– Это наш дом? – Я же говорю, мы надеемся, что да, – отвечает папа. – Сейчас ждем, когда одобрят ипотеку. – И мы можем позволить себе здесь жить? – спрашивает Сэвен. Мама вскидывает бровь. – Да, можем. – Ну так, а ежемесячные взносы и все такое… – Сэвен! – шиплю я на него. Вечно он сует нос не в свое дело. – Мы уже обо всем позаботились, – говорит папа. – Дом в Саду будем сдавать, а на полученные деньги оплачивать взносы. Плюс… – Он с хитрой и, признаю, очаровательной ухмылкой переводит взгляд на маму. – Меня взяли на работу в «Маркхэм», – говорит она, улыбаясь. – Выхожу через две недели. – Серьезно? – выдыхаю я. Сэвен добавляет: – Ого! А Секани вопит: – Мама богатая! – Никто тут не богатый, приятель, – качает головой папа. – Успокойся. – Но это нам поможет, – говорит мама. – Очень. – Пап, и ты не против, что мы будем жить здесь среди лицемеров? – спрашивает Секани. – Что это ты такое говоришь, Секани? – хмурится мама. – Ну, он же сам всегда так говорит. Что люди здесь лицемеры, а в Садовом Перевале – нет. – Ага, он и правда так говорит, – вставляет Сэвен. Я киваю. – По-сто-ян-но. Мама скрещивает руки на груди. – Мэверик, может, объяснишься? – Ну, я говорю это не так уж часто… – Постоянно, – хором перебиваем мы. – Ладно, часто. Но может, я был прав не на все сто процентов… Мама кашляет, и в ее кашле отчетливо слышится «ха!». Папа на нее зыркает. – Зато я понял, что место, где ты живешь, вовсе не определяет, лицемер ты или нет. И самое честное, что я могу сделать, – это защитить свою семью, а следовательно, из Садового Перевала нужно уехать. – А что еще ты понял? – спрашивает мама, словно учительница, терроризирующая ученика на глазах у всего класса. – Что жизнь в пригороде, а не у себя на районе не сделает тебя менее чернокожим. – Спасибо, – кивает мама с довольной улыбкой. – Так что, осматриваться будете или нет? – спрашивает папа. Сэвен сомневается, а значит, и Секани тоже. Но блин, я хочу выбрать себе лучшую комнату. – А где спальни? – спрашиваю я. Мама указывает на коридор слева. Похоже, Сэвен и Секани понимают, что у меня на уме, потому что мы переглядываемся… И несемся к коридору. Секани вырывается вперед, и я – пускай гордиться тут нечем – тяну его тощую тушку назад. – Мамуль, она меня толкнула! – ноет он. К первой спальне я добегаю быстрее Сэвена. Она больше моей нынешней комнаты, но не такая большая, как мне бы хотелось. Сэвен добегает до второй, осматривает ее, и по выражению его лица я делаю вывод, что она ему не понравилась. Значит, самая большая – третья, в конце коридора. Мы с Сэвеном летим к ней, как Гарри Поттер и Седрик Диггори к Кубку Огня. Я хватаю Сэвена за футболку и тяну до тех пор, пока мне не удается его обогнать. Я открываю дверь в комнату… …И она еще меньше первой. – Чур моя! – кричит Секани, пританцовывая у двери в первую, самую большую спальню. Мы с Сэвеном скидываемся за вторую, сыграв в камень-ножницы-бумагу. Сэвен всегда выбирает либо камень, либо бумагу, так что я с легкостью его побеждаю. После папа уезжает за обедом, а мама устраивает тур по дому. Выясняется, что нам с братьями снова придется делить туалет и ванную. Впрочем, с тех пор как Секани освоил этикет прицеливания и искусство смывания, это уже не так страшно. Хозяйская комната располагается в другой стороне дома. Там же находится и прачечная, не до конца отделанный подвал и гараж на две машины. Мама обещает купить баскетбольную корзину на колесиках: мы сможем хранить ее в гараже и иногда вывозить, чтобы поиграть перед домом. Задний двор достаточно большой для Кира и папиного сада и обнесен деревянным забором. – Кир же переедет с нами? – спрашиваю я. – Конечно. Мы его не бросим. Вскоре папа привозит бургеры с картошкой, и мы устраиваем пикник на кухонном полу. Здесь супертихо: то и дело лают собаки, но никакой музыки, сотрясающей стены, и никакой стрельбы. Тут такого не бывает. – Бумаги мы подпишем в ближайшие недели, – объясняет мама, – но, поскольку сейчас конец учебного года, мы подождем с переездом до летних каникул. – Ага, – добавляет папа. – Переезд – это не шутки. – Надеюсь, мы успеем обустроиться до того, как ты пойдешь в колледж, – говорит мама Сэвену. – Обустроишь свою комнату и будешь приезжать сюда на каникулы. Секани хлюпает своим молочным коктейлем и, набрав его полный рот, произносит: – Сэвен сказал, что не пойдет в колледж. – Что? – спрашивает папа. Сэвен злобно косится на Секани. – Я не говорил, что не пойду в колледж. Я сказал, что не пойду в колледж в другом городе. Я поступлю в «Сэнтрал Комьюнити», чтобы присматривать за Кенией и Лирикой. – Хрена с два, – хмурится папа. – Ты ведь не серьезно? – добавляет мама. «Сэнтрал Комьюнити» – это техникум на краю Садового Перевала. Некоторые называют его «Старшая школа Садового Перевала, версия 2.0», потому что там учатся многие выходцы из этой школы, и они же приносят туда всю свою чушь и драму. – Там ведь преподают основы, – возражает Сэвен. – Но в нем нет тех возможностей, которые есть в других колледжах, – говорит мама. – Ты хоть понимаешь, от чего отказываешься? От стипендий, стажировок… – От шанса дать мне наконец пожить без Сэвена, – добавляю я, прихлебывая свой молочный коктейль. – Тебя-то кто спрашивал? – огрызается Сэвен. – Мамка твоя. Знаю, это удар ниже пояса, просто вырвалось само собой. Сэвен швыряет в меня картофелину. Я отмахиваюсь от нее и собираюсь было показать ему средний палец, однако вмешивается мама: – Только попробуй! И я опускаю руку. – Послушай, ты не несешь ответственности за своих сестер, – вздыхает папа. – Зато я несу ответственность за тебя и не позволю тебе пустить свою чертову жизнь коту под хвост и заниматься тем, чем должны заниматься два взрослых человека. – Доллар, папа, – встревает Секани. – Ты молодец, что присматриваешь за Кенией и Лирикой, – продолжает папа. – Но не все зависит от тебя. Выбери любой колледж – тебя везде ждет успех. Только выбери тот, куда ты в самом деле хочешь пойти, а не тот, где ты сможешь выполнять чужую работу. Ты меня понял?