— Людей убивали и за гораздо меньшие деньги. — Убивали? — спросила мадам Арбур, и Бовуар понял, что вся история ей незнакома. Он рассказал ей об Александре Плесснере. О Стивене. О грядущем заседании совета директоров. Когда он закончил, Северин Арбур была бледна как смерть: — И теперь вы втянули в это меня. — Нет, вы уже были втянуты. Если я узнал о том, что вы проявляете интерес, то и они узнают. Но если речь идет о шахте в Патагонии, то почему вас так интересует Люксембург? — С чего вы это взяли? — Я смотрел ваши файлы. — Что-о? — Слушайте, давайте просто договоримся, что вы злитесь на меня, я приношу свои извинения и вы их принимаете, хорошо? Переходите к важной части. Люксембург. Мадам Арбур сердито посмотрела на него и коротко кивнула: — Отлично. За патагонский проект отвечает Кароль Госсет. Я стала копать и нашла ссылки на нее и люксембургский фуникулер. Но мне не удается определить, какая между ними связь. — Значит, мадам Госсет участвует? — Насколько я понимаю, она в этом по самые уши. Вот вам и ваш наставник. «И моя способность обнаруживать нарушения», — подумал Бовуар. Однако, если мадам Госсет пыталась скрыть то, чем занимается ГХС, зачем им понадобилось выуживать из Монреаля высокопоставленного полицейского, бывшего главу отдела по расследованию убийств Квебекской полиции? Почему бы не найти кого-то туповатого и легкоуправляемого? Хотя, если задуматься… Он выкинул из головы эту неудобную мысль. Северин Арбур посмотрела на Луазеля: — Он работает на ГХС. Он на нас не донесет? — Нет. Он с нами. Она кивнула, но вид у нее был глубоко несчастный. Ситуация выходила из-под контроля. Становилась запутанной. Мадам Арбур не для этого пришла в ГХС. — Прошлой ночью миссис Макгилликадди прислала мне письмо, — сказал Арман. — Вероятно, она уже проснулась. Ты не возражаешь? — Non. Он достал телефон, позвонил и прижал трубку к уху, чтобы слышать за ресторанным шумом. Потом сказал несколько слов и стал слушать. Рейн-Мари показалось, что на его лице промелькнуло удивление. Он отключился и остался сидеть, глядя в пространство. Потом сделал еще один звонок. На сей раз их соседке по Трем Соснам. — Oui, Клара? Нет, Стивен все еще в критическом состоянии. Да, непременно, merci. Но у меня вопрос. Вы знаете кого-нибудь в Лувре? Теперь настала очередь удивляться Рейн-Мари. — Северин, — заговорил Бовуар, — что вы знаете о нашей компании? — Что вы имеете в виду? Это громадная инженерная фирма. А что тут еще знать? Он пошел другим путем: — Каким боком к этому может быть пристегнут люксембургский фуникулер? — Может быть, вознаграждения, фонды на шахту, перекачиваемые через зону свободной торговли в герцогстве. Или взятки чилийским чиновникам. Да, подумал Жан Ги. В этом есть резон. Финансовая сторона. Именно тут Стивен мог заподозрить что-то неладное. Бовуар сцепил руки за спиной и отправился прогуляться по платформе, посмотреть на Париж с высоты. Под его ногами лежали великие памятники. Мальчик из монреальского Ист-Энда, который играл в хоккей с мячом среди мусорных бачков в переулках, мог видеть кривизну земли. Единственное, что ему сейчас хотелось, это вернуться домой. Глава тридцатая По пути в Лувр такси остановилось на минуту у их дома, чтобы Арман мог взять годовой отчет ГХС. Пока Гамаш ходил вверх-вниз, Рейн-Мари позвонила Даниелю и убедила его переехать всей семьей в «Георг V», к Анни и ее семье, в номер Стивена. — Может, нам снять другой номер? — спросил Даниель. — А то будет тесновато. — Ничего, места хватит. Она не сказала Даниелю о том, что запрос в архив подавался от его имени. Пока не сказала. Пока оставалась вероятность, что он пойдет к комиссару Фонтен и расскажет ей все, что ему известно. Лучше пусть не знает об этом. Когда Арман вернулся в такси, она рассказала ему об успешном разговоре с Даниелем. — Это хорошо. — Он вздохнул с облегчением, зная, что, если бы попросил он, Даниель никогда бы не согласился. Он сказал водителю, куда ехать: — Нам нужно не к главному входу. Подъедем, и я вам объясню куда. Игнорируя фырканье и бормотание с переднего сиденья, Арман указал путь к Львиным воротам. — Вам тут не пройти, — предупредил водитель, высаживая их. Арман и Рейн-Мари остановились между двумя громадными скульптурами львов и посмотрели на высокие деревянные двери. — Как ты думаешь, тут есть звонок? — спросила Рейн-Мари. Они уже начали подозревать, что ворчливый водитель, возможно, был прав, но тут двери медленно-медленно открылись. — Мы пришли к месье де ла Кутю, — сказал Арман и показал охраннику свой паспорт. Через несколько минут появился куратор и протянул им руку: — Мадам и месье Гамаш. Мне позвонила Клара Морроу, попросила вам помочь. Чем могу быть полезен? Если честно, такой же вопрос хотела задать и Рейн-Мари. Она знала только, что Бертран де ла Кутю — куратор Луврского отдела живописи. — Я бы попросил вас съездить с нами кое-куда, — сказал Арман. — Обещаю, это не займет много времени. Куратор вскинул брови и несколько секунд смотрел на супругов Гамаш, потом кивнул: — Конечно. Я большой поклонник Клары и ее живописи, в особенности ее портретов. Она стала моим хорошим другом. Я сделаю все, что вам нужно. Даниель стоял с открытым ртом. Только теперь он понял, почему мать не беспокоило, что им будет тесно. Это пространство даже по стандартам Стивена казалось немыслимым. Но еще больше поразил его полицейский с автоматом у дверей. Вид у полицейского был мрачный. Даниель вспомнил, какое выражение лица было у его отца сегодня утром в саду.