– Понятно. Если я не слишком побеспокою, можно ли узнать, когда «Ванесса» сообщила о своем решении зайти в ваш порт? – Я вам отвечу. Пойдемте со мной. Монтальбано шел за ней, любуясь плавными движениями юбки в такт шагам. Проходя мимо автомата для кофе и снеков, он неожиданно для себя спросил: – Не хотите кофе? – Хочу! Монтальбано позволил ей самой нажимать на кнопки: он был в этом деле совершенно беспомощным. Все время путал, какую именно нажать, получал бутерброды, шоколадки, мороженое – все, кроме кофе. Кофе был хорош. – Подождите меня здесь, пожалуйста. Лейтенант открыла дверь с табличкой «Посторонним вход воспрещен» и скрылась за ней. Вернулась она минут через десять. – Знаете, их прибытие было не предусмотрено. В шесть утра они связались с нами и сказали, что вынуждены зайти в порт из-за плохих погодных условий. Это подтверждало мысль, которая пришла ему в голову перед тем, как он уснул. Откуда так называемая Ванесса знала, что яхта придет в порт? Выходит, она получила информацию с утра пораньше, можно сказать, ни свет ни заря. И эту информацию ей передал кто-то из портового управления или непосредственно с яхты. Он поблагодарил лейтенанта и стал прощаться. – Я с вами. Выкурю на улице сигаретку. Сигаретку они выкурили вместе. Она сказала, что ее зовут Лаура. И поскольку они внезапно подружились, то выкурили не по одной, а по две, разговорившись о том о сем. А когда прощались, было понятно, что совместных сигарет они готовы выкурить не один десяток. Четыре Выйдя из машины, он увидел на крыше комиссариата двух рабочих. Те были заняты делом: латали дыры, но на лице Монтальбано отразилось беспокойство. – Позови-ка Фацио, – попросил он Катареллу. В кабинете было прибрано, только на потолке оставались еще влажные пятна. Когда хорошенько просохнет, нужно обязательно побелить. Он с удовольствием отметил также, что стол идеально чист, ни одной бумажки на подпись. – Доброе утро, комиссар. – Послушай, Фацио, у этих рабочих есть страховка? Не хотелось бы, чтобы наш комиссариат способствовал увеличению печальной статистики, это я про убийства при нарушении техники безопасности. Он всегда так говорил – «убийства», потому что был более чем уверен: большинство несчастных случаев со смертельным исходом происходит по вине работодателей. – Не волнуйтесь, у них есть ремни безопасности. Может, вы просто не заметили. – Рад за них. Фацио, у меня к тебе просьба, и лучше тебя это не сделает никто. – Слушаю вас. – Под каким-нибудь предлогом – предположим, что нужно предоставить сведения в прокуратуру, – поднимись на борт «Ванессы» и добудь мне все паспортные и прочие данные на хозяйку, капитана и четырех членов команды. Фацио вопросительно посмотрел на Монтальбано: – Комиссар, извините, каким боком это касается найденного трупа? Хороший вопрос, учитывая, что Фацио ничего не слышал про так называемую Ванессу. – Чистой воды любопытство. Фацио взглянул на него с еще большим недоверием. – А что значит паспортные и прочие данные? – спросил он немного погодя. – Какова атмосфера на борту, какие между ними взаимоотношения… Знаешь, когда люди находятся вместе в замкнутом пространстве круглые сутки, бывает, они начинают друг друга ненавидеть, грызутся… Одно неосторожное слово – и понеслось. Все эти объяснения показались Фацио неубедительными, однако дальше задавать вопросы он не решился. Ближе к обеду комиссар решил позвонить судмедэксперту. Не исключено, что преждевременно, но чем черт не шутит. – Это Монтальбано. Мне нужен доктор Паскуано. – Доктор занят, – ответил секретарь. – Вы не могли бы мне помочь? – Постараюсь. – Узнайте, пожалуйста, у ассистента, когда доктор будет делать вскрытие тела, найденного вчера в море. – Минуточку. Минуточка длилась ровно столько, сколько Монтальбано потребовалось, чтобы, повторяя таблицу умножения, дойти до семь на восемь. Хороший способ скоротать время. – Как раз этим он и занимается. – Комиссар, прошу меня простить, – развел руками Энцо, едва завидев его на пороге траттории. – Простить за что? – Нету сегодня рыбы. Из-за этого шторма… – А что есть? – На закуску капоната[3], приготовленная моей женой, на первое – паста алла норма, знаете, с жареными баклажанами и копченым творогом, или макароны с брокколи, а на второе баклажаны по-пармски – язык проглотите. Он был прав. Вместо того чтобы глотать язык, комиссар предпочел заказать еще одну порцию. Выйдя на улицу, Монтальбано понял, что без медитативно-дижестивной прогулки не обойтись, и решил прогуляться, как обычно, до маяка. Однако вскоре изменил своей привычке и оказался у причала, где были пришвартованы «Ванесса» и «Бубновый туз». На палубах обоих судов не было ни души, очевидно, все еще обедали. Комиссар дошел до края мола и присел на плоский валун. Оттуда силуэты яхты и катера были хорошо видны. Выкурив половину сигареты, он заметил, что рядом с «Бубновым тузом» в море плавает деревянный ящик – такие часто используют для рыбы. Он вспомнил интервью с капитаном Дзурло и решил понаблюдать, куда будет двигаться ящик, уносимый течением. Сунул руку в пачку, пересчитал сигареты. Оставалось десять, должно хватить. Примерно через час ящик сел на мель между волноломами. Капитан Дзурло был прав: течением от пирса любые плавающие предметы неизбежно выносило к восточному молу, тому самому, на котором комиссар сейчас сидел. Есть над чем подумать. Монтальбано спустился по скользким камням и, чертыхаясь, добрался до ящика. Поймал его, вернулся к плоскому валуну, на котором сидел, и оттуда снова бросил находку в море. На этот раз было достаточно получаса, чтобы удостовериться, что ящик уверенно плывет к выходу из порта. Монтальбано вернулся к машине и решил поехать в Монтелузу, поговорить с доктором Паскуано. – Доктор у себя в кабинете, – сказал секретарь в приемной. Комиссар подошел к двери и постучал. Тишина. Постучал еще раз. Нет ответа. Тогда он повернул ручку и вошел. Паскуано сидел за столом. Он что-то писал и даже не взглянул на вошедшего. – Голову даю на отсечение, у меня на пороге невоспитанный комиссар Монтальбано, – только и сказал он.