Клод Дюссо улыбнулся ей, возвращая предметы в коробку: — Мы просмотрели все не один раз и ничего не нашли. Возможно, месье Гамаш что-нибудь найдет. И я подозреваю, что он заметит, если чего-то будет не хватать. Даже этого. Он поднял болт и бросил его в коробку. — Нам нужно вернуться к главному входу, — сказал Бовуар. — Посмотреть, кто еще прибыл. Кого ждал Стивен. Ведь для кого-то же он заказал второе пиво. Они снова принялись смотреть запись. Видели гостей, посетителей, сотрудников отеля, входящих и выходящих. И наконец увидели его. В 5:26 в вестибюль гранд-отеля уверенно вошел Александр Плесснер с сумкой через плечо. — Вероятно, он прямо из аэропорта, — сказал Бовуар. Они увидели, как служащий отеля остановил Плесснера и пожилой мужчина стал что-то объяснять ему, показывая в сторону бара. Служащий кивнул и проводил его взглядом. — Ваша служба безопасности? — спросил Гамаш. — Да. Частная фирма. Очень хорошая. Они обучены вести себя вежливо и обезвреживать убийц. Бовуар вскинул брови: — Такое часто случается? — Было один раз. И две попытки похищения. А еще у нас нередко появляются протестующие. Наши клиенты богаты и могущественны. Мы серьезно подходим к вопросам безопасности. — Готов подтвердить, — сказал Гамаш. — Ваши люди быстро появились здесь, чтобы выяснить, кто мы такие. — Да, но недостаточно быстро. Мы проверяем этот случай. Если бы вы намеревались совершить какое-нибудь зло, возможно, это сошло бы вам с рук. Но, глядя на этого мужчину, она понимала, как он и его жена прошли мимо охранников в вестибюле. Вид у него был властный и вызывающий доверие. Охрана увидела в нем «своего» человека. Нужно было обладать незаурядными способностями, чтобы заподозрить его. И не просто заподозрить, но еще и остановить. А второй? Она посмотрела на Бовуара. Красивый, подумала она. Но было в нем что-то дикое. Словно он только прикидывался цивилизованным. Да, его бы остановили. Хотя, если бы ему нужно было пройти, он бы, несомненно, сделал это. Разве что его проход не был бы ни тихим, ни красивым. На экране снова был Плесснер, прошедший тем же путем, что и Стивен. Через минуту он уже входил в номер. Мадам Белан включила быструю прокрутку. Принесли пиво. Тайм-код показывал 7:14, когда дверь открылась и Плесснер вышел из номера. Стивен сказал ему что-то у дверей. Они попросили увеличить изображение. — Похоже… — Бовуар наклонился к монитору, — он сказал: «Удачи». Остальное не могу разобрать. — Месье Горовиц говорит: «Пришли мне сообщение, когда это будет у тебя в руках». Они посмотрели на мадам Белан, и та объяснила: — На моей работе нужно уметь читать по губам. — Стивен за ужином все время проверял телефон, — сказал Жан Ги. — Теперь ясно почему. Гамаш вспомнил, что Стивен держал телефон в руке, когда его сбила машина. Факт потери карты памяти был тем более прискорбен, что они не могли извлечь из него полученные послания. Успел ли Плесснер переслать сообщение, прежде чем его убили? Они проследили на экране выход месье Плесснера из отеля. И к своей смерти. Гамаш нахмурился. Его всегда трогало, когда он видел последние снимки человека. Независимо от того, что ожидало этого человека. Они продолжили наблюдение, но следом за Плесснером никто не вышел. На наружной камере они увидели швейцара, который жестом подозвал такси, машина подъехала, и Плесснер сел в нее. В 7:53 появился сам Стивен. Он переоделся в немного более строгий костюм. Перед тем как сесть в такси, он проверил свой телефон. — Есть ли способ выяснить, не была ли запись изменена? — спросил Гамаш. Генеральный менеджер удивленно посмотрела на него, но спорить не стала: — Да. Есть генератор тайм-кодов. Если запись редактировали, то при перезапуске в этом месте будут некоторые колебания. Время будет казаться верным, но изображение слегка замедлится, чтобы компенсировать вырезанный кусок. — Не могли бы вы проверить? — Это займет несколько минут. Пока мадам Белан выполняла его просьбу, Жан Ги достал свой телефон, и Арман кивнул. Оставив ее в гостиной, они прошли в кабинет наверху. Арман закрыл дверь, и Жан Ги включил запись исчезающих писем. Рейн-Мари ответил на звонок мгновенно: — Анни? — Нет, мама, еще не началось. В последнюю неделю стоило ей позвонить матери, как та спрашивала: «Что, уже началось?» — Но ты не могла бы приехать? — У вас там все в порядке? У тебя все хорошо? — Да, но мне нужно показать тебе кое-что. — Сейчас буду. Рейн-Мари надела пальто и бросила на середине подготовку к ужину с Дюссо. Переписка между боссом Бовуара Кароль Госсет и инженером люксембургского проекта была полна двусмысленностей. — Вот смотрите, — сказал Бовуар. — Она тут пишет: «Нам нужно проявлять осторожность. Мы не должны допустить, чтобы что-то пошло не так». Это может значить что угодно. Может означать, например, что существует некая операция прикрытия. — Или наоборот, — возразил Гамаш. — Это может означать, что все планы, все меры безопасности выполняются в соответствии с проектом. — Он покачал головой. — Вернись, пожалуйста, к предыдущему письму. Они склонились над экраном телефона. Но текст на записи оказался нечетким. — Похоже, они говорят о чем-то уникальном. — Гамаш показал на одно из слов. — Вроде бы это «не»? То есть она пишет, что что-то вовсе не уникальное? — Трудно сказать. Но опять же, ее адресат может вести речь о чем угодно — о погоде, например. Или о каком-нибудь правительственном чиновнике, который был полезен. Гамаш сделал долгий, глубокий вдох. Затем выдохнул, снял очки и шагнул назад: — Нужно отправить это Лакост в Квебекскую полицию. Они смогут прочесть. В этот момент мадам Белан крикнула снизу: — Нашла кое-что. Рейн-Мари прочитала электронное письмо из офиса Анни об отношениях их юридической фирмы с Александром Френсисом Плесснером. Потом она посмотрела на дочь. — И что нам делать? — спросила Анни. — Поговорить с ним? Рейн-Мари отрицательно покачала головой. — В полицию нам идти нельзя, — сказала Анни взволнованным голосом. — Да, конечно. — По крайней мере это было очевидно. — Нужно сообщить твоему отцу.