— Но что он мог задумать? — спросил Жан Ги. — Миссис Макгилликадди ничего не говорит? Арман отрицательно покачал головой: — Она потрясена так же, как и мы. — Может быть, это не он выпустил ордера? Может, это кто-то другой? — сказала Рейн-Мари. — Взломал его счета и сделал это. — Нет, это сделал Стивен. Миссис Макгилликадди перепроверила, прежде чем сообщить мне. — Арман посмотрел на Даниеля. — Что, по-твоему, было у него на уме? Даниель вернулся на свой ящик, подумал и наконец ответил: — Купить место в совете — на это ушло бы, ну, сто миллионов, может, больше. Но не миллиарды. У него в голове было что-то другое. Но что? Похоже, он бросил на что-то все свои ресурсы. Если есть ордер на продажу, может быть, есть и ордер на покупку? — Миссис Макгилликадди проверяет. Можно ли подать ордер на покупку в пятницу вечером, чтобы его реализовали первым делом в понедельник утром? — Да, конечно. Но запись останется. Где-то останется. У нас, вероятно, есть возможность отследить это, — сказал Даниель, подумав. — Если я съезжу в банк, то смогу проверить, лежат ли все еще деньги на его счете, а если нет, то постараюсь определить, куда они ушли. А еще я смогу проверить эти нумерованные компании, в которые они вкладывались на пару с месье Плесснером. Арман вытащил свой бумажник и без колебаний отдал сыну старую визитку ЭМНП: — Это может помочь. Рейн-Мари проследила за тем, как Даниель сунул визитку в карман пиджака. Она не знала, оценил ли сын по достоинству значение того, что на их глазах сделал его отец. Арман не особенно ценил вещи. Но были две, которые он считал драгоценными. Одна — его обручальное кольцо. Другая — эта маленькая визитка, с которой он не расставался вот уже полвека. — Мы должны узнать, к какому члену совета директоров обращался Стивен, если вообще обращался, — сказал Арман. — Этим могу заняться я, — вызвалась Рейн-Мари. — Определить наиболее уязвимых членов совета. Я позвоню мадам Ленуар со стойки бара и узнаю, сможем ли мы использовать терминалы Национального архива. — Можно мне пойти с вами? — спросила Северин Арбур. — Я могу быть полезной. — Non, — сказал Арман. — Жан Ги, ты пойдешь с Рейн-Мари? — Absolument[77], — ответил Жан Ги. — А вы пойдете со мной, — сказал он, обращаясь к мадам Арбур. — Я думаю, мы можем тряхнуть их еще немного. — Как? — спросила она. — Мы съездим в отель «Лютеция». — Удар в лицо? — пошутил Жан Ги. — Начнем с похлопывания по плечу, — с улыбкой сказал Гамаш. — Иногда это пугает сильнее. К тому же, — он повернулся к мадам Арбур, — прежде чем я встречусь с Клодом Дюссо, мне нужно получить от вас побольше информации о патагонском и люксембургском проектах. — Ты все еще собираешься встретиться с ним? — спросила Рейн-Мари. — Да, если ничего не изменится. Если Клод еще будет хотеть говорить, а я — хотеть его слушать. — А если у него на уме что-то большее, чем разговор? — спросила она небрежным тоном. Но ее волнение было очевидно. — Тогда бы он не выбрал такое людное место, — сказал Арман. — Пригласил бы меня куда-нибудь в узкий переулок. В частный дом. И у меня был бы повод для беспокойства. Но площадь Согласия? Место слишком публичное — там можно только прогуливаться и разговаривать. — Он выдержал ее взгляд. — Поверь мне. Рейн-Мари кивнула. Она верила ему. Доверяла ему. А вот Клоду Дюссо не доверяла. — Жан Ги? — спросила она, обращаясь к зятю. — Я согласен. Место безопасное. Думаю, Дюссо хочет выведать, что нам известно, не раскрывая собственных намерений. Они волнуются. Арман протянул Рейн-Мари клочок бумажки из ежедневника Стивена, но сначала сфотографировал его. — Эти даты тоже можешь посмотреть. Проверь, не случилось ли в эти дни чего-то экстраординарного. — Он встал. — Нам пора наверх. — Уже? — произнес Жан Ги с деланым разочарованием. Глава тридцать четвертая — Месье Бовуар? — спросил портье, направляясь к нему через вестибюль гранд-отеля. — Oui? Жан Ги, поднявшийся из подземелья, вдыхал сладкий запах свежих цветов в вестибюле и чуть ли не плакал при виде угасающего дня за дверями «Георга V». — Какой-то человек оставил вам это. — Портье протянул ему конверт. Бовуар открыл его. На клочке бумаги было написано всего одно слово. «Неодим». А ниже две буквы: «КЛ». Бовуар показал листок остальным: — Что это значит? Они столпились вокруг него. — Неодим — это редкоземельный металл, — пояснила Северин Арбур. — Очень ценный? — спросил Даниель. — Ах да, это… Но взгляд отца остановил его. Сообщение было прислано Ксавье Луазелем. Ему удалось проникнуть в файлы Кароль Госсет и найти результаты лабораторных исследований образцов воды. — Значит, он на нашей стороне, — сказала Рейн-Мари. Вроде бы все говорило об этом, однако Арман не спешил с окончательными выводами. Он использовал своих агентов для проникновения в разные организации, и шпионская тактика состояла в сливе некоторого количества правдивой информации в качестве доказательства того, что шпиону можно доверять. Однако он решил, что по крайней мере этой информации можно доверять. Итак, ГХС Инжиниринг обнаружила в заброшенной шахте неодим. — Для чего он используется? — спросил Арман у мадам Арбур. — Для магнитов. — Для магнитов? — повторил Жан Ги. — На холодильники? Инженер уставилась на него. — Да, — сказала она. — Людей убивают в эпической битве за владение империей магнитиков для холодильников. Послушайте, магниты используются в самых разных областях, а не только для приклеивания логотипа хоккейной команды к вашему холодильнику. — Сказали бы просто «нет»… — проворчал Бовуар. Она попала в точку. У него на холодильнике висело несколько магнитиков с логотипом «Монреаль канадиенс». — Где еще используется неодим? — спросил он. — Кажется, в компьютерах, — ответила мадам Арбур. — Но есть и множество других применений. Я не специалист. — Нам нужно больше узнать об этом неодиме, — подумал вслух Арман. — Нет ничего трудного. — Северин достала телефон. — Non, — возразил он. — Нам нужно более уединенное место. — Тогда я могу пойти в архив. Жан Ги посмотрел на нее. Она уже во второй раз предлагала это.