— И Жану Ги. — Да. У вас двоих есть какие-то планы на вечер? — Нет. — У нас будут гости. Я пригласила на ужин префекта полиции и его жену. Мы тебе позвоним, когда они уйдут. Гамаш и Бовуар уставились на экран ноутбука. — Вот, — сказала мадам Белан. Им пришлось просмотреть запись три раза, прежде чем они увидели то, что видела мадам Белан. Едва заметное колебание. — Если я замедлю прокрутку, то вы увидите, как она перескакивает на одну и одну сотую секунды. В этом месте и сделана склейка. — На всех камерах? — спросил Бовуар. От напряжения у него чуть не образовалось косоглазие, и ему пришлось широко открыть глаза, а затем зажмуриться, чтобы восстановить нормальное зрение. — Нет. Только на тех, что в лифтах и перед номером месье Горовица. Потом на тех, что в вестибюле и в баре «Галерея». — А что случилось в «Галерее»? — спросил Жан Ги. — Ведь что-то случилось. Вчера в?.. — Около пяти часов, — ответила мадам Белан. — На это время и приходится корректировка. — Кто же мог это сделать? — спросил Гамаш. — Кто имеет допуск и возможности? — Ну… — Она сняла очки. Глаза у нее были затуманенные и усталые. — Очевидно, что я могла. Но я ничего такого не делала. Записи хранятся в виртуальной библиотеке. Наша служба безопасности отвечает за их хранение. К несчастью, там, где присутствует человеческий фактор, ничто не может быть защищено на все сто процентов. — У вас есть своя частная служба безопасности, — сказал Бовуар. — Они могли это сделать? — В принципе, да. Они многое умеют, кибербезопасность тоже зона их ответственности. Теперь вопросы не решаются одними лишь мускулами. — Кто их готовит? — спросил Бовуар. — Моссад. Русский спецназ, — с улыбкой ответила мадам Белан. — У них лучшие кадры, а когда они заканчивают службу там, мы нанимаем их здесь. — АПНЖ? — спросил Гамаш. — Да, предпочтительно, — сказала мадам Белан. — Нам они особенно интересны, потому что французский у них родной и они хорошо знают Париж. — Есть ли какая-то возможность узнать, сколько было вырезано, и восстановить запись? — спросил Жан Ги. — Не уверена, — сказала она. — Такого в моей практике никогда не было. Попробую выяснить. — Bon, — сказал Гамаш. — Вы не можете сделать копии того, что мы имеем на данный момент, чтобы и это не пропало? — Я их уже скопировала, старший инспектор. Пришлю вам ссылку. — Merci. И пожалуйста, никому не говорите. — Следователи из префектуры могут поинтересоваться. Удивлена, что они до сих пор этого не сделали. Гамаш и Бовуар тоже были удивлены. — Вы можете показать им все, не выдавая добровольно эту информацию? — спросил Бовуар. Мадам Белан подумала и кивнула: — Однако, если меня спросят напрямую, придется сказать. — Понятно, но держите это при себе, если сможете, — сказал Гамаш. — Как называется фирма, которая обеспечивает вам безопасность? — «Секюр Форт». — Знакомое название, — сказал Гамаш. — Полицейский из квартиры Стивена, — подсказал Жан Ги. Гамаш кивнул. Да, следователь на месте преступления спросил Жана Ги, не поступил ли он в «Секюр Форт». Очевидно, эта фирма была широко известна среди парижских полицейских. После ухода мадам Белан Гамаш посмотрел на часы. Почти шесть. Гораздо позже, чем он думал. — Нам пора, — сказал он. — Я забыл задать ей один вопрос, — спохватился Бовуар. — Мы можем по пути заглянуть к ней, — предложил Арман. — Да это не так уж важно. Просто меня удивило, что в «Георге Пятом» используют мебель из «Икеа». — Откуда ты это взял? Бовуар с удивлением посмотрел на тестя: — Вы что, никогда не собирали книжный шкаф или письменный стол от «Икеа»? — Вообще-то, собирал. Для Даниеля и Анни, когда они поступили в университет. Конструкция умная, но нас чуть с ума не свела. — Тогда вы должны были узнать гаечный ключ и болты. Они из «Икеа». Они уже подошли к двери, но Арман остановился, развернулся и пошел вверх по лестнице в кабинет. Бовуар последовал за ним. — Это явно не «Икеа», — сказал Арман, и Жан Ги согласился с ним. Это был превосходный оригинальный письменный стол в стиле Людовика XV. Арман вытащил ящик и осмотрел его снизу, но там ничего не было. — Вы когда-нибудь находили какие-то вещи, приклеенные к днищу ящика? — спросил Жан Ги. — Нет. Но было бы здорово найти, правда? — Например, записку со словами «Убийца — это…». Гамаш засмеялся: — Похоже, нам предстоит нелегкая работа. — Вы хотите сказать, что работать буду я, а вы — сидеть на скамейке и потягивать «Перно»? — Господи помилуй, юноша. Чего это ты начитался? «Перно»? Ни разу в жизни не пил. А вот хорошее светлое пиво… — Он посмотрел на Бовуара. — Не заняться ли тебе чем-нибудь полезным? — Идемте, старец. Я должен отвезти вас домой к жене. — А я тебя — к твоей. Бовуара это не обмануло. Сидя в такси по дороге домой, он видел, как Арман смотрит в окно на широкий бульвар, по которому они проезжают. Брови его почти сошлись на переносице. Думает. Всегда думает. Хотя не думы оставили морщины на лице тестя. Их оставили чувства. Затем Арман встрепенулся и отправил несколько электронных писем, включая, как заметил Жан Ги, одно домой, их соседке по Трем Соснам Кларе Морроу. Наверное, проверял, как там поживают его собаки и странное существо малютка Грейси. Бовуар тоже достал телефон и посмотрел, что пришло ему за это время. Арман вышел у больницы, а Бовуар поехал дальше — домой. Проведя несколько минут со Стивеном, рассказав ему о новостях и о прошедшем дне, Арман надел пальто, повязал шарф на шею и вышел на свежий воздух, в яркий Париж субботнего вечера. Вокруг него молодые пары, держась за руки, спешили в пивные бары. Или в свою крохотную квартирку в доме без лифта. К горячей тарелке и маленькому столику у окна. К кровати. И к Парижу. Ко всему, что они могли хотеть. «О да, — подумал он. — Я это хорошо помню». У собора Парижской Богоматери Арман задержался, пытаясь за лесами разглядеть прекрасный фасад. Он видел большое окно-розу, удивительным образом уцелевшее во время пожара. За лесами оно напоминало гигантский третий глаз. Смотрело без отдыха на Город света и его обитателей, но заглядывало и внутрь, в их побуждения, их характеры, их сердца и души. Арман подумал, не из-за этого ли в великом соборе случился пожар. Потом он сделал звонок, который ему не хотелось делать.