Часть 57 из 91 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Ага, – бормочет Сэвен.
Папа обнимает его за шею и притягивает к себе. А потом целует в висок.
– Я тебя люблю. И всегда буду тебя поддерживать.
После обеда мы собираемся в гостиной, беремся за руки и опускаем головы.
– Чернокожий Иисус, благодарим тебя за твою благодать, – начинает папа. – Даже несмотря на то что мы совсем не хотели переезжать…
Мама прочищает горло.
– Ладно, даже несмотря на то что я совсем не хотел переезжать, – исправляется он, – ты все для нас устроил. Благодарим тебя за новую работу Лизы. Пожалуйста, помоги ей и оставайся рядом, пока она работает сверхурочно. Прошу, помоги Секани с годовыми контрольными работами. И спасибо тебе, Господи, что позволил Сэвену сделать то, чего не сделал я, – закончить школу. Прошу, помоги ему с выбором колледжа и дай понять, что защищаешь Кению и Лирику. Господи, а еще завтра у моей малышки важный день – она будет свидетельствовать перед коллегией присяжных. Молю, даруй ей спокойствие и мужество. Я, конечно, очень хочу попросить тебя решить это дело по-моему, но знаю, что у тебя уже есть план на этот счет. Я молю о милосердии, Господи, только и всего. Будь милосерден к Садовому Перевалу, к семье Халиля и Старр. Помоги нам всем это преодолеть. Да святится имя твое…
– Погоди, – говорит мама.
Я открываю один глаз. Папа тоже. Мама никогда, никогда не перебивает его во время молитвы.
– Э-э, любимая, – говорит папа. – Я уже заканчивал.
– Я хочу кое-что добавить. Господи, благослови мою маму. И спасибо тебе за то, что она дала нам денег из своих сбережений для первичного взноса. Помоги нам превратить подвал в отдельную комнату, чтобы она могла иногда у нас гостить.
– Нет, Господи, – говорит папа.
– Да, Господи, – возражает мама.
– Нет, Господи.
– Да.
– Нет, аминь!
Мы успеваем домой к очередному матчу плей-офф.
Баскетбольный сезон равнозначен войне у нас дома. Я законченный фанат Леброна. И плевать, где он играет – в «Майами»[97] или «Кливленде»[98], – я с ним до конца. Папа так до сих пор и болеет за «Лейкерс», но Леброн ему тоже нравится. Сэвен топит за «Сперс»[99]. Мама – та еще хейтерша и готова болеть «за кого угодно, лишь бы не за Леброна». А Секани всегда топит за победителя.
Сегодня матч «Кливленда» против «Чикаго»[100]. Линия фронта очерчена: мы с папой против Сэвена с мамой. Сегодня Сэвен запрыгнул на ее хейтерский поезд под названием «лишь бы не за Леброна».
Я надеваю футболку с номером Леброна. Каждый раз, когда я надеваю что-нибудь другое, его команда проигрывает. Серьезно, я не вру. Стирать футболку тоже запрещается. Перед финалом мама ее постирала, и «Майами» проиграли «Сперсам». (Мне кажется, она сделала это специально.)
Я сажусь на свое счастливое место в зале на полу перед угловым диваном. Сэвен переступает через меня и ставит свою голую ножищу у моего лица. Я отпихиваю ее.
– Ногу вонючую убрал.
– Сама ты вонючая. Готова к позорному поражению?
– Твоей тупой команды? Еще как!
Мама заглядывает в зал.
– Чав, мороженого хочешь?
Я оскорбленно на нее пялюсь. Она знает, что во время игр я не ем молочку. Молочка равно газы, а газы – к невезению.
Мама ухмыляется.
– А если со взбитыми сливками, клубничным сиропом и обсыпкой?
Я закрываю уши.
– Ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля, уходи, Лебронова хейтерша. Ля-ля-ля-ля-ля!
Как я и сказала, баскетбольный сезон – это война, и моя семья использует самые подлые приемы.
Мама возвращается с большой миской и глотает одну ложку мороженого за другой. Потом садится на диван и подносит миску к моему лицу.
– Чав, точно не хочешь? Твое любимое. Сливочное. Безумно вкусно!
«Крепись», – приказываю я себе, но, блин, мороженое выглядит так аппетитно… Сверху блестит клубничный сироп, а на нем громоздится воздушная горка взбитых сливок. Я закрываю глаза.
– Победа важнее.
– Ну, тебе ее все равно не видать, а так хоть мороженого поешь.
– Ха! – усмехается Сэвен.
– Что за мордобой вы тут развели? – спрашивает папа.
Он опускается на длинную секцию дивана и вытягивает ноги. Его счастливое место. Вскоре забегает Секани, садится у меня за спиной и кладет мне на плечи свои голые ноги. Я не возражаю. Они у него еще детские и невонючие.
– Я просто предложила Чав мороженого, – объясняет мама. – Любимый, ты как, будешь?
Папа усмехается.
– Фигушки. Ты же знаешь, что я не ем молочку во время матчей.
Видите? Все очень серьезно.
– И кстати, готовьтесь, – добавляет папа. – «Кливленд» надерет вам задницу. Если бы играл Коби[101], вас, конечно, уделали бы еще хлеще, но все равно будет несладко.
– Аминь! – восклицаю я, хотя насчет Коби с ним не согласна.
– Ой, мальчик мой, помалкивай, – говорит мама папе. – Ты всегда выбираешь слабые команды. Сначала «Лейкерс»…
– Эй, три победы подряд – это тебе не слабая команда. И я не всегда выбираю слабых, не надо тут мне. – Он усмехается. – Я же выбрал тебя, разве нет?
Мама закатывает глаза, однако улыбается в ответ. Как бы мне ни не хотелось в этом признаваться, но мои предки – иногда ужасные милашки.
– Ага, – говорит она, – единственный раз, когда ты сделал правильный выбор.
– Угу, – кивает папа. – Ваша мама играла за баскетбольную команду старшей школы Святой Марии против женской сборной старшей школы Садового Перевала, где учился я.
– И мы надрали им задницы, – вставляет мама, слизывая мороженое с ложки. – К слову, их девочки нам и в подметки не годились.
– Короче, пришел я в тот день на площадку пораньше – посмотреть на своих друзей, которые хотели поиграть после девчонок, – продолжает папа, глядя на маму. (Так мило – прямо кошмар какой-то!) – И заметил самую красивую девушку на свете, которая с мячом раздавала будь здоров.
– Расскажи им, что ты сделал, – просит мама, хотя мы уже в курсе.
– Эй, я просто хотел…
– Нетушки, давай, рассказывай.
– Я попытался привлечь твое внимание.
– Ага. – Поднявшись с дивана, мама отдает мне миску и встает перед телевизором. – Ты торчал за боковой вот с таким видом. – Она наклоняется набок, берется за промежность и облизывает губы.
Мы хохочем. Я так и вижу, как папа это делает.
– Прямо посреди игры! – фыркает мама. – Стоит как извращенец и пялится на меня.
– Но ты же меня заметила, – улыбается папа. – Ведь правда?
– Потому что ты выглядел как дурак! А потом в перерыве я сижу на лавочке, а он подходит сзади и говорит. – Она понижает голос: – «Эй! Эй, красотка. Как тебя зовут? Ты классно смотрелась на площадке. Номерком не поделишься?»
– Блин, па, ну ты вообще был лузером, – смеется Сэвен.
– Неправда! – возражает папа.
– А она дала тебе свой номер? – спрашивает Сэвен.
– Ну, я сделал первый шаг…
– Так дала или нет? – повторяет Сэвен.
– Не-а, – признается папа, и мы хихикаем, как гиены. – Да и пофиг. Можешь злорадствовать сколько душе угодно. В конце концов, я что-то да и сделал правильно.
– Да, – признает мама, запустив пальцы мне в волосы. – Так и есть.
Ко второй четверти матча «Кливленда» против «Чикаго» мы хором орем в телевизор. Когда Леброн перехватывает мяч, я подпрыгиваю, и – бам! Слэм-данк.
book-ads2