— Потому что убитый не хозяин квартиры. Я понятия не имею, кто он, а хозяин квартиры — мой крестный отец. Стивен Горовиц. — И где он сейчас? — В больнице Отель-Дьё. В коме. Вчера вечером его сбил фургон — это было покушение на его жизнь. Глаза Фонтен раскрылись еще шире, она посмотрела на префекта: — То самое дело, которое вы мне передали. — Да. — И он владелец этой квартиры? — Да, — ответил Гамаш. — Эти два нападения как-то связаны, — сказала она. — Теперь не может быть никаких сомнений по поводу вчерашнего наезда. Значит, у них были сомнения, подумал Гамаш. И тогда становится понятно, почему полиция сама не приехала в квартиру Стивена. Ведь это одно из первых полицейских действий, какие можно ожидать при расследовании покушения на убийство. — Я был с ним, когда его сбили, — сообщил Гамаш. — Наезд был преднамеренным. — И теперь вы здесь. Вы нашли тело, — сказала Фонтен. — Да. Он прекрасно понимал, к чему она клонит. Откровенно говоря, его это ничуть не удивило. У него, вероятно, возникли бы такие же подозрения, если бы один и тот же человек оказался на месте двух отдельных, но связанных нападений. Ирена Фонтен повернулась и посмотрела вдоль коридора в сторону гостиной и тела: — Я вот думаю, не убили ли его по ошибке. — Мы с тобой думаем одинаково, — согласился Дюссо. — Кто-то явно пытался убить Горовица, — продолжила Фонтен, обращаясь непосредственно и только к префекту. — Он пришел сюда первым, увидел этого человека и застрелил его, полагая, что тот — Горовиц. Обнаружив ошибку, преступник принялся искать то, ради чего и пришел сюда. — А как он узнал, где найти Горовица? — спросил Арман. Этот вопрос становился все более и более важным для него. — Может быть, кто-то ему сказал, — ответила она, глядя на Гамаша. И после паузы продолжила: — Как по-вашему, что здесь случилось? — Сначала позвольте мне рассказать, что мы обнаружили сегодня утром. — Нет, я задала вам вопрос. Что, по-вашему, здесь случилось? Он повернулся и посмотрел на нее. Фонтен ожидала увидеть холодный, злой взгляд. Но взгляд оказался спокойным, задумчивым. Даже любопытным. Она остро ощущала, что Гамаш оценивает ее. Она в свою очередь оценивала его. Лет пятидесяти пяти — шестидесяти, приблизительно ровесник префекта. Одежда такого же стиля, что у префекта. Ухоженный. Презентабельный. Ее поразили морщины на его лице. Не просто морщины. Следы не времени, а событий. На виске глубокий шрам. И ко всему — его глаза. Яркие, умные, вдумчивые. Проницательные. И что-то еще. Ей показалось, что она прочла в них симпатию. Нет, не это. Может быть, доброту? Наверняка нет. И все-таки в этом человеке было что-то привлекательное. Безошибочно угадывалась теплота, как угольки в камине в холодный день. Ирена Фонтен поборола в себе желание поддаться этому. Она понимала, что угольки в любое мгновение могут вспыхнуть пламенем. — Я думаю, комиссар, — сказал Гамаш, — что наилучшим образом смогу ответить на ваш вопрос, сообщив вам, чтó мы нашли среди вещей Стивена. Если не возражаете. — Если вы настаиваете. — Merci. Когда Стивена сбила машина, моя жена подобрала с асфальта его очки и ключ. Она положила их в свою сумку и вспомнила о них только сегодня утром. — Ну и что? — сказала Фонтен. — Естественно, что у него был ключ. — Ключ от номера в отеле. От номера люкс в «Георге Пятом». Мы отправились туда и обнаружили, что Стивен жил там последние десять дней. Он собирался съехать в ближайшую среду. Клод Дюссо повернулся к нему: — Ты мне этого не говорил. — Просто не успел. И похоже, с ним остановился кто-то еще, — продолжал Арман под недовольным взглядом Дюссо. — Человек, который поселился там, вероятно, накануне. Он даже не успел разобрать свои вещи и не собирался оставаться там надолго. При нем была только сумка. Фонтен выставила большой палец в сторону гостиной: — Этот убитый? — Не уверен, но предположение очевидное. Она покачала головой: — Какая-то бессмыслица. Зачем человеку с такой квартирой и даже второй спальней для гостя останавливаться в отеле? — Еще загадочнее тот факт, — подхватил Гамаш, — что Стивен известен своей прижимистостью. У него должны были быть очень веские основания, чтобы снять номер в отеле «Георг Пятый». — Что же это за основания? — спросила Фонтен. — Хотел бы я знать. — Вы идете? — позвал их агент. — Коронер ждет. Пока они шли по коридору, Дюссо пробормотал Гамашу: — Ты должен был сказать мне про ключ. — А ты должен был сказать мне, что на самом деле не поверил в преднамеренный наезд. — С чего ты взял? — Фонтен сама только что признала, что было сомнение, а если бы его не было, твои люди приехали бы сюда немедленно. Они бы перехватили преступника. А не меня с Рейн-Мари. Гамаш остановился. Теперь наступил его черед недовольно смотреть на префекта. — Твои сомнения могли стоить ей жизни. — Ты прав, — признал Дюссо. — Со стороны Фонтен это была ошибка. Я поговорю с ней. Арман чуть было не сказал, что ошибку сделала не только Фонтен, но вовремя закрыл рот. Глава десятая Коронер стояла на коленях возле тела. — Вы здесь, отлично, — сказала она нетерпеливо и с раздражением. — Наконец-то мы можем начать. Протянув руку в перчатке, она профессиональным движением перевернула мертвое тело. И они впервые увидели лицо мертвеца. Даже после смерти этот человек излучал ауру успешности. Здоровья. Богатства. Но был ли он умен? В одном Гамаш не сомневался: он никогда не видел этого человека. Коронер между тем докладывала: — Мужчина, белый. Приблизительно семьдесят пять лет. Выстрелы в спину и голову. Спереди на теле никаких видимых повреждений. Состояние трупного окоченения. Смерть наступила более двенадцати, но менее двадцати четырех часов назад. Ногти, кажется, чистые. Следов борьбы не обнаружено. Царапины на лице, видимо, объясняются падением. — Она посмотрела на префекта. — Я бы сказала, что он умер, еще не упав.