— Могу я его посетить? — спросил Жак. — Боюсь, что нет. Но я ему скажу, что вы о нем спрашивали. — Да, будьте так добры. И пожалуйста, передайте ему: «Fluctuat nec mergitur». — Что это значит? — спросил Жан Ги. — «Его бьют волны, — сказал метрдотель, — но он не тонет». Арман и Жак посмотрели друг на друга, потом кивнули. И вернулись к своим делам. Жак продолжил командовать армией своих подчиненных в баре и ресторане, а молодой Арман — заниматься поисками убийцы. Глава тринадцатая — Чем я могу вам помочь, мадам? — спросил молодой человек. — Я пытаюсь найти одеколон. Недавно я почувствовала этот запах, но названия не знаю, — сказала Рейн-Мари. — К сожалению, мне больше нечего добавить. — Не беспокойтесь, — сказал молодой человек. — Я люблю такие поиски. Вы совершенно уверены, что это мужской одеколон, а не женская eau de parfum?[49] — Совершенно. — Bon, — сказал продавец. — Это уже кое-что. Значит, все это можно не рассматривать. — Он повел рукой в сторону архипелага женских запахов. А потом задал вопрос, которого Рейн-Мари опасалась: — Вы можете его описать? Сколько она ни напрягала мозг, иного описания, чем «запах старшего офицера полиции», у нее не было. Какие слова она использовала, когда впервые попыталась зафиксировать этот запах у себя в голове в те ужасные несколько секунд перед трупом? — Это был землистый запах? — спросил продавец, пытаясь ей помочь. — А может, запах мха или коры? Такой запах есть у многих мужских духов. Считается, что он свидетельствует о мужественности. Он скорчил гримасу, и Рейн-Мари улыбнулась. Этот человек ей нравился. — Нет. Запах был немного мягче. — Фруктовый? — Non. — Цитрусовый? — Да. — Хорошо. — Может быть, немного древесный, — добавила она и поморщилась, чтобы показать свою неуверенность. — Отлично, — сказал он. — С каким-то химическим привкусом? — Вы спрашиваете у меня? — Это что-то вам говорит? — сказала Рейн-Мари. — Похоже, мы ищем лимонное дерево, сделанное из пластика. Хорошо, что вы не пытаетесь продавать ароматы, мадам. Повозив вилкой по тарелке, Арман отодвинул омлет в сторону. Он был влажный, с выдержанным сыром «Конте» и эстрагоном. Таким Арман и помнил это блюдо. Таким и любил его. Но не сегодня. Он поправил очки на носу и снова склонился над ежедневником. Жан Ги проглотил сочный бургер с молодыми мягкими сырами горгонзола и мондор и слегка обжаренными грибами и тоже принялся читать, рассеянно макая в майонез картофель фри с зеленью. — Стивен прилетел одиннадцатого сентября, — сказал Жан Ги. — Рейсом «Эйр Канада» из Монреаля. Это случилось десять дней назад, как вам и сообщил менеджер из «Георга Пятого». Чем же он занимался все это время? Остальные странички ежедневника Стивена, начиная с одиннадцатого числа и до вчерашнего дня, были пусты. Вплоть до записи о встрече с Арманом в саду Музея Родена. Потом была запись АФП, что, как им теперь было известно, означало Александр Френсис Плесснер. Еще ниже Стивен написал про ужин с семьей. Со своей семьей, отметил Арман. Со своей. Арман достал собственный ежедневник. — Забавно, — сказал Жан Ги, откидываясь на спинку дивана. — Стивен прилетел в Париж по какому-то делу. Почему же он ничего не записал? Остальная часть ежедневника пестрит записями о встречах, заметками на память. Это была правда. Они просмотрели книжку от начала до конца, и им придется просмотреть ее еще не раз, тщательно. Десять предыдущих дней остались пустыми. А следующие дни были заполнены. В понедельник Стивен планировал в восемь часов утра посетить заседание совета директоров ГХС Инжиниринг. — У него был забронирован билет на «Эйр Канада» в Монреаль в среду, — сказал Арман. — Но рядом есть приписка. Он пригляделся, пытаясь разобрать убористый почерк, и улыбнулся. Стивен приписал: «…только если ребенок уже явится на свет». Арман откинулся на спинку дивана и глубоко вздохнул. Просматривая ежедневник внимательнее, они нашли заметки о встречах с АП, предположительно с Александром Плесснером, на протяжении всего года. Также упоминались ланчи с друзьями, включая Даниеля. Но ни слова о том, какие планы у Стивена были в Париже, если вообще были. И определенно никакой тревоги на свой счет. Правда, Стивен был осторожным человеком. Ничего подобного он бы не стал заносить в ежедневник. — Вы думаете, эти нападения как-то связаны с заседанием совета директоров? — спросил Бовуар. — Совпадение по времени наводит на размышления. Мы должны заполучить этот годовой отчет, лучше всего экземпляр Стивена. Возможно, он сделал там какие-то пометки на полях. — Коробка у Дюссо. Можем попросить. — Не получив ответа, Бовуар посмотрел на тестя. — Вы всерьез подозреваете префекта из-за его одеколона? Гамаш открыл было рот, но тут же его закрыл. Он не знал, что ответить. — Дело не только в этом, — сказал наконец Гамаш. — Дюссо говорил, что не заходил в «Георг Пятый» много лет, но менеджер сказала, что видела его вчера. — Вчера? — Бовуар поднял брови. — Она могла ошибиться. Гамаш неопределенно хмыкнул. Ситуация казалась абсурдной. Неужели он действительно подозревает друга, коллегу, в убийстве на основании столь шаткого свидетельства? Слабого запаха? И возможного появления в переполненном отеле? Неужели дружеская преданность — такая хрупкая вещь? Арман знал, что Клод Дюссо отважный и честный человек, и видел подтверждения этому снова и снова на протяжении многих лет. Но люди меняются. Иногда к лучшему. Часто к худшему. И было еще одно соображение. — Тот незваный гость, которого мы с Рейн-Мари спугнули утром. Если он несет ответственность за убийство и наезд на Стивена, то он должен был бы убить и нас. Я сказал Рейн-Мари, что такой опасности нет. Что это вызовет слишком много шума. Но я ей солгал. На самом деле если человек убил одного, то он не остановится перед убийством еще двоих. И он определенно мог убить меня, когда я гнался за ним. Это было бы достаточно легко. — Да-а, — протянул Бовуар. Его тесть привел весомый аргумент в пользу того, что не стоило доверять Клоду Дюссо. Незнакомый человек убил бы Гамашей, не задумываясь. Но друг?.. — А когда я преследовал его на лестнице, то услышал телефонный звонок. Он прозвучал приглушенно, но я не сомневаюсь, что звонил телефон того самого незваного гостя. — И что? — спросил Бовуар, не поняв, как это связано с префектом. — Рейн-Мари должна была звонить Клоду примерно в это время. Вот оно что. — Может быть, мы ничего не скажем префекту, — сказал Жан Ги. — Но нам нужно заполучить этот ежегодный отчет.