– Вот! Я открыл глаза и увидел, что мне под нос суют желтую коробочку. – Спасибо, – пробурчал я, вытащил обезболивающее и не запивая проглотил таблетку. – Если ты в хорошем настроении, то играй в зомби, сколько хочешь. Но я же вижу, что оно у тебя паршивое, – заметил брат. – Правда? – огрызнулся я, снова прикрыв глаза. Между нами повисла гнетущая тишина, и Константин решил сменить тему: – С каких пор ты научился так хорошо притворяться? На моем лице скользнула усмешка. – С тех самых, как Айви затащила меня на урок актерского мастерства. Она так прекрасно изображала пшеницу. – Как я должен это понимать? – Никак, – рассмеялся я, но потом вновь посерьезнел и отчаянно попытался вытеснить мучительные воспоминания об Айви, изображавшей пшеницу. – Ты скучаешь по ней? – тихо спросил Константин. – По кому? По пшеничному полю? – Ты сам знаешь, кого я имею в виду… – Нет, я без понятия. – Райан! – Константин! – передразнил я. – Ты ведешь себя как маленький ребенок. Если ты по ней скучаешь, то просто позвони ей. – О, по-моему, ты последний человек, которому разрешено читать мне нотации по этому поводу. – Яростно сверкнув глазами, я рывком сел. Константин поджал губы. – Просто я хочу, чтобы ты был счастлив. С тех пор, как тебя выписали из больницы, ты витаешь где-то в облаках, почти ничего не ешь, мало спишь и очень неразговорчив. Таким я тебя ни… – Точно! – У меня сжались кулаки, и пришлось брать себя в руки, чтобы не заорать на него. – Ты меня не знаешь! Потому что годами от тебя не было никаких известий. Ты не имеешь права… – Эй, успокойся! Ты прав! Я придурок, и мы все это знаем. И я всю жизнь буду пытаться загладить свои ошибки. Но, пожалуйста, не поступай так, как я. Особенно если тебе нравится Айви. Не отдаляйся от нее. Если у тебя есть к ней чувства… – Она мне не нравится, – прошипел я и вскочил, игнорируя боль. – Айви – испорченный богатый ребенок, который постоянно запихивает себе в рот сладости. Она проспала бы все лекции, если бы я не будил ее. Она похожа на маленькое дите, за которым постоянно надо бегать. Она хрюкает, когда смеется, выдумывает дурацкие стихи, которые не рифмуются, и у нее самые красивые голубые глаза… – Я хватал ртом воздух и яростно таращился сверху вниз на брата. Кажется, он тоже был удивлен этой вспышкой не меньше меня. – Приятно знать, что с головой у тебя все в порядке, – сухо заметил он. – А если серьезно, почему ты не хочешь ей написать? – Потому что я совсем не рад этой ее дурацкой жалости… И откуда ты вообще знаешь, что я ей не отвечаю? – Я прищурился. Константин секунду поколебался, потом расправил плечи и признался: – Я с ней переписываюсь. – Ты что делаешь? – Я держу ее в курсе относительно твоего здоровья, – поправил он себя. – Она попросила меня об этом, когда поняла, что ты ей не ответишь. Она беспокоится о тебе. – И когда ты, черт возьми, собирался сказать мне об этом? – Вообще-то никогда. – Что? Константин закатил глаза. – Остынь. Я не знал, что ты провалишь все дело. – Все дело? Какое дело? Между мной и Айви не было никаких дел. – Ты сам в это не веришь и можешь не пытаться обмануть меня. – Между нами ничего не было. – Я стиснул зубы и приготовился избить Константина его же собственной тростью, только бы он, наконец, заткнулся. Но мое плечо вряд ли такое переживет. Проклятье! – Тогда в чем проблема? Я тебя просто не понимаю. – В голосе Константина, как и у меня, прозвучали нервные нотки. – Моя проблема? Да меня вышибут с работы, если я начну флиртовать с клиенткой. Константин спросил: – И в этом твоя проблема? – Господи, да! Это чертовски большая проблема! – И ты боишься потерять работу? – Да. – И это все? – Нет! Она так легко удрала с Макстоном, – вырвалось у меня. Лучше бы я прикусил себе язык. – Ты имеешь в виду другого телохранителя? – Этот тип – полный кретин. И она просто сбежала с ним. А меня проигнорировала. Брат потер подбородок. – Так ты ревнуешь из-за того, что у нее теперь другой телохранитель? – Нет! – Но звучит именно так. Отец же предложил тебе быть ее телохранителем на мероприятии, если ты к тому времени поправишься. Макстон всего лишь замещает. Как только ты приступишь к работе, он уйдет в сторону. – С моим плечом я не скоро попаду на службу. Это было предложение из жалости. И я не хочу снова ее видеть! Константин недоверчиво произнес: – Хочешь-хочешь. Ты просто боишься, что она даст тебе отставку. – Она не может дать мне отставку. Для этого надо быть вместе, а этого никогда не было. – Из-за твоей работы? – Да. – Работы, на которой ты поймал пулю, чтобы защитить ее. – Верно, – прошипел я. – И она была не слишком-то благодарна за это. – Но самое главное, что ты защитил ее, не так ли? Я содрогнулся и отвел взгляд. – Да, но я должен был догадаться обо всем раньше. Это произошло потому, что я не выполнил свою работу должным образом. Я отвлекся, и Айви из-за этого пострадала. Но Константин не отставал: – Значит, тебя мучают угрызения совести? – Ах, не знаю, – пробормотал я. Внезапно на меня навалилась такая усталость, будто я не спал несколько ночей. – Я считаю, что она тебе нравится. Я выдавил сухой смешок. – Каково это, чувствовать, что тебе кто-то нравится?