– Почему? – Ты у нас по счетам платишь? – Нет. – Тогда и отвечать я не обязан. Так папа соскакивает практически с любого спора. Надо оформить какую-нибудь подписку на дешевый журнал и сказать: «Да, по счетам я плачу, и что?» Впрочем, это не важно. Доев пиццу, я иду в свою комнату. Папа уже в спальне с мамой. У них включен телик, и оба они лежат на животах на кровати; мама печатает что-то в своем ноуте, закинув одну свою ногу на папину. У мои предков ужасно милые и попсовые отношения. Иногда, глядя на них, я думаю, что в будущем и сама хочу чего-то подобного. – Все еще злишься на меня из-за Деванте? – спрашивает папа у мамы. Она молчит и не сводит глаз с ноутбука. Папа морщит нос и загораживает головой экран. – Все еще злишься? А? Злишься? Мама смеется и игриво его отталкивает. – Двинься, приятель. Ничего я не злюсь. Дай лучше виноградину. Осклабившись, папа скармливает ей ягоду. Ой, все. Мимиметр зашкаливает. Да, они мои родители, но в то же время и мой ОТП[78]. Серьезно. Папа смотрит, как мама сидит в интернете, и, всякий раз съедая виноградинку сам, угощает маму. Та, наверное, загружает в фейсбук последние семейные фотки – специально для наших родственников из других городов. Интересно только, что она пишет под фотками, когда происходит такое?.. «Секани видел, как копы издеваются над его отцом, но зато оценки у него очень хорошие. #маминагордость». Или «Молитесь о Старр – у нее на глазах убили лучшего друга. И, между прочим, она снова вошла в список лучших спортсменов школы. #радость». Или даже: «По улицам ездят танки, но Сэвен поступил уже в шесть колледжей! #скоровдорогу…» Я захожу в свою комнату. На столе у меня адский бардак; там же и оба моих ноутбука – старый и новый. Возле старого – пара папиных огромных джорданов. Их желтые подошвы намазаны специальной смесью из моющего средства и зубной пасты, затянуты пищевой пленкой и сохнут под лампой. Эта смесь их очистит, и подошвы засияют как новенькие. Видеть, как это происходит, – почти так же приятно, как пользоваться очищающими полосками для носа. Бо-жест-вен-но. Да, я сказала папе, что сделала домашку, но на самом деле за нее даже не бралась. Добрых два часа я просидела на тамблере, создавая блог: «Халиль, которого знала я». Моего имени там нет, только фотки Халиля. На первой ему тринадцать, и на голове у него афро. Дядя Карлос повез нас тогда на ранчо «насладиться загородной жизнью», и вот Халиль косится на стоящую рядом лошадь. Помню, как он сказал: «Если она как-то не так шевельнется – я дам деру!» Под фотографией на тамблере я написала: «Халиль, которого я знала, боялся животных», – и в тегах поставила его имя. Сначала ее лайкнул и репостнул один человек, потом второй, третий. Поэтому я опубликовала больше фоток – к примеру, ту, где нам по четыре и мы сидим в ванне. Наших причиндалов на ней не видно из-за пены, а мое лицо скрыто от объектива. На краю ванны примостилась мисс Розали и улыбается нам, а Халиль улыбается ей в ответ. Я написала: «Халиль, которого я знала, любил пену для ванны почти так же сильно, как свою бабушку». За два часа загруженные мной фотки лайкнуло и репостнуло несколько сотен человек. Я понимаю, это не то же самое, что выступить в новостях, как предлагала Кения, но надеюсь, что и это поможет. По крайней мере, мне уже становится легче. Другие люди тоже стали постить что-то про Халиля, загружать его портреты и фотографии, которые показывали по новостям, и я репостнула каждую из них. Забавно: кто-то запостил старое видео с Тупаком (знаю-знаю, все видео с Тупаком старые), где у него на голове кепка с прямым козырьком, надетая задом наперед (сегодня она смотрелась бы очень круто), а на коленке – какой-то малыш. Тупак расшифровывает фразу Thug Life в точности как рассказывал Халиль: The Hate U Give Little Infants Fucks Everybody – и слово Fucks произносит по буквам, потому что малыш на него смотрит. Когда Халиль объяснял мне это выражение, я вроде как все поняла, однако по-настоящему осознала его только сейчас. Я беру свой старый ноутбук, и тут на столе жужжит мой мобильник. Мама его уже вернула (Аллилуйя! Спасибо тебе, Чернокожий Иисус!), сказала, это на случай, если в школе снова что-нибудь произойдет. В общем, телефон у меня, а почему – уже дело десятое. Надеюсь, сообщение от Кении, которой я отправила ссылку на свой новый тамблер. Я рассудила, что ей захочется увидеть этот блог, ведь к его созданию меня подтолкнула именно она. Но это Крис. Он перенял манеру Сэвена и теперь пишет заглавными буквами: ОМГ! СМОТРЮ ПРИНЦА СЕРИЯ ПРО ТО, КАК ПАПА НЕ ВЗЯЛ УИЛЛА С СОБОЙ ЭТОТ ГОВНЮК СНОВА ЕГО БРОСИЛ А ТЕПЕРЬ ССОРА С ДЯДЕЙ ФИЛОМ У МЕНЯ ГЛАЗА ВСПОТЕЛИ Его можно понять – серия и правда жесть какая грустная. Я отвечаю: Сочувствую:(. Но глаза у тебя не потеют. Просто ты плачешь, малыш Он отвечает: ЛОЖЬ! А я пишу: Врать не обязательно, Крейг. Врать не обязательно. На что он отвечает: ТЫ ЧТО, ВСЕРЬЕЗ РЕШИЛА ОТПИСАТЬ МНЕ ЦИТАТОЙ ИЗ «ПЯТНИЦЫ»[79]? В общем, фильмы из девяностых мы тоже смотрим. Я пишу: Ага;) А он: Пока, Фелиция! Я несу ноут в комнату Сэвена и телефон беру с собой, на случай, если Крис захочет законспектировать еще одну серию «Принца из Беверли-Хиллз». Уже в коридоре я слышу монотонное регги, а потом Кендрика Ламара, вступающего с текстом о лицемерии. На нижней койке, опустив голову, сидит Сэвен: дреды свисают ему на глаза, на коленях громоздится разобранный системный блок. А на полу устроился Деванте, по-турецки скрестив ноги и покачивая афро в такт музыке. Со стены на них смотрит зомби-версия Стива Джобса, рядом с которым красуются супергерои и плакат «Звездных войн». С нижней койки свисает слизеринское одеяло, которое я уже давно хочу свистнуть. Мы с Сэвеном фанаты ГП, только неправильные – нам больше нравятся фильмы, чем книги. Мы подсадили на них и Халиля с Наташей. Когда мы жили в муниципальном квартале[80] Кедровой Рощи, мама купила первый фильм за доллар в секонд-хенд-барахолке. Мы с Сэвеном сразу прописались в Слизерине, потому что там учились одни богачи. Когда растешь в муниципальной квартире с одной спальней, кажется, что на свете нет ничего лучше денег. Сэвен достает из системного блока серебристую коробочку с дисководом и изучает ее. – Да он почти новый. – Чем занимаешься? – спрашиваю я. – Большой Дэ попросил починить его комп. Нужно новый дивидишник поставить. Он спиратил столько дисков, что просто сжег старый. Мой брат – неофициальный компьютерный эксперт Садового Перевала. Бабульки, гангстеры и все остальные платят ему за починку компов и телефонов, и он неплохо на этом зарабатывает. У ножки кровати лежит черный мусорный пакет с одеждой, который кто-то подбросил к нам во двор. Мы с братьями нашли его, когда вернулись из магазина. Сначала мы решили, что это вещи Деванте, но при ближайшем рассмотрении выяснилось, что принадлежат они Сэвену. Эти вещи были в доме его матери. Позвонив Аише, Сэвен выяснил, что она его выгоняет, «потому что Кинг так велел». – Сэвен, мне так жаль… – Все норм, Старр. – Она не имела права… – Я же говорю, все норм. – Он поднимает на меня взгляд. – Не парься, ладно? – Ладно, – говорю я, и тут вибрирует мой телефон. Я отдаю ноут Деванте и проверяю, от кого эсэмэс. Кения так и не ответила, а пишет мне Майя. Ты на нас злишься? – Это для чего? – спрашивает Деванте, уставившись на ноутбук. – Папа решил отдать его тебе. Только сначала его должен посмотреть Сэвен, – поясняю я и отвечаю Майе: Сама как думаешь? – А зачем он мне его отдает? – спрашивает Деванте. – Может, хочет посмотреть, умеешь ли ты им пользоваться, – говорю я. – Конечно, умею, – фыркает Деванте и пинает хихикающего Сэвена. Телефон жужжит трижды. Ответ от Майи: Точно злишься Может, соберемся втроем и поговорим? Последнее время я чувствую между нами какой-то напряг. Типичная Майя. Когда мы с Хейли ссоримся, она вечно пытается нас помирить. Но ей пора понять, что на этот раз попсового воссоединения не будет. Я отвечаю: Ок. Напишу, когда буду у дяди.