— Да. Мальчишки вымыты и в постели. — Ты молодец. — Спасибо. — Нет, это тебе спасибо. Оба помолчали. — Хочешь, чтобы я побыл с ними еще немного? — спросил Мэтт. — Если это удобно. — Без проблем. Оливия до сих пор в Бостоне. — Спасибо тебе, — произнесла Марша каким-то странным тоном. Мэтт насторожился. — Когда ты собираешься быть дома? — Мэтт… — Да? — Я тебе наврала. Он ничего не ответил. — Ни на какую школьную встречу я не ходила. Мэтт ждал продолжения. — У меня свидание. — О, — только и сказал Мэтт. — Я должна была сказать тебе раньше. — Марша понизила голос. — Это не первое наше свидание. Мэтт покосился на снимок брата на холодильнике. — Ясно. — Встречаюсь с одним человеком. Уже два месяца. Мальчики тоже, конечно, ничего не знают. — Можешь не объяснять. — Нет, Мэтт. Я должна. Он промолчал. — Мэтт! — Слушаю? — А ты не против… переночевать у нас? Он закрыл глаза. — Нет, — ответил он через секунду. — Конечно не против. — Я вернусь домой еще до того, как ребята проснутся. — Хорошо. Потом он услышал всхлипы. Она плакала. — Все нормально, Марша. — Правда? — Да. Увидимся утром. — Я люблю тебя, Мэтт. — Я тебя тоже. Он повесил трубку. Что ж, это хорошо. Марша ходит на свидания. Очень даже хорошо. Но тут взгляд его опять остановился на снимке брата. Неправильно и нечестно думать так, однако Мэтт не мог удержаться от мысли, что теперь брат покинул их навсегда. Глава 11 Наверное, каждому хоть раз снился страшный сон о том, как приходишь на последний, самый главный экзамен в классе, пропустив целый семестр. Мэтт был исключением. Вместо этого ему часто снилось, что он в тюрьме и понятия не имеет, за что туда попал. Мэтт ничего не помнил ни о преступлении, ни о суде, просто чувствовал, что влип в неприятную историю и выхода из нее нет. Он проснулся сразу, словно от толчка. Весь в поту. Глаза полны слез. Тело сотрясает противная мелкая дрожь. Оливия привыкла к этому. Обнимала Мэтта, шептала, что все в порядке, все хорошо, ничего страшного ему не грозит. Его красивой жене тоже иногда снились кошмары, но, похоже, она ни в каких утешениях не нуждалась. Мэтт спал на кушетке в кабинете. В доме брата была гостевая комната, наверху, с огромной выдвижной двуспальной кроватью, слишком большой, чтобы спать в ней одному. Мэтт всматривался в темноту и ощущал себя более одиноким, чем до того, как Оливия впервые вошла к нему в кабинет. Он боялся заснуть и старался держать глаза открытыми. В четыре утра у дома притормозила машина Марши. Услышав, как поворачивается в двери ключ, Мэтт закрыл глаза и притворился спящим. Марша подошла на цыпочках и поцеловала его в лоб. От нее пахло шампунем и мылом. Принимала там душ. Интересно, вдруг подумал Мэтт, была ли она в ванной одна. Хотя… какое ему, собственно, дело? Марша двинулась в кухню. Все еще притворно посапывая, Мэтт приоткрыл один глаз. Марша готовила завтрак для мальчиков — ловко намазывала желе на тосты. На щеке ее блестели слезы. Мэтт не шелохнулся. Надо оставить ее в покое. Вскоре он услышал ее шаги, она поднималась по лестнице. Ровно в семь часов позвонила Сингл. — Я звонила тебе домой, — сказала она. — Но там никто не подходит. — Я у своей невестки. — Ага. — Она попросила посидеть с племянниками. — Я что, тебя спрашивала? Мэтт потер подбородок. — Ну, какие новости? — Сможешь подъехать к себе в контору? — Да, но только попозже. А что? — Я нашла твоего преследователя, Чарльза Тэлли. Он резко сел на кушетке. — Где? — Побеседуем об этом при личной встрече, хорошо? — Почему? — Хочу выяснить кое-что. — О чем? — Об этом Чарльзе Тэлли. Значит, в полдень у тебя, договорились? Встреча в музее, однако, не отменялась. — Хорошо.