– Айви, дорогая, как хорошо, что ты приехала. Мы так по тебе скучали, – добавила мама. Ее голос был пропитан восхищением, а жеманство и искусственность при этом отсутствовали. Ей всегда удавались преувеличенные заявления абсолютно честным голосом. Я подавила вздох, уронила сумочку рядом с диваном и поцеловала мать в щеку. – Привет, мама. Рада снова оказаться дома, – подыграла ей я. Через пару секунд я выпрямилась и позволила отцу обнять себя. Вместе с ним подошли и гости. – Мой мышонок. Она только что приехала из университета на праздники, – тут же похвастался папа. – Как прошла поездка, все хорошо? – Все замечательно. – Я улыбнулась, вежливо протянула руку гостям и представилась: – Привет, я Айви. Эта пара, вероятно, уже перешагнула шестидесятилетний рубеж. У обоих – седые мелированные волосы, и одежда на них явно была очень дорогая. – Это мистер и миссис Гольдберг. Они инвесторы нашей компании, – представил гостей отец, мы же в это время пожимали друг другу руки. Рукопожатие женщины оказалось таким слабым и коротким, будто она боялась ко мне прикоснуться. – Гольдберг? – склонив голову, поинтересовалась я. – Это вам принадлежат отели и бутики вокруг Силиконовой долины и в Аспене? – Да, нам! – радостно закивала миссис Гольдберг. Какая же у нее была тонкая шейка, я даже испугалась, что голова отвалится. Муж же у нее был довольно коренастый. Когда он улыбался, то выставлял все зубы напоказ. – У вас очень внимательная дочь, мистер Редмонд, – сказал он моему отцу. – Да, так и есть. Она замечательная девочка, – ответил отец и поцеловал меня в щеку. Ого, наверное, тут шла речь об огромных деньгах. – Что ты хочешь выпить, дорогая? – Колу, пожалуйста. – Я поймала материнский взгляд и, подавив вздох, повернулась к горничной. – Софи, ты не могла бы принести мне диетическую колу? – спросила я по-французски. – С удовольствием, – любезно ответила Софи, поставила мартини на стол и наполнила для меня бокал колой. – О, ты говоришь по-французски? – полюбопытствовала миссис Гольдберг. – Немного. – Я изобразила легкую улыбку, которую, как мне известно, желали видеть родители. – Но грамматика у меня, к сожалению, хромает. – На слух это не так. Ты говоришь почти без акцента, – миссис Гольдберг вдруг сама перешла на французский. – Моя семья родом из Канады, – добавила она, когда заметила мой удивленный взгляд. – Здесь редко можно услышать французский. Откуда ты его знаешь? – У Айви талант к языкам, – встрял отец, тоже по-французски. Правда, его произношение оказалось весьма далеким от идеала. Гольдберги одобрительно закивали. – Ты учишься? – поинтересовался мистер Гольдберг. – Да. – Я бросила на отца нерешительный взгляд. Тот, не моргнув глазом, сказал: – Со следующего семестра она идет в Принстон. Казалось, на мистера Гольдберга ответ произвел впечатление, но его супруга окинула меня странно резким взглядом. – Ты рада, что будешь учиться в Принстоне? А направление выбрала? – поинтересовалась она. – Нет, – вырвалось у меня. Отец неодобрительно кашлянул, и я тут же исправилась: – Я имею в виду, что еще не выбрала основное направление. Но мне нравятся языки и литература. Миссис Гольдберг кивнула, а у меня закралось подозрение, что она знала гораздо больше, чем хотелось бы моим родителям. – А ты никогда не задумывалась об учебе за границей? В Ванкувере есть замечательный университет. Я считаю, хорошо, когда молодые люди могут развиваться вдали от дома. И мои дети учились за границей. А поскольку у тебя очень хороший французский, было бы жаль зарывать такой талант. У меня есть контакты декана Астонского университета. Если хочешь, могу замолвить за тебя словечко. Я лишилась дара речи и вновь прокрутила в голове слова миссис Гольдберг. О такой возможности я не думала. Я смогу уйти. Уехать на другой конец континента и говорить на языке, который здесь изучали лишь на базовых курсах. Французский мою мать не интересовал, поэтому она уклонилась бы от визитов ко мне. А отец слишком занятой и вряд ли поедет в такую даль. Наше общение может свестись к звонкам, приуроченным к скучным праздничным ужинам. – Я… да… это замечательно… – Нет, так дело не пойдет! Мы будем очень скучать по Айви. А она по нам, – со смехом перебила меня мама. – Семейные связи Редмондов очень сильны. А Принстон – отличный университет. Там училась я, а еще раньше – моя мать. По-моему, это замечательная традиция. Миссис Гольдберг улыбнулась, хотя слова моей матери не привели ее в восторг. – Традиции – это, конечно, хорошо. Однако я не думаю, что они должны мешать молодежи развиваться самостоятельно. Но в любом случае я хочу сделать вам комплимент по поводу штор, миссис Редмонд. Это шифон? – она довольно резко сменила тему. Мама с облегчением поддержала диалог, а я стояла посреди комнаты и мечтала сбежать далеко-далеко. Райан – Мя-я-я-ясо! Я люблю-ю-ю-ю-ю мя-я-я-я-ясо! Особенно мясо маленьких злых близняшек. – Игнорируя боль в плече, я широким шагом двинулся в их сторону и стал извиваться как червяк, протягивая руки к этим маленьким монстрам. – А-а-а-а, зомби приближается! – визжала Шерли. Она нацепила на голову кастрюлю и замахнулась на меня поварешкой. Джош прыснул и поправил на своей голове дуршлаг. – Э, он так медленно двигается, что доберется до нас не раньше послезавтра. – Ну погодите! Я ведь могу и быстрее… – буркнул я, опустился на четвереньки и пополз в их сторону. Шерли заорала и бросила в меня поварешку. До меня она, естественно, не докинула, а попала в вазу. Я в удивлении замер, разглядывая осколки. Да уж, нам грозили неприятности. – На него, – зарычал Джош, бросая в меня подушку. Он целился лучше своей сестры, да и я отвлекся, поэтому подушка попала прямо мне в лицо. – Бэ-э-э-э… – захрипел я. – Зомби не любят подушки, даже в цветочек. Внезапно Джош оказался на моей спине и начал меня душить. От удивления я даже застонал. Проклятье! Может, малый уже вырос? Моя рука дрогнула, и я опустился на пол. В это время Шерли пошла на меня в атаку с пылесосом в руках. – Высоси ему тухлые глазные яблоки, – приказал Джош. Шерли так решительно закивала, что ее темные кудряшки запрыгали вверх-вниз. Она с опаской приблизилась к моему лицу. – А-а-а, мой нос! – заорал я. – У зомби нет носа, – нравоучительно произнесла моя младшая сестрица. Ну что у нее за манера все время умничать? – У этого есть. – Я отбросил Джоша и бросился на Шерли. А та стала захлебываться от смеха, когда я начал в шутку царапать ее икру. – Ммм, вкусные ножки… мне нравится голень от Шерли! – Джош! Помоги мне! – со смехом кричала она. – Отпусти ее! – рявкнул Джош и треснул меня книжкой по голове. Где только он ее взял? Я закатил глаза, захрипел, упал на спину и задрыгал ногами. – Зомби убили литературой! – прокаркал я и с преувеличенным бульканьем закрыл глаза. – Ну наконец-то, а то я думал, что он никогда не умрет, – с облегчением произнес Джош. – Давай, Шерли, снимем с него скальп! – Да-а-а-а-а! – в восторге заорала сестрица. Минуточку! Что они хотели? Я в ужасе открыл глаза. – Ладно вам, маленькие монстры, думаю, этого достаточно. Оставьте Райана в покое. – Константин, прихрамывая, вошел в комнату и окинул близнецов строгим взглядом. – Не-е-е-ет! Мы только что начали! – проблеяла Шерли. – Это правда! – обиженно сказал Джош. Он уже держал ножницы в руках. Черт возьми, где он их взял? – Ладно, хватит. Возьмите себе по кексу. Папа прячет их в нижнем ящике стола. – Кексы! – обрадовался Джош. Он тут же уронил ножницы и выбежал из гостиной. – Я тебя обгоню! – выкрикнула Шерли, бросаясь следом. С облегчением я опустился обратно на пол гостиной, закрыл глаза и сделал несколько глубоких вдохов. – Тебе больно? Я услышал, как Константин сел на диван, вытянул ноги и застонал. – Немного, – пробормотал я, ощупывая место ранения. Иногда у меня появлялось ощущение, что пуля все еще внутри. С того момента, как я очнулся на больничной койке, моя голова не знала покоя, и главным образом потому, что из нее не шел один человек. Я все время думал о ней.