— Слава богу. Чем я могу помочь? — Ты вчера общался со Стивеном больше, чем я. Он не говорил ничего такого, что может быть важным? Что-нибудь о его нынешних проектах, о его тревогах? — Мы с Анни перебирали наш вчерашний разговор с ним. Ничего не нашли. На заднем плане послышался голос Анни: — Телефон, скажи ему про телефон. — Oui. Он все время поглядывал на телефон, словно ждал звонка или сообщения. — Вот как, — сказал Арман. Стивену обычно очень не нравилось, когда люди доставали телефон за столом, уже не говоря о том, чтобы пользоваться им. — Каким он тебе показался? — спросил Арман. — Как обычно. В хорошем настроении. — О чем вы говорили? — Да ни о чем. Ну… — Жан Ги рассмеялся. — Я упомянул об одном проекте на работе, и он как будто заинтересовался, а потом обвинил меня в том, что я понапрасну трачу его время. Арман задумался. Он тоже вспоминал свой разговор со Стивеном в Музее Родена. И хотя Стивен казался таким же, как всегда, один странный момент все-таки был. Когда они говорили про дьяволов. «Не прямо здесь», — сказал он. И это навело Армана на мысль, что Стивен знает где. Теперь он пожалел, что не стал уточнять, но тогда это казалось таким безобидным. А затем Стивен добавил, что не боится смерти. Арман надеялся, что это правда, но теперь он увидел в этих словах что-то еще. Не то, что его крестный был провидцем, а то, что Стивен действительно знал о чем-то. — Если это было сделано намеренно, то кем? — спросил Жан Ги. — Стивен многим досаждал, — ответил Арман. — Вы думаете, это месть? — Или превентивный удар. Нанесение удара, прежде чем удар нанесет он. — Миссис Макгилликадди должна знать, если Стивен что-то планировал, — сказал Жан Ги. «Черт, — подумал Арман. — Миссис Макгилликадди. Нужно было позвонить ей вчера вечером». Эта женщина долгое время служила у Стивена секретарем и помощником. Он посмотрел на часы. Разница с Монреалем составляет шесть часов. Значит, там сейчас час ночи. Пусть пожилая женщина поспит спокойно несколько часов, прежде чем узнает новости, которые наверняка ее потрясут. К тому же через несколько часов он будет больше знать о состоянии Стивена. Попрощавшись с Бовуаром, он позвонил Клоду Дюссо. — У нас есть записи с камер видеонаблюдения, — сказал префект. — Этот фургон был угнан в тот же вечер. У нас есть запись, на которой он сворачивает на улицу Риволи сразу после того, как сбили месье Горовица. Оттуда он направился на мост Конкорд, затем на левый берег, а оттуда на юго-восток. Но потом этот фургон исчез на маленьких улочках. Машину мы найдем, я в этом не сомневаюсь. Другой вопрос, что она сможет нам рассказать. Есть новости о состоянии месье Горовица? — Пока никаких. Мы сейчас едем туда. — Арман… — Префект помедлил. — После того как ты выспался и поразмыслил, ты продолжаешь утверждать, что это была преднамеренная попытка убить месье Горовица? — Да. Ответ был недвусмысленный, именно такого ответа и ждал Дюссо. Но настойчивость Гамаша и его личная заинтересованность вызывали беспокойство и затруднения. — Скорее всего, это месть, — сказал Дюссо. — Сколько компаний и людей он погубил за свою карьеру? — Они погубили себя сами. Он их просто ловил. Он был одним из первых, кто раскрыл махинации Мейдоффа[25] и сообщил в Комиссию по ценным бумагам и биржам США. — «Энрон»[26], кажется, тоже его рук дело. — Да. Кен Лей был его другом. Но это не помешало Стивену дать показания против Кена. Можешь мне поверить, Стивен не получил от этого никакого удовольствия, но он сделал то, что считал правильным. — Своего рода ангел-мститель. Есть кто-то, кто был у него на примете в настоящий момент? — Мне об этом неизвестно. Я думаю, что он в основном уже отошел от дел. Дюссо вздохнул: — Ясно. Ты не знаешь, что привело Стивена в Париж? — Он сказал, что в первую очередь прилетел, чтобы поздравить Анни, когда она родит. Но он упоминал, что у него есть какие-то дела в начале недели. Он даже встречался с кем-то перед нашим ужином. — Но с кем, ты не в курсе? — Нет, он не сказал. Ты не знаешь, его телефон нашли? — Я не видел, чтобы об этом упоминалось. Вероятно, он в больнице вместе с другими личными вещами. — Поищу его, когда мы туда приедем. — Я поставил охрану у палаты месье Горовица, — сказал префект. — Когда закончишь в больнице, приезжай в Тридцать шестой. Я буду там весь день. Название «Тридцать шестой» было принято среди профессионалов и заменяло полное название для дома 36 на набережной Орфевр. Там традиционно размещался штаб префекта полиции Парижа. Большинство служб переехало в новое здание, но некоторые подразделения оставались на старом месте. Клод Дюссо, глава всей Парижской полиции, оставил там свой офис. В основном потому, что он предпочитал старые многоэтажные здания на острове Сите современным. А еще потому, что это было в его власти. — Такси? — спросил Арман, когда они вышли из квартиры. — Я бы предпочла прогуляться, если ты не возражаешь. До больницы было десять минут пешком по улицам, которые он когда-то открывал для себя с бабушкой, купившей на реституционные деньги эту квартиру. «Эти askhouls[27] думали, что смогут избавиться от меня, — торжествующе сказала она, выложив деньги за квартиру. — А я вернулась». Молодому Арману перевод не требовался. Они осматривали квартиру, и Зора рассказывала ему о своей жизни в Маре, когда ей было столько же лет, сколько сейчас Арману. Она показывала ему синагоги, парки, старые магазины, которые принадлежали друзьям ее семьи. Все это произносилось веселым тоном, скрашивая впечатление от сказанного. И одновременно опрощая его. Теперь они с Рейн-Мари, выйдя из Маре, прошли по Аркольскому мосту и остановились посмотреть на реставрационные работы в Нотр-Даме. Сколько времени уходит на то, чтобы построить что-то, и как быстро оно может быть уничтожено? Взгляд. Резкое слово. Минута отвлечения. Искра. В больнице Отель-Дьё они поднялись на лифте в отделение интенсивной терапии. Арман назвался, предъявил свой паспорт и сказал: — Мы хотим увидеть Стивена Горовица. — Доктор просила поговорить сначала с ней, — сказала медсестра. — Конечно. Их провели в отдельную приемную. Очень быстро появилась доктор. — Monsieur et Madame Gamache? — Она пригласила их сесть. — Вы ближайшая родня месье Горовица? — Я его крестник. Мы были с ним, когда это случилось. — В квебекской больничной карте вы названы его ближайшим родственником. — И из этого следует, что вы можете сообщить нам о его состоянии. — Да. И вы можете принимать медицинские решения. У него серьезная травма. Откровенно говоря, человек его лет не должен был бы выжить. У него, вероятно, сильный организм.