— Послушайте, Илья, — можно, я буду вас называть просто по имени? Так вот, Илья, где же вы были четвертого июня? Скажите, что вам стоит? — А я уже ответил вам, что был в офисе и пил кофе в своем кабинете. Это может подтвердить Алина. — Алина — ваша любовница? — Ну уж нет, — усмехнулся он, вытирая салфеткой руки и пристраивая блюдо с ветчиной в центр стола. — Я на работе такими вещами не занимаюсь. Если я буду с ней спать, то она автоматически перестанет работать и будет постоянно требовать у меня денег. Я знаком с такими вещами. Я предпочитаю женщин, от меня не зависящих, вот как вы, например. Танечка, а что если нам раздеться? Чего только не сделаешь ради поставленной цели? Я ушла в ванную, а вернулась оттуда уже без одежды. Фионов, тоже в чем мать родила, мыл на кухне виноград. Он был синий, как цыплята с михайловской птицефабрики, и держался так, словно и не знал о том, что совершенно раздет. Похоже, в голом виде он чувствовал себя даже увереннее, чем при костюме и галстуке. Он повернулся и, увидев меня, уронил кисть винограда в раковину. — Та-а-аня! Да вы просто красавица! Зачем вам заниматься таким опасным делом, искать каких-то преступников? Найдите себе мужчину, который сможет вас обеспечить, и живите в свое удовольствие! — Уж не себя ли вы предлагаете в качестве такого состоятельного мужчины? Ведь я девушка с запросами, вдруг у вас денег не хватит? — Хватит! Не переживай! — Он внезапно перешел на «ты», обнял меня и прижал к себе. — Вот ты и попалась, Таня Иванова… С этими словами он заломил мне руки за спину и подвел к столу. — Говоришь, ты любительница сладкого стола? — Вы делаете мне больно? Чем я провинилась перед вами, что вы так ведете себя со мной? — А я пока еще не знаю, что двигало тобой, когда ты согласилась приехать сюда. Деньги тебе не нужны, это я вижу. Ты не из этих… Секс тебе тоже не нужен, тем более с таким крокодилом, как я. Я вообще не могу нравиться. Никому. Я некрасивый и даже страшный. Так мне сказала еще моя мама, когда я был мальчиком. Вот я и жду, когда ты начнешь действовать. Зачем ты приехала со мной? — Меня интересует ваше алиби и больше ничего. Я хочу знать, где вы находились в день убийства. Вы — заместитель Липкина, а Яков Самуилович был очень богатым и влиятельным человеком. Его смерть развязала вам руки. Ведь вы были соучредителем, разве этого мало для того, чтобы убить его… Вам, и именно вам, смерть Липкина выгодна. Исходя из этих соображений, я и пришла к выводу, что вы могли быть замешаны в убийстве. Вряд ли вы убивали его своими руками. Для этого существуют профессиональные киллеры. Ведь вы вообще питаете слабость к профессионалам, не так ли, господин Фионов? И тут я почувствовала, что за время моей тирады он чуть ли не изнасиловал меня. — Что, Илья Ильич, трудная поза, да? Может, вы все-таки отпустите мои руки, и мы попробуем этот паштет из гусиной печенки. А можем, если хотите, попробовать и что-нибудь другое… Так у вас все равно ничего не получится, угол наклона не тот… Но он, крепко держа меня за руки и пятясь, довел до дивана и попытался опустить головой вниз. Мне показалось это оскорбительным, и поэтому я решила действовать. Резко откинув голову назад, я, похоже, попала ему прямо в лицо и, наверное, даже разбила нос. Потому что он сразу же отпустил меня и схватился за него. Я же, сцепив кисти, обрушила ему на голову такой удар сверху, после которого он рухнул вниз, как костлявая марионетка, у которой обрезали все веревочки. Даже звук получился какой-то деревянный. Я очень надеялась, что после такого удара он не скоро оправится. Но все равно для надежности надела на него наручники, прикрыла его бледное тело пакетами, которые остались после посещения супермаркета, и пошла осматривать квартиру на предмет поиска ремней или веревок для того, чтобы связать его руки и ноги. В спальне стоял шифоньер, забитый мужскими вещами, там я и нашла то, что мне было нужно. Если эти вещи принадлежали Фионову — кто знает, может, он привез меня на квартиру какого-нибудь своего друга, — то надо отдать должное его вкусу. Ремни были просто класс! Долларов двести каждый. Связав его и надев ему на глаза повязку из темного кашемирового кашне, я принялась за дальнейшее изучение квартиры. Но ничего, стоящего моего внимания, не обнаружила. Очевидно, эта была специальная квартира для свиданий, где можно было и поесть, и поспать или просто отдохнуть от всех и вся. Я была уверена, что, помимо этой скромной квартирки, у Фионова наверняка есть какое-нибудь шикарное жилище, куда он приглашает друзей и которое считается его официальным домом. Последнее место, куда я заглянула, была, конечно же, ванная комната. Через минуту моя коллекция нижнего белья представителей «Феникса» пополнилась еще одним довольно симпатичным экземпляром. Представляя, как «обрадуется» Левушка Медвянников, когда я принесу ему этот шедевр, я собрала в один пакет все самое вкусное, на что положила глаз еще в супермаркете, плотненько перекусила и, оглянувшись напоследок на спокойно лежащего на полу заместителя покойного Липкина, вышла из квартиры. «Не пропадать же добру, — рассуждала я уже в машине, бросая взгляд на кексы и коробки с печеньем, сложенные на заднем сиденье, — а дома меня ждет человек, человек, которого надо кормить. Ему — то бесполезно выставлять счета за питание и крышу над головой». Глава 10 Неожиданный визитер Из телефона-автомата я позвонила своему бой-френду Вику. Он взял трубку и сказал, что неважно себя чувствует. — Хочешь, я к тебе приеду? — предложила я, не вполне осознавая степень своей усталости. Ведь денек у меня выдался тяжелый. А мне еще непременно надо было встретиться с Андреем и посмотреть маршруты передвижения Липкина. — Не знаю, что-то мне не по себе. — У тебя температура? — Нет, как будто болит в боку… Знаешь, ты занимайся своими делами, а я к тебе сам завтра подъеду, разгоню всех твоих преступников, подозреваемых, свидетелей и прочую братию, завалимся с тобой в постель… И больше я уже ничего не услышала. Кто-то оборвал наш приятный разговор. Я представила себе скучающую телефонистку — почему-то в прыщах, которую никто не любит и которая из зависти обрывает все подобные разговоры. … Андрей снова ел жареную колбасу с кетчупом. Похоже, это была его любимая или просто дежурная еда. Что называется, на скорую руку. — Будешь колбаску? — спросил он меня с набитым ртом. — Нет. Ты подготовил схему передвижения? — Мы и не заметили, как перешли на «ты». — Вот, смотри. — Он достал из кармана джинсов сложенный вчетверо листок и развернул его. — Ничего особенного. Работа, дом, дача с разными вариантами. И никаких встреч, переговоров. Тихие, спокойные дни. Но больше всего времени он проводил на даче. — А Эммы с ним не было? — Нет. Она любила отдыхать на другой даче. И вообще не понимала, почему он выбрал местом отдыха Кукушкино. На ее взгляд, это самая настоящая дыра. И комаров много. — Да, кстати, Андрей, расскажи мне про кукушкинских комаров. Я заметила, что окна на даче были распахнуты, а в них не было сетки или марли. Разве Якова Самуиловича они не кусали? — Нет. Правда, он не любил распространяться на этот счет, но то, что комары его словно не замечали, — факт. Я с ним как-то гулял по лесу, неподалеку от дачи, вернее, он гулял, а я как раз подъехал, стал его искать, ну и догадался, что он в лесу. А там комаров — тьма! Я за какие-то две-три минуты весь сплошь покрылся этими тварями. И вдруг вижу — он. Яков Самуилович увидел меня и замахал руками. Иди, мол, отсюда, а то тебя комары съедят. А сам недовольный какой-то был. Словно я ему помешал. И вот тогда я заметил, что на его руках — а одет он был в рубашку с короткими рукавами — ни одного комара. Наверное, у него кровь такая. Не любили его комары. Я вместе с Андреем подивилась такому курьезу. Поблагодарила за схемы, за точность, с которой было проставлено время, и особенно за рассказ о комарах. Мне он тогда не показался таким уж непримечательным. …Я возвращалась домой. Глаза слипались. Чувствовала я себя неважно. И еще я расстроилась, что так по-дурацки все вышло с Фионовым. Ему, видите ли, неприятно, что его подозревают. Если бы у него не было рыльце в пуху, то с чего бы он так нервничал? Надо было расспросить Андрея о привычках зама. Когда я пришла, Земляникин смотрел телевизор. На звук отворяемых дверей среагировал быстро. Лицо его было испуганным. — Как дела? — Да вот… чувствую себя неловко. Обременяю вас. Все думаю об этих трупах в лесу. За что убили этих людей? — Кстати, о трупах. Вы бы хотели помочь мне? — Конечно. Вы же спасли мне жизнь. А что мне надо будет делать? — Я пока вам ничего не скажу… Или уж рассказать? — Я внимательно посмотрела на Земляникина. — Валите, чего уж там. — Надо будет поехать вместе со мной в Кукушкино и проверить, лежат ли там трупы или уже нет. Если они еще там, то следует немедленно вызвать милицию, если же их нет, — я вздохнула, — то тем более… У Миши опустились плечи. — Боитесь? — Боюсь. — Вот и я тоже боюсь. Но это необходимо сделать. Сегодня ночью туда может заявиться убийца, чтобы закопать их. Понимаете? — Да чего уж тут непонятного. Но вы можете рассчитывать на меня. Когда едем? — Он поднялся, словно собираясь прямо сейчас, не откладывая, пойти за мной хоть на край света. — Сейчас мне надо немного отдохнуть. А часов в двенадцать выедем. Хорошо? А теперь пойдемте, я вам кое-что покажу. Вы любите сладкое? И я вывалила на кухонный стол все вкусные трофеи. — Знаете, пока вас не было, я сварил суп. Нашел в кладовке мясные консервы, фасоль, еще кое-что и сварил суп. — Отлично. Спасибо. Лучше всего отдыхается в ванне. Я забралась в нее вместе с гороскопом, который не дочитала до конца. «…Вы получите неожиданное известие, или вас посетит неожиданный визитер». И в эту же минуту в дверь ванной комнаты постучали. Встревоженным голосом Земляникин сообщил мне, что кто-то звонит в дверь. В «глазок» я смотрела недолго. Ко мне пришел тот самый человек, который был мне очень обязан и который мог за пять минут выдать информацию о любом жителе нашего города (а может, и всего мира). Это был подполковник спецслужбы ФСБ Борис Янтарев. Красивый брюнет с голубыми глазами и темно-красными губами. Сказка, а не подполковник. Но при такой яркой внешности холоден, НЕмногословен, НЕулыбчив, НЕприступен — сплошные «НЕ». — Ты одна? — спросил он меня, окидывая профессиональным взглядом прихожую. Конечно, здесь стояли и кроссовки Земляникина, и куртка его висела рядом с бейсболкой. — Мой брат приехал, — немного растерявшись, ответила я. — Ты, наверное, забыла, с кем разговариваешь, у тебя нет никакого брата. Но я не в претензии. Я же не муж тебе. Просто скажи своему гостю, чтобы он погулял где-нибудь, пока мы с тобой будем разговаривать. — Не могу. Я его прячу у себя. И если с ним что-нибудь случится, это будет на моей совести. — Ну тогда отошли его куда-нибудь, в спальню, что ли, — в нетерпении проронил Янтарев, расстегивая пуговицу на своей гражданской рубашке. Он всегда ходил в гражданке, хотя я давно мечтала увидеть его в форме. — Без проблем. Ты не хочешь, чтобы тебя увидели?