— Ты можешь приехать ко мне в архив? — спросила она. — Буду через пять минут. Арман быстро зашагал, пытаясь собраться с мыслями. Он обещал Даниелю, что ни слова не скажет комиссару Фонтен, и он не собирался ей ничего говорить. Но все-таки ему нужно было понять, над чем работали Даниель и Плесснер. И имеет ли это какое-то отношение к убийству Плесснера. На ходу он проверил электронную почту и наконец кликнул по пришедшему ночью письму от миссис Макгилликадди. Оно оказалось не длинным и не витиеватым. И содержало всего два слова. «Позвоните мне». Он посмотрел на свои часы. В Монреале время отстает от парижского на шесть часов. Значит, там теперь пять тридцать утра. Она еще спит. Он позвонит ей после разговора с Рейн-Мари. — Я узнал вас по видео с фабрики, — сказал Луазель с ноткой волнения в голосе. — Я видел, что вы делали. Вы и другие агенты. Видел, что делал ваш босс. Видел, что случилось. Луазель говорил шепотом, словно то, что случилось несколько лет назад в тот страшный день на фабрике, было тайной, а не утекло и не разошлось по Интернету. Где его увидели миллионы. Рейд, проведенный Квебекской полицией, чтобы освободить заложников. Остановить вооруженных преступников. Схватка была отчаянная, они сражались за то, чтобы не допустить чего-то более ужасного. Но бой на фабрике обернулся кровавой баней. Они победили. С трудом. И заплатили ужасную цену. — Я видел вас вчера с человеком — это ведь был Гамаш, верно? Пожилой? Его я тоже узнал. Поэтому и хотел с вами поговорить. — О чем? — На той фабрике ни один из ваших агентов не сломался, не бросился наутек. Вы были дисциплинированными, хорошо подготовленными, преданными своему делу. Сплоченной командой. Но все же никто не суется в такой ад и не ведет наступление, если не понимает, что на то есть веская причина. Высшая цель. Бовуар по-прежнему крепко держал этого человека, но чуть ослабил нажим пистолета. Позволил Луазелю заглянуть ему в глаза. — Я тоже верил, — сказал Луазель. — Верил в то, что делаю важное дело. Что оно имеет значение. Но больше я не верю. Вот почему это видео снова и снова смотрят отставники сил специального назначения. Оно напоминает нам, кем мы были когда-то. И что у нас было прежде. — И что же? — Самоуважение. Бовуар оттолкнулся от Луазеля, чтобы получше его разглядеть. — Я больше не хочу пачкаться в этом дерьме, — сказал Луазель. — Когда я уволился из АПНЖ, я был выгоревшим человеком. Готовым на все. Готовым служить любому, кто платит. Но, увидев вас вчера в офисе, я словно пощечину получил. Я проснулся. — Вранье. — Я позволил вам скрутить меня. Но ведь я мог уйти. Легко. Мог бы убить вас. Легко. Но я хотел вас предупредить. — О чем? — Они убили этого Плесснера и пытались убить Горовица. И обделались. А теперь они перепугались. Они видят в вас угрозу. Мне приказано напугать вас. — А если я не испугаюсь? — Они придут за вами. И может быть, даже за вашей семьей. Вы поселили их в «Георге Пятом». Они этого не ждали. Я думаю, мои боссы сделают передышку, попытаются понять, что это значит и что делать дальше. Они безжалостные, но вовсе не глупые. Убийство вашей семьи в «Георге Пятом» создаст больше проблем, чем решит. Однако они пойдут и на это, если их загнать в угол. Вы выиграли немного времени. Но слишком мало. — Кто они? Кто отдает приказы? — Мне приказы отдает руководство «Секюр Форт». Но кто отдает приказы компании, я не знаю. — Полиция тоже задействована? Луазель ошарашенно посмотрел на него: — Все задействованы. Вы действительно не понимаете, насколько влиятельна «Секюр Форт»? Сколько у нее компромата на политиков, копов, судей и медиа? Я мог бы на виду у всех взорвать Эйфелеву башню и спокойно уйти, если бы это было сделано по приказу «Секюр Форт». Слушайте, вам нужно прибавить скорость, иначе вы окажетесь под колесами. — Как я могу знать, что наш разговор не часть их плана? Как я могу знать, что это не ловушка? — Пожалуй, никак. Но разве у вас есть выбор? — Вы должны знать, что это за история, — настаивал Бовуар. — Я знаю одно: то, что они искали, то, ради чего они убили старика, так и не найдено. И они до усрачки боятся, что это окажется в ваших руках. Но у них есть выбор. Убить вас до того, как вы это найдете, или наблюдать за вашими поисками и убить, когда вы найдете то, что ищете. При любом варианте… — И вам приказали вести за мной наблюдение, попытаться напугать меня, а если не получится и я найду улику, то убить меня и забрать ее? Луазель улыбнулся: — Наконец-то до вас стало доходить. — Вы ведете наблюдение за мной, — сказал Бовуар. — А кто-нибудь ведет наблюдение за Гамашем? — Думаю, да. Но я не знаю кто и не знаю, какой они получили приказ. — Вы имеете в виду — только ли наблюдать или причинять вред? — Да. — Черт, — сказал Бовуар. Он уставился на Луазеля. Он не мог держать противника под прицелом и одновременно набирать эсэмэску Гамашу. Луазель понял, о чем думает Бовуар, и сказал: — Я буду стоять не двигаясь. Отойдя от Луазеля подальше, насколько позволяла тесная комната, Жан Ги положил пистолет и достал телефон. Поглядывая на Луазеля, он быстро набрал и отправил текст, потом снова взял в руку пистолет. — А что насчет Люксембурга? Что такого важного в этом проекте? — Понятия не имею, но могу попробовать выяснить. — Северин Арбур тоже в это втянута? — Мадам Арбур? Из вашего отдела в ГХС? Я этого не знаю. — А Кароль Госсет? — Думаю, да. Я слышал, как они говорили о ней. Но наверняка сказать не могу. Жан Ги разглядывал человека, стоящего перед ним. Ему предстояло принять решение, которое повлияет на всю его дальнейшую жизнь. И на жизнь тех, кого он любит. Глубоко вздохнув, он вернул пистолет Луазелю. Глава двадцать девятая Гамаш прочел сообщение от Жана Ги. Убрав телефон в карман, он огляделся. Мимо шли пешеходы, некоторые — после службы в находящейся поблизости католической церкви Нотр-Дам-де-Блан-Манто. В его сторону никто не смотрел. — Месье Гамаш? Он повернулся как раз в тот момент, когда открылась парадная дверь здания архива. — Мадам Ленуар. Merci. Мадам Ленуар провела его через пост охраны и затем по какому-то темному проулку к менее величественному входу в архив. Соседнее здание Музея национального архива поражало воображение. Музей размещался в старом дворце, перед которым находился квадрат ухоженного газона и сад. Но сам архив своим внешним видом напоминал бункер. Рейн-Мари вышла к нему навстречу. — Что случилось? — спросил он, увидев ее лицо. — Идем со мной.