Интернатники бросились на яму, как на врага. И заработали лапами, так что песок во все стороны посыпался. Через минуту площадка для приземления была взрыхлена и просеяна, как хороший огород у мичуринцев-юннатов. — Прекрасно! — сказала Люся. — Начинаем прыжки. Первым прыгает самый маленький — Мохнурка Великолепный. Но Мохнурки не было. — Где Мохнурка? — спросила Люся. — Он в яме, — ответил Иглосски. — Землю взрыхляет. Он ещё не вылез. И точно — из песка вынырнул на поверхность Мохнурка. И очумело посмотрел по сторонам. — Он решил, что будут прыжки в глубину! — сказал Снежная Королева. Все засмеялись. А Мохнурка вылез, сел на песок и вдруг заплакал. — Ты чего? — Я очки потерял! Интернатники бросились к яме и стали её рассматривать. Очков не было. — У тебя есть запасные? — спросила Люся. — Нет! — рыдал Мохнурка. — Это совсем последние были. Кара-Кусек отозвал в сторону Снежную Королеву. И они стали шептаться. — Мы знаем, что делать, — сказал тушканчик. — Нужно принести нюхоскоп. — Пусть Биби-Моки принесёт! — добавил горностай. Биби-Моки, не торопясь, пошла за нюхоскопом. Все стояли, как почётный караул. Вот Биби-Моки вернулась. Установила штатив. Сначала направила трубу на Мохнурку, понюхала его, а потом на яму. И стала по яме водить. — Здесь, — сказала она. Мохнурка ринулся в то место, куда была направлена труба, и стал рыть землю. Секунда — и вылетели прекрасные чёрные очки. Батюшки! Сейчас они плюхнутся на кирпичную дорожку! Разобьются! Но тут неярко сверкнула молния, и Фьюалка приземлилась с другой стороны ямы с очками в лапе. Биби-Моки не спеша понесла штатив в ночевальню. А Люся сказала строго: — Продолжаем занятия. Первым будет прыгать Иглосски. Ёжик разбежался и прыгнул. Он приземлился совсем рядом с доской. Плюхнулся, накрывшись дребезжащими иголками. Люся вбила колышек в землю рядом с его рекордом. Зверюшки переживали и радовались. И очень серьёзно прыгали. Прыгнул Бурундуковый Боря, Сева Бобров и другие юные спортсмены. Немного они обошли ёжика Иглосски. Но вот очередь дошла до Кара-Кусека. Он разбегаться не стал. Взял и сиганул с места через все рекорды и колышки прямо к забору, огораживающему участок. — Девочка Люся, а можно ещё раз прыгнуть? — Давай, скачи! — сказала Люся. Кара-Кусек как скакнет! Как перелетит через забор! И повис на соседской яблоне. Долго снимали чемпиона с дерева. Потом провели соревнования по бегу. Бегали на сто метров и обратно. Победил Устин, Летящий в Облаках. По дороге он уронил свой пояс с пистолетом. Остановился, поднял его, вернулся, отдал Люсе и снова помчался. И всё равно прибежал раньше всех. Проводить соревнования при столь разносторонних способностях спортсменов было немыслимо трудно. Ещё бы! Кара-Кусек скачет, как кузнечик. Предлагает прыгать через яблоню или на крышу. Сева Бобров зовёт в воду. Давайте, мол, плавать и нырять. Мохнурка желает нырять в песок и хочет бегать стометровку под землёй. Иглосски предлагает проводить соревнования по нюханию. Закопать какую-нибудь тухлянку около станции и отыскивать без нюхоскопа. А Биби-Моки уговаривает всех меряться силой: брать ворота, поднимать и перетаскивать в разные стороны. Она подняла ворота и утащила их на тридцать метров. И грохнулась вместе с ними. Обратно ворота несли всем классом. И на место устанавливали. Тут пошёл дождь. Мокрый[2] и холодный. Олимпиада прекратилась. И радостные звери потащили Люсю в спальню. Они уселись на кроватях и болтали ногами. — Давайте играть в жмурки! — предложила Люся. — А как это? — спросил Сева Бобров. — Надо тому, кто водит, завязать глаза. И он всех остальных будет ловить. Давай мы начнём с тебя. — Давайте, девочка-учительница! Завязывать глаза Севе было очень неудобно. Все повязки скатывались у него на затылок. Поэтому ему просто надели на голову Люсин школьный мешок для обуви. Все остальные интернатники рассыпались по комнате. Люся повернула Севу вокруг оси: Ходи, ходи по пятам, Ходи здесь, ходи там. Если налетишь на шкаф, Значит, будешь ты не прав. Люся подбежала к подоконнику и забралась на него с ногами. Интернатники кинулись врассыпную, как воробьи от кошки. Сева уверенно прошёл мимо кроватей и тумбочек. Подошёл к окну и взял Люсю за руку. Будто ни в каком мешке и не сидел. — Как ты меня так быстро отыскал? — Я тебя унюхал. — Мы же умеем чуять! — сказала белочка Цоки-Цоки. — Нам же надо не только глаза завязывать. Надо ещё нос! — Надо затыкалки принести! — закричал известный окурочник Кара-Кусек. — Там на помойке у забора их сколько хочешь. Ими бутылки затыкают. — Не будем мы ничего на помойке собирать, — сказала Люся. — Давайте я буду водить. Я нюхать не умею. Она сама засунулась в мешок. Покрутилась и начала поиски. Люся двигалась по спальне, натыкалась на кровати. Вокруг была тишина. Будто интернатники растворились в воздухе. Они не топали ногами, не задевали вещи, не хихикали и не дышали. Люся минут пять ходила от одной стены до другой. Но пространство просеивалось сквозь руки, а интернатников не было. — Эй, — сказала завязанная Люся. — Есть кто? Тихо. Никто не ответил. — Я так не играю! — сказала Люся. — Вы куда-то ушли. Люся сняла повязку. Все меховые ученики были в комнате. Они просто расступались перед ней, как туман. Двигались ловко и бесшумно. Мохнурка сидел под кроватью.