После того как ваши дети открыли для себя всю прелесть чтения, настало время углубить их связь с изучаемым предметом с помощью непосредственного или опосредованного опыта и силы воображения. Глава 9 Опыт: вступаем на личную территорию Легче попробовать мыслить по-новому, чем задуматься о том, чтобы действовать по-новому. Джерри Стернин Практически все согласны с тем, что чтение – это главная предпосылка хорошего образования. Значительно меньше тех, кто считает, что чтение может быть опасным для развития мышления. Звучит крамольно, знаю! Чтение может снабдить вас подробной информацией, которую нельзя получить через непосредственный опыт. Однако на основании прочитанного легко сделать поверхностные и самоуверенные выводы, не подкрепленные практикой. Лишь опыт проверяет идеи на прочность. Например, когда вы принимаете душ, вас посещает какая-то мысль. Она вам нравится. Выйдя из ванной, вы пытаетесь записать свою идею, и тут все слова куда-то пропадают. Попытка напечатать их сразу же выявляет отсутствие ясности. Это и есть сила опыта – он побуждает вас к точности. Он демонстрирует границы вашего знания или незнания. Так же как письмо делает мысли видимыми, опыт делает видимыми результаты обучения. Благодаря ему мы превращаемся из самоуверенного знатока («Я все понимаю») в новичка («На самом-то деле я ничего не понимаю») и лишь затем, со временем, в специалиста («Вот теперь, когда я умею, я понимаю»). Представьте себе, что, прочитав глазами нотную запись, вы кладете руки на клавиатуру рояля. И тут становится очевидным, что все, что было вам понятно во время чтения нот, на практике выглядит несколько иначе. Ваши руки не хотят подчиняться тому, что диктует мозг. Вы знаете, как надо двигать пальцами, чтобы держать темп аллегро, но все равно спотыкаетесь, задевая белую клавишу по пути к черной. Этот опыт раздражает, но одновременно и учит. Практика перестраивает нейронные связи мозга, чтобы помочь вашим рукам понять в конце концов, что, как и когда необходимо делать. Непосредственный опыт приобретается телом. Научившись играть на фортепиано, вы всю оставшуюся жизнь будете иначе оценивать информацию, читая о музыке. Ваше понимание будет основано на непосредственном опыте, а не на сведениях из прочитанных книг. Опосредованный опыт также влияет на качество нашего мышления. Исторические произведения (фильмы, пьесы, мюзиклы), документальные фильмы, новостные репортажи, концерты и интервью дают нам доступ к людям, местам и событиям, которых мы никогда не увидим воочию. Фильм со старинными костюмами и соответствующими историческими декорациями может сильно обогатить ваше представление о той или иной эпохе. Просмотр интервью с мировым лидером позволяет получить информацию (язык тела, интонация), которая будет недоступна вам в ходе чтения газетной статьи. Опосредованный опыт делает ваши размышления более детальными. Пробудить воображение ученика – это третий способ углубить критическое мышление. Когда отсутствует возможность непосредственного или опосредованного опыта, воображение способно осветить наши смутные впечатления, если знать, как им пользоваться. Например, чтение романов помогает читателям проникнуться точкой зрения другого человека. Британский писатель Э. М. Форстер в своем цикле лекций «Аспекты романа» говорит: «В повседневной жизни мы никогда не понимаем друг друга, не существует ни полного ясновидения, ни откровенной исповеди… Но персонажи романа могут быть до конца поняты читателем, если того пожелает романист. Он может полностью раскрыть внутренние и внешние аспекты их жизни». Именно переживание близости с персонажами через воображение (которое писатель сумел пробудить в нас) позволяет узнать больше, чем при чтении исторического документа. Непосредственный и опосредованный опыт, а также воображение добавляют глубину пониманию. Наши дети (да и взрослые, честно говоря) близоруки от природы. Мы видим мир через призму собственной идентичности (о чем говорилось в главе 6). Опыт позволяет расширить область нашего восприятия, включая в нее и логические истории других людей. С какой стороны ни подойди, опыт – это одна из предпосылок критического мышления. И очень важная. Испытание мозга опытом На первый взгляд, есть школьные уроки, которые связаны с опытами, например лабораторные занятия по химии. Однако большинство основных предметов преподаются иначе. Возможно, именно поэтому так популярны научные ярмарки и математические конкурсы, исторические реконструкции и литературные журналы. Эти мероприятия, основанные на опыте, призваны оживить предметы школьной программы. Однако, если вы спросите подростков о том, чем им больше всего нравится заниматься в школе, они, скорее всего, назовут игру в оркестре, фотографию, рисование, работу в школьном магазине, компьютерное программирование, театр или спорт. Чем эти предметы отличаются от обществоведения, математики и английского языка? Факультативы побуждают детей к действиям. Ученикам доверяют что-то делать (они играют на тубе, пасуют друг другу футбольный мяч, пишут компьютерные коды, лепят горшки из глины, монтируют освещение сцены). Дети естественным образом тяготеют к мышлению, которое имеет прикладной характер. Как ни парадоксально, большинство предметов, которые они любят, относятся к «внеклассной» деятельности. Похоже, мы решили, что настоящее образование должно быть скучным, а все остальное – это развлечение. Как выяснилось, факультативы лучше отвечают принципам обучения. Непосредственный опыт настраивает мозг на осознанное внимание и глубокое освоение навыков. Вспомните, например, как вы готовились к тесту, сдали его, а через две недели вдруг поняли, что ничего не помните и что если бы пришлось сдавать тест снова, то вы завалили бы его. Однако ребенок, который играет на флейте в школьном оркестре, скорее всего, сможет сыграть выученное к конкурсу произведение и месяц спустя или даже больше. В чем же разница? Все, что вы пытаетесь запомнить, временно попадает в оперативную память, но не обязательно переносится затем в архив долговременной памяти. Мне нравится, как Николас Карр дает определение этим двум типам памяти: «Если рабочая память похожа на блокнот для черновиков, то долговременная – это картотека». Дети с развитой оперативной памятью получают хорошие оценки и имеют преимущество перед теми, у кого ее нет. Они способны запоминать информацию и легко извлекать ее на следующий день для сдачи теста, но для того, чтобы важная информация запомнилась надолго, необходимо, чтобы она перешла в долговременную память. Этот вид памяти позволяет нам формировать сложные связи между различными ассоциациями – предметами, воспоминаниями, отношениями, языком, навыками и личным восприятием. Это одна из причин, по которым визуальные впечатления помогают учащимся запоминать прочитанное. «Один из самых эффективных способов, помогающих информации совершать этот важный переход из ограниченной кратковременной памяти в более устойчивую долговременную память, заключается в том, чтобы сопроводить текст изображениями. Исследования показывают, что мы сохраняем примерно 10–20 процентов письменной или устной информации, но этот показатель доходит до 65 процентов, если сведения представлены в визуальном виде». Мы даже запоминаем, где в книге была определенная информация и как размещалась на странице: примерно в первой трети книги, правый верхний угол. Это пример того, как опыт чтения помогает нам сохранять в памяти содержание прочитанного. Вот почему многие люди предпочитают читать книги в печатном, а не в электронном виде. Визуальная память о месте нахождения информации на страницах помогает нам помнить, что именно мы прочитали. Личный опыт помогает ученику наполнить изученный материал смыслом – личным, значимым, практическим. Ирония в том, что сегодняшние дети (да и взрослые тоже!) зачастую даже не пытаются запоминать информацию. Ведь все данные, которые могут понадобиться, можно сразу же отыскать в интернете. Поскольку мы знаем, что достаточно заглянуть в телефон, чтобы получить любые нужные сведения, мы перестали уделять внимание деталям. Мы поняли, что в запоминании вообще нет необходимости. А раз так, то мы и не запоминаем. И поэтому, вместо того чтобы становиться умнее, как нам обещали при появлении интернета, мы стали зависимыми от него и невнимательными. Мне приходит на ум, что когда я вживую присутствую на матче школьной команды по футболу, то часто не вижу момент гола, даже если смотрю в это время на поле. Мозг непроизвольно настраивается на то, что я смогу разглядеть все в замедленном повторе. Мне трудно осмысливать действия в реальном времени. Я приучила свое сознание к тому, что телеоператор более внимателен. Смотря матч по телевизору, я полагаюсь на телевизионный повтор, чтобы как следует разглядеть важные моменты, но поскольку на школьных стадионах повторов, как правило, не бывает, то если вы что-то пропустили, это навсегда! Так уж получается, что мы ожидаем, что кто-то другой проявит внимание за нас. Дети часто спрашивают: «Зачем нужно что-то запоминать? Ведь все есть в моем телефоне, калькуляторе, ноутбуке или “облаке”». Но хотя человечество имеет возможность доступа к этому фантастическому массиву постоянно обновляемых данных в режиме реального времени, мы сталкиваемся с дилеммой. Вся хранящаяся информация остается в стороне от нашей повседневной жизни до тех пор, пока у нас не возникнет необходимости в ней. С одной стороны, она легко доступна (например, когда возникают какие-то вопросы по поводу оформления налоговых деклараций). С другой стороны, она может оказаться совершенно непонятной (по тем же самым налоговым вопросам). Если у меня нет достаточного опыта в этой области и я не могу применить полученные сведения на практике, то какой в них смысл для меня? Правда, при всей трудности ориентирования в налоговой информации, я очень хорошо читаю в интернете рецепты приготовления блюд. Я знаю, какие из них будут вкусными, а какие нет, просто ознакомившись со списком ингредиентов и описанием процесса приготовления. И это неудивительно: у меня тридцатилетний стаж на кухне. Вот этот практический опыт и помогает мне делать правильные умозаключения. Невролог Дэйв Иглмен объясняет, что, приобретая опыт, мы каждый раз вносим изменения в схему нашего мозга. Зачем? Чтобы закодировать наиболее эффективный способ выполнения действия. Он утверждает: чем вы талантливее, тем выше вероятность того, что вы практиковались в своем деле не одну тысячу часов, поэтому ваши действия кажутся такими легкими со стороны. На самом деле практика перестраивает процессы познания в мозге. Талантливые спортсмены, военные и артисты чаще всего относятся к числу самых дисциплинированных людей. Они неустанно тренируются, закрепляя в мозге информацию, полученную из опыта, и их действия в конечном счете приобретают автоматический характер, когда это необходимо. Такая же перестройка сознания происходит в математике и искусстве, в писательском деле и изучении экономики. В каждом предмете можно найти компонент опыта, если целенаправленно искать его. Практика делает прогресс реальным. По данным исследовательницы мозга доктора Барбары Оакли, детей можно разделить по способности к усвоению знаний на две категории. Первых она называет «гоночными машинами», а вторых – «пешеходами». «Дело в том, что некоторые ученики действительно обладают “скоростными” мозгами: они могут думать очень быстро и в классе часто первыми поднимают руки. Но, как мы увидим, скорость не всегда является преимуществом. Подумайте сами. Водитель гоночного автомобиля доберется до финиша быстрее, но весь путь проносится перед ним, словно в тумане. С другой стороны, пешеход, конечно, гораздо медленнее. Но он может протянуть руку и прикоснуться к листьям на деревьях, почувствовать запах хвои в воздухе, увидеть кроличьи тропки на земле, услышать пение птиц. Это совершенно иной опыт, и в некотором смысле он гораздо богаче и глубже». Учеников с быстрым умом обычно хвалят в школе. Их считают способными. Тех, кто не столь быстр, хвалят реже. Более того, за медлительность их нередко называют умственно отсталыми. Оакли отмечает, что разница между этими двумя типами учащихся может заключаться лишь в использовании рабочей и долговременной памяти. «Термины “рабочая память” и “интеллект” описывают связанные между собой процессы… Если человек с меньшей емкостью рабочей памяти способен создать и укрепить нейронные связи в области долгосрочной памяти, это может способствовать расширению рабочей памяти». Оакли демонстрирует, что дети с более совершенной кратковременной памятью могут быть не столь уж сильны в критическом мышлении. Они рассматривают образование как запас правильных ответов, а не как инструмент для углубления и расширения знаний. Поскольку им приходится тратить меньше усилий на запоминание информации, они могут не столь тщательно обдумывать все возможные ответы. Мы видели это на примере тестов с несколькими вариантами ответов в главе 3. Вот почему опыт имеет решающее значение. Ученикам любого типа, и особенно тем, у кого рабочая память хуже, необходим многосторонний подход. Чтение в сочетании с опытом дает наилучший шанс сформировать нейронные связи, которые позволят в нужный момент извлечь усвоенный материал из памяти. Оакли предостерегает от слишком большого количества бессмысленных повторений для запоминания: «Не имеет смысла создавать и закреплять нейронные связи с помощью зубрежки… При наличии некоторого времени и хорошо продуманной практики люди с меньшим объемом рабочей памяти могут добиться не меньших, а может быть, даже и больших успехов, чем те, у кого большой объем рабочей памяти». Оакли считает, что есть определенные виды зубрежки, создающие основу для последующего обучения. Так, например, гаммы нужны при обучении музыке, а заучивание наизусть таблицы умножения может облегчить жизнь на уроках математики. Но бессмысленное повторение без учета контекста порождает лишь скуку и разрывает связь между учебой и практикой. Факультативные занятия эффективно компенсируют недостатки школьной программы. Здесь каждый должен показать себя во всей красе, а не просто запомнить нужную информацию. Часто взрослые, которые плохо успевали по школьным предметам, с гордостью вспоминают, как им доверяли вести шоу талантов или возглавлять волейбольную команду. И неважные результаты тестов никак не мешали им быть лидерами во внеклассных мероприятиях. Непосредственный опыт Лучше всего мы усваиваем знания в результате сочетания чтения и непосредственного опыта. Чтобы научиться садоводству или игре на музыкальном инструменте, стать великим поваром или хирургом, ремонтировать автомобили или проверять безопасность состава крема для бритья, управлять самолетами или превращать ветер в энергию, недостаточно одного только изучения книг. Это признает и система высшего образования. Тренинги, стажировки, ординатуры и сертификационные программы необходимы для того, чтобы после учебников и аудиторных занятий получать настоящее – практическое – образование! Я бы не хотела, чтобы хирург лечил мою сломанную лодыжку, имея за душой только пятерку на экзамене. Мне хотелось бы, чтобы он еще и на практике доказал, что умеет это делать. Будучи непрофессионалом, вы вполне можете понять смысл инструкций на сайте, где рассказывается о том, как починить водопроводный кран в кухне. Но насколько хорошо вы все поняли, можно судить лишь после того, как вы выполните описанные работы и действительно почините кран! Сдать тест на бумаге – это не то же самое, что сдать его под кухонной раковиной. Критическое мышление активизируется, когда дети проверяют то, что выучили, опытным путем, а не только на бумаге. Мне вспоминается Дэвид Рой, ремесленник из Коннектикута. У Роя физическое образование, а его жена – скульптор. С помощью жены Рой создал более трехсот различных кинетических конструкций из дерева, которые посредством механического привода (без всякой электроники) вращаются, образуя красивые сложные узоры. Его самый успешный заводной механизм оставался в движении на протяжении сорока восьми часов. Рой объяснил, что хотел создать конструкцию, которая представляла бы собой «контролируемое высвобождение самоподдерживающейся энергии». Его изделия завораживают. В своем интервью журналу Wired Рой признался, что бо́льшая часть его работы – это пробы и ошибки, что поразило меня. Я не могла поверить, что все его познания в области физики мало чем могут помочь, пока он не испытает механизмы на практике. Мне нравится наблюдать за его работой. В ней сочетаются его воображение, образование и способность решать проблемы. Образование и опыт – сильные партнеры. Совместными усилиями они провоцируют человека на эксперименты, порождая озарения и удачные решения. Вы когда-нибудь наблюдали, как дети выстраивают в изгибающийся ряд костяшки домино, чтобы затем повалить их все, стронув с места крайнюю? Я относилась к этому занятию как к приятному развлечению, которым можно занять себя в дождливый день. Но после просмотра фильма Дэвида Роя я вспомнила своего сына и его любовь к этой забаве с домино, которая включает в себя кропотливый процесс установки костяшек на нужном расстоянии друг от друга, пробы и ошибки при сооружении кривых линий или использовании наклонных поверхностей. Теории, догадки, тестирование одной части цепи, прежде чем соединить ее с другой, – все это проходил мой сын. Свидетельством того, насколько хорошо он усвоил уроки предыдущих попыток, был лишь конечный результат. Я помню много моментов разочарования, когда он случайно задевал в ходе строительства одну из костяшек и слишком рано приводил в действие эффект домино или когда две костяшки оказывались на слишком далеком расстоянии друг от друга, что вызывало сбой цепной реакции. Иногда кривая оказывалась слишком изогнутой или наклонная поверхность слишком крутой. Но в конце концов наступает тот момент, когда сооружение закончено и ребенок готов коснуться первой костяшки. И зрители затаив дыхание надеются, что вся конструкция шаг за шагом упадет именно так, как и было задумано. Такова сила непосредственного опыта. Возможно, вы задаетесь вопросом, как можно задействовать мощную силу критического мышления при изучении традиционных школьных предметов. Чтобы любая информация стала личностно значимой и возникли многочисленные связи и ассоциации, необходимо использовать непосредственный опыт. Основные предметы Осуществляя обучение своих детей на дому, я опасалась, что передам им собственные весьма слабые познания в математике. Исследовав множество практических методов обучения основным математическим действиям, я решила испробовать со своей дочерью одну потрясающую идею. Она заключалась в следующем: • Выберите предметы, которые можно сосчитать (например, морские ракушки). • Сгруппируйте их по принципу таблицы умножения, например: ○ три кучки по две ракушки – это шесть; ○ теперь сделайте из них две кучки по три ракушки и т. д. Я предложила дочери изобразить мне таблицу умножения на два с помощью банки с ракушками и, пока она решала эту задачу, отправилась поменять памперс ребенку. Вернувшись, я обнаружила, что моя девятилетняя дочка создала красивую композицию из ракушек, которая напоминала по форме цифру 2, затем красиво оформленный знак ×, еще одну двойку, а потом две прямые линии и, наконец, цифру 4. Она не поняла, что я хотела от нее, и просто воспроизвела решение арифметической задачи, используя вместо карандаша ракушки. Она объяснила мне: «Вот так выглядит таблица умножения». То есть она запомнила внешний вид задачи, но не поняла ее математической сути. Однако в этом «проваленном» задании была и положительная сторона. С его помощью мы обнаружили пробел в ее знаниях, касающийся умножения. Я бы не заметила этого, если бы она просто продемонстрировала мне записи в тетради. При выполнении задания обнаружилось недостающее звено между тем, как выглядит математика, и тем, как она работает. После этого мы играли с большим количеством различных предметов (по-прежнему не ведя никаких записей), пока она не поняла, что на самом деле представляет собой умножение как сокращенный вид сложения. Потом мы записали все действия на карточки, используя чтение как резервную систему. Оглядываясь назад, я поняла, что этого шага как раз и не хватало в моем собственном математическом образовании. Моя дочь закрепила свои математические знания с помощью как практического опыта, так и чтения. «Помогите мне сделать это самостоятельно» Мария Монтессори говорила, что в традиционном классе часто можно услышать, как ученики кричат: «Я хочу сделать это сам». Однако в школах Монтессори дети просят: «Помогите мне сделать это самостоятельно». Взрослые – лучшие друзья детей! Как часто мы с нежностью вспоминаем тренера или театрального педагога из своей юности! Лучшими учителями мы считаем тех взрослых, которые поверили в нас настолько, что доверили нам что-то большое и значимое. Такие педагоги сосредоточены на том, чтобы помочь детям сделать что-то без указки со стороны старших. А уж дальше увидим, подключен ли пульт звукорежиссера к микрофонам и колонкам для школьного спектакля и готов ли школьный оркестр маршировать в ногу в ритме барабанщика. Ребенок говорит: «Я хочу просверлить дырку электродрелью». Что вы сделаете? Вручите ему инструкцию к дрели? Эта просьба со стороны ребенка дает вам возможность сотрудничества с ним. Сегодняшние дети ограждены и защищены от любого вреда (то есть от опыта). Неудивительно, что их так манят компьютерные игры. А им хочется подойти поближе к миру неизведанных приключений, где можно самостоятельно попользоваться взрослыми инструментами для получения практического опыта. Например, микроскопом. Или саксофоном. Или топором. Или материнской платой и видеокартой. Непосредственный опыт представляет собой короткий путь к критическому мышлению. Он требует, чтобы учащиеся корректировали и адаптировали свои мысли и решения в зависимости от обратной связи, поступающей из реального мира. Детям от природы свойственно с головой уходить в непосредственный опыт, который мы называем их интересами или увлечениями. Увлечения учат детей и подростков многочисленным навыкам критического мышления по мере освоения тонкостей какого-то конкретного занятия. Однако если вы хотите развить у них широкий спектр таких навыков, то порой самым надежным учителем становится привнесение нового опыта. Ребенок, увлеченный скейтбордом, может приобрести совершенно другие черты критического мышления, обучаясь, к примеру, навыкам садоводства. Более медленный темп действий, терпение в ожидании результатов, ежедневный ритуал прополки и полива, регулярное взаимодействие с природой, погодой и временами года развивают такие навыки, как упорство, внимание к деталям, соблюдение графика, чуткое и заботливое отношение к окружающей среде. Представьте, как полезно будет для ученика дополнить гибкость тела, пространственное мышление и скорость движений, необходимые для катания на скейтборде, созерцательным опытом садоводства. Определив, какие навыки вы хотели бы видеть у своего ребенка, подумайте о том, чтобы предложить ему новый непосредственный опыт, который может способствовать их приобретению. Лучший способ познакомить ребенка с новым опытом – сделать что-то вместе с ним. Основывайтесь на том, что он уже знает, чтобы помочь сориентироваться в новом: «Помнишь, как ты отрабатывал один и тот же трюк на скейтборде целый час подряд? Терпение в прополке огорода – это то же самое. Постоянное повторение на протяжении долгого времени дает прекрасные плоды». Опосредованный опыт