– В тот раз мы пропустили лето, – заявил Адам. – Когда шли туда. Мы попали сразу в осень. – Волшебные комары, – сказал Ронан, шлепнув себя по руке. – Какое чудесное место. Следуя инструкции, они свернули влево у платана. Ганси задумался, что такое, по мнению деревьев, им хотелось найти. Он-то думал, что ищет только одно. Деревья расступились, образовав солнечную полянку, и стало ясно, что имел в виду голос. На полянке, совершенно неуместная здесь, стояла брошенная машина. Красный «Мустанг» новой модели. Ганси сначала показалось, что автомобиль облеплен глиной, но при внимательном взгляде стало ясно, что на самом деле это многочисленные слои пыльцы и палой листвы. Листья забились в трещины на капоте и под спойлер, собрались под щетками на лобовом стекле и вокруг колес. Из-под машины росло молодое деревце, обвившись вокруг переднего брызговика. Всё это напоминало остатки давнего кораблекрушения, древний корабль, под чарами времени превращающийся в коралловый риф. За машиной тянулась заросшая дорога, которая, судя по всему, вела из лесу; видимо, это и был тот выход, который имели в виду деревья. – Блеск, – сказал Ронан, стукнув ногой по покрышке. У «Мустанга» были массивные, дорогие колеса, и Ганси, присмотревшись к машине повнимательней, понял, что она буквально обвешана всякими дополнительными цацками. Большие диски, новый спойлер, темная тонировка, зияющий выхлоп. «Новые деньги жгут карман», – сказал бы отец. – Посмотрите, – сказал Адам. Он стер пальцем пыль с заднего стекла. Рядом с наклейкой «Blink-182» была картинка с логотипом Агленби. – Как всегда, – сказала Блу. Ронан потянул переднюю дверь; она открылась. Он резко рассмеялся. – Там мумифицированный гамбургер. Все столпились, чтобы заглянуть внутрь, но, кроме высохшего полусъеденного гамбургера, лежавшего в обертке на пассажирском сиденье, в салоне ничего не было. Машина тоже казалась загадкой, как голос Блу в записи. Ганси подумал, что эта загадка была адресована непосредственно ему. – Откройте багажник, – велел он. В багажнике лежал пиджак, а под ним – странный набор палок и пружин. Нахмурившись, Ганси поднял эту конструкцию за самую длинную палку. Головоломка сразу сложилась – несколько палочек поменьше свисали и качались под основным стержнем, – и он всё сразу понял. – Это волшебная лоза. Он повернулся к Адаму, ожидая подтверждения. – Совпадение, – сказал Адам. Разумеется, намекая, что это не так. У Ганси возникло необычное ощущение, которое впервые посетило его на парковке у «Нино», когда Адам сказал ему, что, кажется, силовую линию разыскивает кто-то еще. Затем он сообразил, что Блу и Ноя нигде не видно. – А где Блу и Ной? Блу вернулась на полянку, перешагнув через бревно. – Ноя тошнит, – сказала она. – Почему? – удивился Ганси. – Ему плохо? – Сейчас спрошу, – ответила Блу. – Как только он перестанет блевать. Ганси поморщился. – Полагаю, Ганси предпочитает слово «извергать». Или «опорожнять», – бодро заметил Ронан. – Мне кажется, самое подходящее слово в данном случае – «рыгать», – выразительно заметила Блу. – Рыгать! – беззаботно повторил Ронан; наконец появилась тема, в которой он разбирался. – Где он там? Ной! Он оттолкнулся от машины и зашагал туда, откуда вышла Блу. Та заметила в руке Ганси волшебную лозу. – Это лежало в машине? Лоза? Не стоило удивляться, что Блу узнала этот предмет; пусть даже она сама не обладала даром ясновидения, зато им обладала Мора, а волшебная лоза, теоретически, была одним из инструментов ее ремесла. – В багажнике. – Значит, кто-то еще искал силовую линию! Стоя по другую сторону «Мустанга», Адам провел пальцами по пыльце, облепившей машину. Вид у него был встревоженный. – И они решили, что это важней, чем машина. Ганси посмотрел на деревья вокруг, потом перевел взгляд на дорогой автомобиль. В отдалении слышались негромкие голоса Ронана и Ноя. – Пойдем. Кажется, нам нужна еще информация. 27 Когда Блу утром в воскресенье собиралась выходить, ее буквально раздирали противоречия. По воскресеньям она выгуливала собак. Точнее, по воскресеньям и четвергам, но предыдущие две недели Блу удавалось отпроситься, чтобы провести время с ребятами. Казалось, она уже очень давно не видела своих «питомцев по доверенности». Проблема заключалась в том, что у нее совсем закончились деньги, а главное, Блу наконец начало давить чувство вины от того, что она не послушалась Мору – в такой мере, что она не могла смотреть матери в глаза за обедом. Но теперь невозможно было подвести мальчиков. И Блу желала как-то примирить то и другое. Но сначала выгулять собак. Когда она уже собралась ехать на Уиллоу-Ридж, на кухне зазвонил телефон. Блу, со стаканом яблочного сока с мякотью в руке и шнурками от кроссовка в другой, схватила трубку. – Алло! – Пожалуйста, позовите Блу, если она дома. Она безошибочно узнала вежливый голос Ганси, которым он пользовался, чтобы превращать солому в золото. Он, несомненно, понимал, что рискует, звоня сюда, – и, несомненно, был морально готов говорить об этом не только с Блу. Несмотря на растущие подозрения, что секрет долго не продержится, Блу сама не знала, как относиться к тому, что Ганси мог раскрыть ее тайну. – Блу собирается выгуливать чужих собак, – сказала она, поставив сок и натягивая кроссовку. Телефон пришлось зажать между ухом и плечом. – И тебе повезло, что трубку взяла она, а не кто-нибудь еще. – К такой возможности я приготовился, – сказал Ганси. Странно было слышать его по телефону; у этого парня голос не сочетался с внешностью. – И все-таки я рад, что застал тебя. Как поживаешь? Полагаю, хорошо? «Он вовсе не нарочно важничает», – напомнила себе Блу. И повторила это несколько раз. – Правильно полагаешь. – Превосходно. Послушай. Адам сегодня работает, а Ронан пошел в церковь с братьями, но мне бы хотелось… немного осмотреться. Ганси быстро добавил: – Не в лес. Я подумал про ту церковь на твоей карте. Ты хочешь… Он запнулся. Ганси запинается? Блу в наступившей тишине не сразу поняла, что он предлагает ей присоединиться. И еще несколько секунд ушло, чтобы осознать, что она никогда и нигде не бывала с ним наедине. – Мне надо выгулять собак. – А, – приуныв, ответил Ганси. – Ну ладно. – Но это займет всего час. – А, – повторил он, примерно на четырнадцать оттенков бодрее. – Тогда я за тобой заеду? Блу украдкой оглянулась через плечо, в сторону гостиной. – Нет-нет… э… давай встретимся на парковке.