– Да твой М. Найт Шьямалан Джордану Пилу в подметки не годится, – наседала Кейла. – Признаю: Пил вдохнул в жанр ужасов новую жизнь. Сделал умнее, снабдил общественными комментариями. Но скажу тебе только два слова: «Шестое чувство». – Подумаешь, у меня есть два своих, которые я могу тебе сказать: «Повелитель стихий». Кошмар. К тому же Пил не играет с таким надменным видом в собственных фильмах эпизодические роли. – Ну да, ненавидеть М. Найта сегодня модно. – Ты хочешь сказать, мое мнение всего лишь дань моде? – Кейла сделала глоток пива и вперила в него взгляд. Когда она злилась, в ее прекрасных глазах вспыхивали огоньки. – Эй, вы, полегче! Когда вернусь со следующей порцией, чтоб этот ваш идиотский спор был закончен, – прикрикнул на них Ганеш и направился к барной стойке. Кейла поняла, что вела себя… словом, как Кейла. Мэтт мог бы ее за это обнять. – Прости, – сказала девушка, – не надо мне было… Он потянулся через стол и накрыл ладонью ее руку. – Если твои взгляды когда-либо и будут данью моде, то только потому, что законодательницей этой моды будешь ты сама. У нее заблестели глаза, словно Кейла собиралась сказать о его семье что-то такое, от чего они оба бы заплакали. Но тут же тряхнула головой, избавляясь от наваждения и понимая, что так делать ей не нужно. – Я просто не пойму, как можно до такой степени любить Шьямалана. Лицо Мэтта вновь расплылось в улыбке. Вообще-то она была права, ведь большинство снобов, изучающих кинематографию в университете Нью-Йорка, на М. Найта Шьямалана смотрели свысока. Но Мэтт любил его фильмы; в их основе лежала судьба – герои не догадывались, что к тому или иному финалу их привела вся совокупность жизненных поступков; все в одночасье обретало смысл; они находили свое предназначение. Течение мыслей Мэтта прервал поднявшийся в баре шум. Хотя его со всех сторон обступали посетители, он все же углядел копну кудрявых волос и тут же все понял. – Вот черт! – воскликнул Мэтт, вскочил со стула и стал продираться сквозь толпу. У барной стойки стоял Ганеш, меряясь взглядом с троицей парней. Не признав в них знакомых, Мэтт положил руку другу на плечо: – В чем дело? Ганеш с силой стиснул зубы и сжал кулаки. Рядом с Мэттом внезапно материализовались Ву-джин и Кертис. – Давайте-ка разойдемся, – предложил Кертис, – оно того не стоит. Буравя Мэтта и его друзей глазами, один из местных – коротко стриженный и со шрамом в виде буквы «С» на скуле – громко бросил своим приятелям: – Вы когда-нибудь слыхали, чтобы в бар вошли черный, китаец и террорист? Троица закатилась хохотом. Кейла тихонько подошла к Мэтту и прошептала на ухо: – Да плюнь ты на них. Он знал, лучше было послушаться ее, но вместо этого, глядя противнику прямо в глаза, ответил: – Кореец. – Что? – Он не из Китая, он из Кореи, – объяснил Мэтт, глядя на Ву-джина. Противник расправил плечи и двинулся на него. Ву-джин попытался разрядить обстановку: – Нам не нужны проблемы. Главарь троицы повторил его слова, издевательски изображая азиатский акцент. – Ну да, ты не хотеть иметь никакой проблема. Он тебе давно нравиться. Опять грянул хохот. – Может, выйдем поговорим? – предложил Ганеш, выступив вперед перед Мэттом. – Или без Жирдяя и Говнодава у тебя кишка тонка? С этими словами он смерил взглядом двух парней, стоявших по обе стороны от своего главаря. Это была реплика из фильма «Судья». Они вместе его смотрели, но типы напротив были полными невеждами. Парень потолще, которого Ганеш назвал Жирдяем, слегка приподнял штаны. – А тебя никто не спрашивал, Осама бин Жоподрал, – съязвил главарь. Как раз вовремя. Мэтт схватил Ганеша, чтобы он не ударил парня. Тот уже пружинил на ногах, вся его поза говорила о готовности броситься в драку. Дружки, по-видимому, его энтузиазм особо не разделяли. Тут Мэтт понял, что знает этих парней. Он посмотрел на Говнодава: – Давненько не виделись, Стив. Как твоя сестренка? Стивен Эллисон тут же потупился. Когда-то они вместе были в отряде бойскаутов-волчат. Ходили в походы с ночевкой и участвовали в детских праздниках. Старшая сестра Стива была глубоким инвалидом, не вставала с кресла-каталки и даже не могла самостоятельно есть. – Она в порядке, – ответил Стив, робко поднимая на Мэтта глаза. – А ты, Нейт, по-прежнему играешь в бейсбол? Тот, кого Ганеш назвал Жирдяем, когда-то был звездой их школьной команды. Он тоже смущенно отвернулся. Но вот третий, в лице которого присутствовало нечто знакомое, хотя Мэтту никак не удавалось его припомнить, крикнул: – Слабаки! Пока вы предаетесь своим слюнявым воспоминаниям, этот пидор, – его палец уперся Мэтту в грудь, – считает, что может со своими жидовскими киношниками вывалять нас в грязи, а потом как ни в чем не бывало заявляться в наш бар. – Я в съемках документального проекта не участвовал, – спокойно ответил Мэтт. – Да пошел ты на хер вместе со своей сраной семьей. Теперь Мэтт уже сам почувствовал, как в его жилах закипает кровь. – Брякнешь еще хоть слово о моих близких, и Стиву с Нэйтом придется уносить тебя отсюда на руках. Он даже не думал шутить. Образовавшаяся вокруг них толпа расступилась, и в воздухе пронеслась копна темных волос, принадлежавших молодой девушке, которая направилась прямо к главарю, а потом встала между ним и Мэттом. – Рики, что ты, черт возьми, делаешь? Я расскажу маме, что ты… Тут она резко развернулась и буквально просверлила Мэтта злым взглядом. – Коснетесь его хотя бы пальцем, и вас обвинят в убийстве. У него в башке пластина. Стоит его тронуть, и он труп. – Она посмотрела на Мэтта и добавила: – Ты ведь не дурак, правда? Мэтт глазам своим не верил. После всех этих лет постоянных воспоминаний о той ночи на Бугре – и его первом поцелуе – перед ним опять стояла Джессика Уилер. Пока он не сводил с нее глаз, толпа вокруг них рассосалась. Джессика погрозила Рики, Стиву и Нэйту и отвела их обратно к столику, всего за пару секунд положив конец любой вражде. Им всем должно быть стыдно. Вернувшись за свой столик, Мэтт то и дело поглядывал на Джессику, которая сначала распекала троицу, а потом повела брата куда-то в подсобку. Судя по всему, она здесь работает. Теперь он смутно припоминал Рики Уилера. Тот играл в одной команде с Дэнни, однако назвать их близкими друзьями было нельзя. Сейчас Рики сильно изменился. Не только повзрослел и раздался вширь – в глазах появилась какая-то апатия. Сбивчивая речь, которую Мэтт поначалу приписал чрезмерному количеству выпитого, могла объясняться травмой головы. Он не сводил глаз с двери в подсобку, ожидая, когда из нее опять выйдет Джессика. – Эй! – щелкнула у него перед глазами Кейла. Мэтт хотел было все ей объяснить, но в этот момент зазвонил его телефон. На экране высветился номер агента Келлер. – Мэтт, это Сара Келлер. Она сказал что-то еще, но он не разобрал. Связь была так себе, а в баре опять стало шумно. – Я вас плохо слышу. Погодите минутку. С этими словами парень заткнул пальцем ухо и стал пробираться через толпу. – Ну как, теперь слышите? – спросила она. Мэтт вышел на улицу, прошел мимо двух мужиков, куривших у входной двери, и парковки, освещенной одним-единственным фонарем. Как же здорово было оказаться снаружи после духоты бара.