. – Откуда мне знать, что стреляли не копы? – Мэверик, ты все равно должен был позвонить, – вздыхает дядя Карлос. – Нападение нужно запротоколировать, к тому же сюда прислали бы кого-нибудь охранять дом. – О, мой дом есть кому охранять, не беспокойся. Но вот кто точно не будет этого делать, так это продажные свиньи, которые наверняка сами всё и устроили! – Это могли быть Короли! – возражает дядя Карлос. – Разве не ты говорил, что Кинг угрожал Старр из-за ее интервью? – Я завтра никуда не пойду, – говорю я, но с тем же успехом можно шептать на концерте Дрейка. – Знаешь, черт тебя дери, это не совпадение, что нас пытаются запугать накануне того дня, когда Старр предстоит давать показания, – рычит папа. – Твоим дружкам это больше всего на руку. – Ты не представляешь, как много полицейских хотят одной лишь справедливости, – вздыхает дядя Карлос. – Но, конечно, ты не поверишь. Классический Мэверик. Всякий коп для тебя – плохой коп. – Завтра я никуда не пойду, – повторяю я. – Да я не говорю, что все копы плохие, но я и не дурачок, чтобы верить, что все они ангелы. Черт, они уложили меня лицом вниз на тротуар. И за что? Просто потому что подвернулась такая возможность! Тут встревает мама. – Это могли быть и те, и другие, – замечает она. – И гадать, кто именно, нет смысла. Главное – завтра убедиться, что Старр в безопасности… – Я сказала, что никуда не пойду! – кричу я. И лишь теперь они меня слышат. Желудок сжимается. – Да, может, стреляли и Короли, но вдруг это копы? – Я смотрю на папу и вспоминаю инцидент возле магазина. – Мне кажется, они тогда хотели тебя убить, – хрипло говорю я. – И все из-за меня. Папа опускается передо мной на колени, кладет пистолет на пол у моих ног, а потом приподнимает мое лицо за подбородок. – Первый пункт программы «Пантер». Произнеси его. Мы с братьями вызубрили «Программу десяти пунктов» «Черных пантер», как другие дети учат клятву верности флагу[102]. – Мы хотим свободы, – говорю я. – Мы хотим иметь право самостоятельно определять судьбу чернокожих и угнетенных общин. – Повтори еще раз. – Мы хотим свободы. Мы хотим иметь право самостоятельно определять судьбу чернокожих и угнетенных общин. – Седьмой пункт. – Мы требуем немедленно положить конец жестокости полицейских, – произношу я, – несправедливым убийствам чернокожих граждан, других национальных меньшинств и угнетенных. – Еще раз. – Мы требуем немедленно положить конец жестокости полицейских, несправедливым убийствам чернокожих граждан, других национальных меньшинств и угнетенных. – А что Брат Малкольм называл нашей целью? К тринадцати годам мы с Сэвеном выучили все цитаты Малкольма Икс. Секани до этого еще не дорос. – Полную свободу, справедливость и равноправие, – говорю я, – достигнутые любыми средствами. – Еще раз. – Полную свободу, справедливость и равноправие, достигнутые любыми средствами. – Так почему же ты решила молчать? – спрашивает папа. Потому что «Программа десяти пунктов» «Пантерам» не помогла. Хьюи Ньютон умер наркоманом, а остальных правительство уничтожило по одному. Любые средства не уберегли Брата Малкольма от смерти (причем велика вероятность, что убили его свои же люди). На бумаге лозунги всегда выглядят лучше, чем в реальности. И реальность такова, что я могу просто не дожить до завтрашнего заседания. Мы подскакиваем от двух громких ударов в дверь. Папа встает, берет свой пистолет и идет открывать. Потом говорит кому-то «Здорово!», и мы слышим хлопки ладоней. Мужской голос отвечает: – Большой Мэв, ты ведь знаешь, что мы тебя прикроем. Папа возвращается в зал в компании высоких широкоплечих парней в сером и черном. Серый светлее того, который носит Кинг со своей бандой. Чтобы заметить это, нужно пожить с мое в нашем районе. Эти парни тоже Короли, только из другого района. – Это Гун. – Папа указывает на низкого парня с хвостом на затылке. – Он и его парни будут охранять нас сегодня и завтра. Дядя Карлос складывает руки на груди и сурово смотрит на вошедших. – Ты просишь Королей защищать твой дом, несмотря на то что случившееся может быть их рук делом? – Они не братаются с Кингом, – отрезает папа. – Это Короли Кедровой Рощи. А значит, их с Кингом не связывает ничего, как тех же Послушников. В бандах все решают районы, а не цвета. У Королей Кедровой Рощи давно терки с шайкой Кинга, то есть Королями Садового Перевала. – Хочешь, мы уедем, а, Большой Мэв? – уточняет Гун. – Нет, о нем не беспокойтесь, – отмахивается папа. – Делайте то, зачем пришли. – Без проблем, – кивает Гун и дает папе пять, после чего он и его парни уходят обратно на улицу.