Его телефон лежал на столе, и Рейн-Мари тоже могла видеть текст. Сообщение поступило от миссис Макгилликадди: «Сейчас в офисе. Мы были правы». Арман отбил ответ: «То же и здесь». — Вся его коллекция — одни подделки? — спросила Рейн-Мари, широко открыв глаза. — Даже монреальская? Все украдено? Что же случилось? — Вряд ли картины украдены, — тихо произнес Арман, наклоняясь к ней. — Я думаю, Стивен продал их. Рейн-Мари потребовалось несколько мгновений, чтобы осознать это. — Почему ты так решил? — Потому что Стивен знал толк в живописи. Он бы сразу понял, если бы была хоть одна подделка, не говоря уже обо всех. — А зачем он их продал? — Чтобы без лишнего шума нарастить капитал. Намного. Он не мог тайно обналичить сотни миллионов долларов, но он мог без лишней огласки продать коллекцию. Потом ему пришлось заменить все картины копиями, чтобы скрыть пропажу. Мысли Рейн-Мари понеслись вскачь. — Зачем ему понадобились эти деньги? У него начались финансовые трудности? — Вовсе нет. — Его шантажировали? Этим досье? И он платил шантажистам, чтобы замять дело? Арман покачал головой: — Эту папку нашли несколько недель назад. Для тихой распродажи его коллекции требовались годы. Что бы он ни задумал, планирование было долгосрочное. — Ты попросил приехать профессора де ла Кутю, но только для подтверждения того, что ты и так уже подозревал. — Да. И мне кажется, я знаю, на что ушла бóльшая часть этих денег. Когда я говорил с миссис Макгилликадди, она сказала, что обнаружила бумаги в одной из банковских ячеек Стивена. Он переводил деньги Александру Плесснеру. И много денег. — Для чего? — На инвестирование. Эти бумаги — ордера на покупку. Подтверждения. Вероятно, он дал Плесснеру распоряжение медленно накапливать активы в нескольких компаниях. Но не сразу. Покупки были растянуты на годы, приобретения в один прием были незаметные, так что никто не поднял тревогу. Когда миссис Макгилликадди просуммировала все вложения, получилось более миллиарда долларов. — И никто не знал, что это активы Стивена? Арман отрицательно покачал головой: — Это похоже на враждебный захват, который осуществляется по миллиметру. Ты когда-нибудь видела игру «Дженга»? — Конечно. У наших племянников есть такая. Помнишь, на последнее Рождество они играли в нее? Она похожа на цельную башню, но на самом деле состоит из отдельных маленьких деталек вроде небольших бревнышек. Нужно вынимать их по одному, так чтобы все сооружение не рухнуло. — Верно. Стивен и Плесснер играли в финансовую «Дженгу». Вытаскивали из компании по кирпичику. Он был хитроумный парень. Рейн-Мари спросила себя, понимает ли Арман, что впервые упомянул Стивена в прошедшем времени. — А что это за компании? — спросила она. — Миссис Макгилликадди изучает ордера на покупку, но это сложно, и многие компании идут под номерами. — Он хотел их контролировать? — Или всего одну. Возможно, остальные — просто камуфляж, попытка сбить с толку. — И одна из них — ГХС? — Non. — Ну конечно, — сказала Рейн-Мари. — Эта компания стоит гораздо больше, чем даже Стивен мог бы поднять. И директора определенно заметили бы враждебный захват, как бы тонко его ни осуществляли. Но он мог бы купить одну или более дочек ГХС. Арман показал на нее пальцем: «Молодец». Точно так же рассуждал и он. — Но зачем? — Поскольку Арман не ответил, она задала еще один вопрос: — Ты для этого заезжал домой за годовым отчетом? Чтобы узнать, названа ли там какая-нибудь из этих компаний? — Да. Но в отчете не упоминается ни одна из дочерних фирм. — Если они вообще есть, — заметила Рейн-Мари. — Ну, по крайней мере одну мы знаем. «Секюр Форт». А я подозреваю, что есть и много других. Но имелась еще одна информация, полученная от миссис Макгилликадди. Арман дождался, когда крики за соседним столом достигнут крещендо, и наклонился к Рейн-Мари. А она наклонилась к нему. — Шесть недель назад Стивен перевел огромную сумму на свой банковский счет в Париже. Эти деньги были, конечно, заморожены в соответствии с законами о воспрепятствовании отмыванию денег. Но они будут в его распоряжении начиная с завтрашнего утра. Она знала своего мужа и видела, что это еще не все. — Продолжай. Арман помедлил, жалея, что ему приходится говорить об этом. Он вгляделся в ее глаза. Такие знакомые — он знал в них каждое пятнышко. Заглядывал в них в каждый трудный и счастливый момент их совместной жизни. Как заглядывал и теперь. — Эти деньги были переведены в Инвестиционный торговый банк. Рейн-Мари застыла как камень. Теперь они остались одни. Вдали от взрывов смеха, звяканья столовых приборов, скрежета стульев по мраморному полу. Шепота тактичных официантов. Вдали от всего знакомого. В этой глуши их было только двое. — Банк Даниеля? — прошептала Рейн-Мари. — Oui. — Значит, Даниель знал, знает, что они делали? — Не думаю. Сомневаюсь, что Стивен сказал бы ему. Даниелю незачем было это знать. Чем меньше он знал, тем лучше. — Зачем Стивену вообще понадобилось привлекать Даниеля? Если он считал, что это опасно, зачем ему втягивать в это нашего сына? — Он его не втягивал. Полагаю, в то время, примерно шесть недель назад, единственная опасность, которую видел Стивен, состояла в том, что его тщательно продуманный план может не удаться. Что он потерпит неудачу. Но он никак не предвидел того, что произошло. — Пять недель назад имя Даниеля было поставлено на заявке в архив — кто-то искал папку с досье на Стивена. Это не совпадение. Что-то случилось. Кто-то заметил. Арман выдохнул: — Я думаю, ты права. Стивен просчитался. Как только ему стали угрожать этим досье, он понял, что ему следует быть осторожнее. И поэтому, прилетев в Париж, он остановился в «Георге Пятом». Лег на дно. — И все-таки они его достали. Месье Плесснер убит, Стивен в коме. Боже мой, Арман, неужели Даниелю грозит опасность? — Нет, если бы они злоумышляли против него, то это случилось бы в тот же вечер, когда они напали на Плесснера и Стивена. — Он взял ее за руку, холодную как лед. — Они подводят его под статью, но для этого он им нужен живой. В их планы не входит устранение Даниеля. — Ты уверен? — Да. Он в безопасности. В особенности если мы убедим его отправиться к комиссару Фонтен и рассказать об Александре Плесснере и венчурном капитале. Это будет для них доказательством того, что он понятия не имеет о происходящем. Рейн-Мари схватилась за телефон: — Я позвоню и потороплю его. Но Гамаш остановил ее: — Давай сядем в такси. Позвонишь оттуда. Рейн-Мари прошла по длинному коридору, едва не сбиваясь на бег. — Hôpital Hôtel-Dieu, s’il vous plaît[70], — сказал Арман. Рейн-Мари прижимала трубку к уху и слышала гудки. Гудки. Париж мелькал за окном, но она не видела его. Она посмотрела на Армана, который наблюдал за ней: — Не отвечает.