Почему она так рвалась в архив и почему Гамаш так противился этому? Бовуар подумал, что знает почему. Если мадам Арбур — шпионка, ей нельзя быть с ними, когда они узнают, кто из членов совета продал Стивену свое место. Они были близки к разгадке. Очень близки. Они не могли рисковать. — Нет, — сказал Гамаш. — Мне нужно, чтобы вы были со мной в «Лютеции», если не возражаете. Его слова, конечно, звучали вежливо, но их смысл был очевиден. Закончив разговаривать по телефону, Аллида Ленуар повернулась к своей партнерше: — Назад в шахту. Главный архивариус вовсе не хотела этими словами принижать значение своей работы, просто она представляла себе архив в виде многих милей золоторудной шахты. Наполненных сокровищами, приключениями. Чем-то неизвестным, ожидающим, когда его откопают. — Я с тобой, — сказала Юдифь де ла Гранжер. Будучи главным библиотекарем Франции, Юдифь де ла Гранжер, как никто другой, знала, что документы, хранящиеся в величественном старом здании, полны очарования, но и опасности. И этот вечер обещал и то и другое. Десять минут спустя они встретились у главного входа с Рейн-Мари Гамаш. — Надеюсь, вы не возражаете, что я взяла с собой Юдифь, — сказала мадам Ленуар. — Нет, конечно, — откликнулась Рейн-Мари. Главный библиотекарь была легендой во вселенной Рейн-Мари. Предки Юдифи де ла Гранжер, принадлежавшие к старой аристократической фамилии, почти тысячу лет назад владели замком, на месте которого теперь располагались архивы и музей. Миниатюрная, изящная, эта женщина излучала яростную энергию и интеллект. Львица в теле пташки. — Я надеюсь, вы не возражаете, что я привела с собой моего зятя, — сказала Рейн-Мари, представляя Жана Ги. Рейн-Мари рассказала, что сейчас он работает в частном секторе в Париже, однако еще не так давно он был высоким чином в отделе по расследованию убийств в Квебекской полиции. По пути в читальный зал Рейн-Мари увидела, что Жан Ги смотрит в окно, и поняла, на что он смотрит. На темную точку на фоне заходящего солнца, подобную слепому пятну в глазу. Беспилотник. После недавних террористических атак Инвестиционный торговый банк по соображениям безопасности не принимал посетителей в выходные. И охранник отнесся более чем подозрительно к явлению одного из младших администраторов, которому вдруг срочно понадобилось в офис в семь часов воскресного вечера. А когда, особенно когда Даниель показал визитку ЭМНП, это подозрение только усилилось. Охранник взглянул на визитку и позвонил куда-то. — Не могли бы вы подойти ко входу, patron? Тут некто с удостоверением на имя Даниель Гамаш. Но только что он показал мне визитку с другим именем. Да, это подозрительно. — Нет… — начал было Даниель, но замолчал, когда охранник поднял руку, призывая его к молчанию. Дверь открылась, и появился старший дежурный. Не говоря ни слова, он несколько секунд разглядывал Даниеля, потом посмотрел на карточку, лежащую на столе перед охранником. Взяв карточку, он еще внимательнее посмотрел на Даниеля и, к удивлению охранника, сказал: — Идемте со мной. Северин Арбур подошла к памятнику Густаву Эйфелю у входа в «Лютецию» и, как всегда, почувствовала восхищение этим героем Франции. Гигантом среди инженеров и новаторов. Человеком проницательным, смелым, амбициозным. Пока она всматривалась в лицо выдающегося инженера, Гамаш изучал лица гостей отеля — нет ли среди них кого-нибудь из тех, кто назван в годовом отчете. Рейн-Мари, конечно, оказалась права. Здесь была настоящая крысиная нора. По меньшей мере один человек из находившихся под этой крышей был причастен к убийству Александра Френсиса Плесснера и к нападению на Стивена. Они грозили семье Армана, выслеживали ее, преследовали, вынуждали покидать свои дома. И все это для того, чтобы заставить его прекратить расследование. И он хотел, чтобы они знали: ничего из этого не получилось. Он не то что не ушел, напротив, он явился к ним. Пришел за ними. — Мадам Арбур? — позвал он, и они вместе пошли по длинному коридору, слыша, как их шаги эхом отдаются от мраморных поверхностей. В баре «Жозефина» они нашли столик у стены и заказали выпивку. Если мадам Арбур наслаждалась красным вином, делая маленькие глотки, то Арман просто выпил виски одним махом и поставил стакан на стол. — Узнаете кого-нибудь? — спросил он. Она оглядела других посетителей бара. Состоятельных, хорошо одетых. В основном белых. В основном французов. Таких же, как они. — Нет. Но Гамаш кое-кого узнал. Вон там, в тихом уголке, сидела бывшая глава Совета безопасности ООН. Теперь она заседала в совете директоров ГХС Инжиниринг. Рядом с ней находился другой член совета директоров. А в середине зала, привлекая внимание других, сидел глава медиаимперии, тоже член совета директоров ГХС. Громкоголосый и смеющийся, дородный и самоуверенный, этот человек притягивал к себе взгляды. Гамаш продолжал разглядывать людей в зале. Годы и профессиональная необходимость научили его разбираться в лицах. Он узнал многих членов совета по их присутствию в новостных программах в течение долгих лет. И по их фотографиям в ежегодном отчете. Он подозревал, что некоторые из них, а может быть, и большинство, не имеют ни малейшего представления о том, что творится у них за спиной. Они прилетели в Париж на частных самолетах, поселились в роскошном отеле, их как следует облизали в преддверии формального собрания членов совета. Но кое-кто из них знал о том, что происходит на самом деле. Вопрос состоял в одном: кто из них? И к кому из них обращался Стивен с мешком денег? Гамаш оглядывал людей, не скрывая своего интереса, и некоторые из них, заметив, что он их изучает, замирали. Отвечали на взгляд почтенного незнакомца, а потом отворачивались. Да, часть людей, находившихся в этом зале, безусловно знала о том, что происходит. Ему оставалось только жалеть, что он не один из них. — Я никогда не бывала в этом отеле, — сказала Северин Арбур. — Мне представлялось, что здесь все по-другому. Не так уютно. — Почему? — Ну ведь это здесь нацисты допрашивали арестованных? — Она уставилась на него жестким взглядом. — Похожая ситуация. Он поднял брови: — Вы думаете, я привел вас сюда для допроса? — А разве нет? Не для пытки — вы для этого слишком цивилизованны. Но вам нужно понять, на чьей я стороне, верно? Арман улыбнулся и чуть наклонил голову набок. Она была сообразительна. Умна. Ему придется быть еще осторожнее, чем он собирался. — Моя работа сделала меня подозрительным, — признался он. — А также научила не делать поспешных выводов. Мне вот что любопытно. По вашему собственному признанию, вы начали подозревать что-то неладное несколько месяцев назад, но так до сих пор и не нашли результатов лабораторных анализов воды. Того, что Ксавье Луазель нашел в считаные минуты. — Первоначально мои поиски шли в другом направлении, — сказала мадам Арбур. — Как я вам и говорила, сначала мне казалось, что махинации связаны со строительством водоочистной станции. Что подрядчики затягивают ход работ. И только недавно я поняла, что дело не в станции, а в шахте. Гамаш кивнул и развел руками: — Ну вот, теперь ясно. — Послушайте… — Она понизила голос. — Ведь это Бовуар пришел ко мне, помните? Практически вытащил меня из дома. Поверьте, я бы куда с большим удовольствием сидела у себя на диване и смотрела «Позвоните моему агенту!»[78]. Я инженер, а не… — она всплеснула руками и огляделась, — как там это у вас называется. — Тогда почему вы согласились помочь?