— Если уж пошел такой разговор, — нанес ответный удар Бовуар, — то зачем брать компетентного инженера… — Блестящего инженера. — …в отдел, где не осуществляется никакого инженерного проектирования? Наверное, для прикрытия, чтобы помешать мне заметить что-нибудь. А что мне еще оставалось думать? — Ну тут вам нечего опасаться, — сказала мадам Арбур. — Вы вполне способны пропустить что угодно и без моей помощи. — У них в офисе, наверно, очень веселые рождественские вечеринки, — шепнул Даниель матери. — В конце концов я осознал свою ошибку, — признал Жан Ги. — Вы сидели там не для прикрытия, вы искали что-то, и я захотел узнать что. Поэтому и пришел к вам домой сегодня днем. Выяснить, что вам известно о люксембургском проекте. Но вы меня удивили. — Чем? — спросил Гамаш. — Патагонским проектом, — ответила мадам Арбур. — Я по-прежнему думаю, что и с люксембургским проектом что-то не так, но, как я вам говорила на Эйфелевой башне, ключ к проблеме кроется в Патагонии. — На Эйфелевой башне? — удивилась Анни. — Зачем вы туда поднимались? — Мне нужно было место, где бы нас не могли подслушать, — объяснил Жан Ги. — Идеальное место, — согласился Арман, но Рейн-Мари заметила, что одно лишь упоминание о башне заставило его и Даниеля побледнеть. — Так что насчет Патагонии? — Подождите, — сказала мадам Арбур, поднимая руки и оглядывая всех. — Если нам пришлось подняться на самую верхотуру Эйфелевой башни, чтобы избежать подслушивания, то что мешает кому-то подслушивать нас здесь? — Ничего. Я почти готов поручиться, что нас подслушивают, — ответил Гамаш. — Что? — сказал Даниель. — И мы тут обо всем говорили? Ты шутишь? — Может, они и не слушали, но мы должны исходить из того, что слушали. Этого не избежать. — Тогда не лучше ли нам поговорить о погоде, или о хоккее, или о чем там говорят у вас в Канаде? — мрачно пошутила мадам Арбур. Гамаш встал и подошел к высокому, от пола до потолка, окну: — В номере могут быть жучки, но, скорее всего, нас подслушивают высокомощными микрофонами из одного из близлежащих зданий. Он постоял у окна, прежде чем повернуться к остальным. — Они напали на Стивена, сначала шантажировали его, потом попытались убить. С месье Плесснером им это удалось. Они подставили тебя, Даниель. Видимо, они уже несколько лет делают все, что в их силах, чтобы скрыть, спрятать свои махинации. Я хочу, чтобы они знали, — он немного повысил голос и снова повернулся к окну, — что они потерпели поражение. — Потом он перешел на шепот. — Мы уже идем за вами. От его дыхания оконное стекло запотело. На этом пятне он нарисовал что-то вроде снежинки, а затем вернулся на свой стул: — Продолжим. — Они слышат все, что мы говорим, — сказала Анни, понизив голос. — Они будут знать все, что знаем мы. И чего мы не знаем. — Да, но… — начал было Жан Ги, и в этот момент дверь распахнулась с громким стуком. Все замерли, Жан Ги и Арман вскочили на ноги. В номер со смехом и болтовней вошли Розлин и девочки. Но, увидев лица собравшихся, Розлин остановилась. Арман немедленно опустил нож, который схватил с подноса. Из руки Жана Ги выпала ложка. — Что случилось? — спросила Розлин. — Ничего, — ответил Жан Ги. — Отлично, Рембо, — сказала Анни, глядя на ложку. — Ну да, а посмотри, что схватила ты, Бетти Крокер[71]. Анни взглянула на булочку, зажатую в руке. И улыбнулась. — Ладно, — нерешительно сказала Розлин. — Мы пришли за пальто. Небо проясняется, и мы хотим прогуляться до Триумфальной арки. Даниель встал, обнял их и сказал, что, вероятно, им лучше оставаться в номере. Розлин хотела возразить, но вгляделась в его лицо и кивнула. — Пойдемте, девочки. Возьмите ваши книги. Мы поднимемся по лестнице, ляжем в кровать и будем читать. Потребовались некоторые уговоры и обещание дать поиграть на айпаде, но в конечном счете они согласились. Даниель проводил их наверх и вскоре вернулся за стол. — Лучше бы ты оказался прав, — сказал он отцу. — Потому что, если ты ошибся и кто-нибудь пострадает… Он не закончил. — Да. — Арман снова смотрел на мадам Арбур. — Расскажите нам, что вы знаете о ГХС. Вид у нее был испуганный и неуверенный. И она действительно была испугана. Северин Арбур поднаторела в графиках и схемах. В вещах, имевших конкретный смысл. А если она не видела смысла, то всегда был способ найти неполадки и устранить их. Инженеры занимались решением проблем. Но сейчас она столкнулась с проблемой, которую не могла решить. Не могла даже понять. Во всяком случае, понять до конца. И с каждой минутой почва у нее под ногами становилась все менее надежной. Истерика нарастала. Северин Арбур взяла себя в руки, сделала глубокий вдох и заговорила: — Все это началось… Телефон Гамаша завибрировал, сообщая о получении эсэмэски, и на мгновение Гамаш опустил глаза, потом поднял руку, привлекая внимание: — Désolé. Одну минуту. Он развернул телефон так, чтобы все увидели пришедшее сообщение. «Мы можем встретиться? У фонтана Морей на площади Согласия. В 9 вечера». Эсэмэска пришла от Клода Дюссо. Он набрал «Oui». — Ты сошел с ума? — спросил Даниель. — Возможно, — ответил отец, но не улыбнулся. — Он нас слышит, — сказала Анни, оглядываясь, словно префект мог появиться из-за дивана. — Он знает, что мы близки к разгадке. Поэтому и хочет поговорить. Вместо ответа Арман приложил палец к губам и, поднявшись, дал всем знак последовать его примеру. Глава тридцать третья Арман отвел Анни и Жана Ги в сторону. Понизив голос, он сказал дочери: — Ты должна остаться здесь. — Нет. — Извини, но Оноре вскоре проснется. К тому же… — Он показал на живот Анни. — Прошу тебя. — Куда вы идете? — Это недалеко, но больше я ничего не могу сказать. Таким серьезным она его еще никогда не видела. — Ты не хочешь остаться с Анни? — спросил Арман у Жана Ги. — Я…