Мартин глазами показал на тумбочку. – Надеюсь, вы не упустили его? – Нет. За ним аккуратно следят. – Хорошо, – кивнул Раф. – Мартин, если ты не будешь против, мы выйдем, обсудим кое-какие детали. Мартин глазами показал, что разрешает им уйти, и скосил глаза на тумбочку. Увидев это, Рафаэль подвинул к нему фото так, чтобы оно было хорошо видно. – Как нам быть? – спросил за дверью Кристиан-Жак. – Не дергайтесь, – Раф задумчиво посмотрел на него и потер лоб. – Следите за ним. Я сообщу обо всем Клементине, пусть сама решит, как поступить. – А если… – начал было Кристиан-Жак, но Рафаэль оборвал его: – Не думаю, что она его пожалеет! * * * Джордан осмотрел улицу и, не увидев ничего подозрительного, двинулся вперед. Который день он слонялся по городу, погруженный в свои мысли. Дома он не мог оставаться, потому что стены давили на него, заставляли чувствовать себя одиноким, но и среди людей он ощущал себя не менее потерянным. Он действительно потерялся в своей жизни. Денег было много, но он не тратил их, потому что они нужны были ему только для того, чтобы одаривать Клементину подарками. Но ее не было рядом, и он отчаялся, ожидая, когда она вернется. Несколько раз он летал в Майами, но там она также не появлялась. Вся его некогда бурная и интересная жизнь превратилась в сплошное ожидание. Джордан зашел в кафе и заказал кофе. Он ни на кого не обращал внимания, и никто не смотрел на этого серого человека, мыслями находившегося в другом месте. Его не было среди людей, его не было нигде. Он жил в своем мире, где могло найтись место только для одного человека, которому и была посвящена его жизнь. * * * Анна оказалась на редкость спокойным ребенком и не доставляла хлопот матери. Целыми днями она спала и просыпалась только тогда, когда бывала голодна. Она с жадностью сосала грудь, гипнотизируя Клементину своими немного мутными, кажущимися темно-синими, глазами. Через несколько дней их настоящий цвет проявился, и Клементина с радостью отметила, что они такие же, как у Габриэля. Анна была точной копией отца, и, глядя на ее смуглую, нежную кожу и черные, обрамленные длинными ресницами глаза, Клементина представляла, что именно таким Габриэль был в детстве. Клементина вспомнила, как радостно их встречали, когда она вышла из больницы. Шары, хлопушки, которые немедленно запретила взрывать донна Жуана, боясь, что они напугают малышку, шампанское, только счастливые и смеющиеся лица. Все это навсегда останется в ее памяти, и позже Клементина будет рассказывать об этом дочери, показывая ей памятные фотографии. Клементина была рада тому, что не понадобится нанимать няню, потому что дон Мигель и его жена быстро освоились в роли бабушки и дедушки, запретив ей привлекать к уходу за ребенком чужого человека. Дон Мигель любил выходить с коляской на Копакабана-пляж, где все думали, что он вывез на прогулку внучку. Когда дочери не было рядом, Клементина занималась собой, приводя фигуру в форму. В последние месяцы беременности она немного прибавила в весе и сейчас доводила донну Жуану до истерик своими диетами и постоянными тренировками. Как и прежде, их компания часто собиралась вместе, проводя вечера за разговорами, смехом и распиванием «кайпириньи». Радостным было и то, что рождение Анны позволило наконец Антонии сказать Родриго, что она влюблена в него. После той ночи они много времени проводили вместе, давая остальным бесконечные поводы для шуток и насмешек. – Если бы не Анна, этот упрямец никогда не обратил бы на меня внимание, – Антония пила кокосовый сок и улыбалась. – Наблюдается прогресс, – засмеялся Родриго и посмотрел на Клементину. – Раньше она называла меня идиотом, свиньей и другими не менее впечатляющими именами, теперь же я просто упрямец. Клементина вытерла влажное лицо девочки и пожаловалась на жаркую погоду. – Когда я приехала сюда, думала, как это прекрасно – жить в раю, – Клементина сделала глоток холодного лимонада. – Но эта жара угнетает меня, ливни, такие сильные и быстрые, просто бесят. Одно лишь спасение – прохладные ночи. Антония понимающе посмотрела на Клементину и взяла Родриго за руку. – Мы родились здесь. И нам такая погода не доставляет никаких хлопот. Я, например, не представляю, как можно жить, когда на улице лежит снег и надо надевать на себя тысячу вещей, чтобы не околеть от холода. Родриго хмыкнул, подозвал официанта и попросил счет. – Все знают твою нелюбовь к одежде, – он подмигнул Антонии. – На тебе постоянно надет просто маленький кусочек материи, который язык не поворачивается назвать платьем. Клементина рассмеялась: – В точку! Родриго покатил коляску вперед. Женщины шли сзади, и каждая думала о своем. Клементина представляла, что на месте Родриго находится Габриэль, и горько улыбалась. – Пора тебе прекратить вести монашеский образ жизни, – осторожно произнесла Антония. – Ты целыми днями находишься дома, в обществе стариков и нашем. Постоянно одна. Но ты молода, и тебе нужен мужчина! Клементина устало посмотрела на нее и сказала дрогнувшим голосом: – Мне никто не нужен… Антония всплеснула руками. Родриго остановился и подождал, когда они поравняются с ним. – Клементина, тебя обижают? – Нет, всего лишь читают нотации, – усмехнулась Клементина и посмотрела на спящую Анну. – Похоже, она типичная «кариока», может спать даже в жару. Антония весело рассмеялась и забежала в цветочный магазин, мимо которого они проходили. Спустя минуту она вернулась с букетом фиалок. – Прекрасные цветы для нежной кариокас, – пояснила она. – Не клади их рядом с Анной, – предупредил Родриго, – ребенку противопоказаны подобные запахи. Кроме того, на цветах пыльца, и у нее может быть аллергия. – Вот зануда, – процедила Антония, протянув букет Клементине. Клементина блаженно вдыхала их аромат, думая о том, что это любимые цветы Мартина. – Едем домой, – скомандовала она, – Анну пора кормить. Удивляюсь, что донна Жуана еще не звонит и не торопит нас с возвращением. Словно подтверждая ее слова, затрезвонил телефон, и все рассмеялись над тем, что старая дама ни о чем не забывает. Дома Клементина положила насытившуюся Анну в кроватку и посмотрела на целующихся Антонию и Родриго. – Брысь отсюда! – крикнула им донна Жуана и махнула полотенцем. Родриго нехотя оторвался от любимой, и вдруг на его губах заиграла улыбка: – Дорогая донна, может, мне и вас поцеловать? Тогда вы наверняка станете ласковее к нам. – Убери свои лапы, паразит, – засмеялась донна Жуана. Родриго хватал ее за руки и целовал в круглые щеки, получая удары полотенцем по плечам. – А если по-взрослому? – нахально лез он к ней. – Расскажу все Мигелю. Он тебе все кости переломает. – Да он будет мне только благодарен! – не унимался Родриго. Донна Жуана весело хохотала, довольная фривольным поведением молодого человека. Клементина тихо стояла в стороне и наблюдала за этой милой возней. Она думала над словами Антонии, что ей необходимо снять траур и начать встречаться с мужчинами. Клементина и сама удивлялась спокойствию своего тела. После рождения Анны прошло два месяца, но она не ощущала желания быть с мужчиной. Сейчас ей нужна была только Анна, и все мысли и дальнейшая жизнь были связаны только с ней. – Клементина, когда вы ушли на прогулку, тебе звонил какой-то мужчина. – Мужчина? – удивилась Клементина, и по ее рукам пробежали мурашки. Донна Жуана утвердительно кивнула: – Я, по правде говоря, ни слова не поняла из того, что он сказал. Лопотал все по-иностранному, только повторял – Клементина да Рафаэль. – Рафаэль звонил? Клементина подбежала к телефону и набрала номер. После разговора с ним она долго сидела в кресле и глядела в пространство прямо перед собой. Донна Жуана боялась подойти к ней, потому что ее глаза пылали огнем, а от тела исходили почти осязаемые волны ненависти. Наконец Клементина повернулась к ней и громко сказала: – Я улетаю в Нью-Йорк. Донна Жуана приложила руки к груди. – Навсегда? – жалобно спросила она. – Нет, я собираюсь вернуться. – А Анна? – Летит со мной.