Юров чуть поклонился капитану: – Ваше высокоблагородие, у вас, как у вновь прибывшего игрока, есть право выбора колоды. Прошу вас! Тот не раздумывая выбрал пачку и протянул ее поручику: – Извольте! Юров в предвкушении радостно потер руки, приосанился, поправил воротник и взял колоду. Оплетка с хрустом лопнула, явив на свет новенькие глянцевые рубашки карт. Поручик раскидал их веером и, с треском пропустив карту в карту, положил колоду на стол: – Предлагаю для начала ставку в пятьсот рублей! – Идет! – отозвался капитан. – Ваша ставка? – Мирандоль. – Столько же? Как угодно! Ваша карта? Капитан вскрыл свою колоду и вынул из нее десятку бубен. Юров начал метать банк. Направо, налево, направо, налево… – Ваша взяла! Продолжим? – Продолжим! Капитан метнул на стол следующую карту: – Пароли! – Ага, тысяча? Что ж, извольте! Направо легла дама треф, налево – туз червей. – Увы, господин капитан, ваша дама вам изменила! Вы готовы еще понтировать? – Охотно! Пароли-пе! – Ого! Сразу два тысячи! – гоготнул унтер-офицер. – Что же, милейший Евстратий Павлович, вы полагаете, что я явился в такое заведение без должной подготовки? Господин поручик, вы принимаете ставку? – С удовольствием! Так они и играли по очереди, обмениваясь любезностями, шутками и возгласами удивления, радости или досады. Юров опытным взглядом оценил своего нового компаньона: азартен, хоть и изо всех сил пытается казаться сдержанным, упрямый. И по манере играть явно видно: с деньгами. Пусть даже и не со своими, а с полковыми – такое ведь не редкость среди офицеров. Да и не все ли равно? Ставка есть ставка, а деньги, как известно, не пахнут. Юров сначала проиграл, затем выиграл, потом снова проиграл, потом снова выиграл. Он управлял каждой партией, как дирижер управляет симфоническим оркестром: вдохновленно, возвышенно, даже страстно. Он методично раззадоривал своих жертв, подталкивая их все время повышать свои ставки. Ему понравился новый игрок. Он не горячился, когда проигрывал, не трясся всем телом, вынимая банкноты из упитанного бумажника, не рукоплескал бурно, когда выигрывал, не пил без меры, но и не сидел сиднем, вжавшись в свой стул и вцепившись в карты. Он, чуть щурясь, улыбался в пышные смоляные усы и подкручивал их в мимолетной задумчивости, следя, как порхают, словно мотыльки над летней лужайкой, расписные рубашки карт с грозными королями, изящными дамами и ветрениками-валетами на обороте. Перед поручиком между тем продолжала увеличиваться стопка кредитных билетов. Он уже давно успел отыграть у унтер-офицера умышленно проигранные тому пятьсот рублей и теперь заставлял всех троих оппонентов опустошать содержимое своих карманов и кошельков, делая все новые и все увеличивающиеся ставки. Юров вскрыл новую колоду и предложил начать очередную талью. – Господа, может, прервемся? – пробасил унтер-офицер, взъерошивая свои жесткие, как медная проволока, волосы. – Не желаете бокал шардоне? Или сигару? – Нет, благодарю. Я хотел бы продолжить, если вы не против, – Юров чувствовал вкус победы только после того, как оставлял соперника без копейки. – Десять тысяч? – О, признаться, сударь, ваше предложение мне не совсем по нервам, – с мягкой улыбкой отозвался капитан. – Понимаю! Но разве можно так просто взять и закончить игру в столь чудесный вечер? – Что же, я могу поставить еще вот эту безделицу, – капитан, немного помедлив, вынул из кармана чудной работы серебряный портсигар, украшенный гравировкой и изумрудами. Юров повертел портсигар в руках, внимательно осмотрев его со всех сторон: – Недурно! Прошу выбрать карту! Он привычными движениями начал партию. Выбросил на стол бубновую двойку и валета червей, следующей прокидкой – даму бубен и пиковую восьмерку, потом – туза треф и червонную девятку. Затем Юров, чуть прищурившись, взглянул на капитана и отбросил со лба прядь волос. Направо лег трефовый король, налево – пиковая шестерка. Капитан, покрутив ус и подцепив ногтем большого пальца лежавшую перед ним на столе карту, перевернул ее лицом вверх. На зелень сукна упала шестерка пик. – Вот это поворот, господа! – загоготал унтер. – Прямо в яблочко, ваше высокоблагородие! Юров обомлел. Он твердо знал, что когда понтер делал свою ставку, у него в руке была совсем другая карта. Господин в капитанском мундире был не так прост, как казалось на первый взгляд. Юров вдруг почувствовал, что эта улыбка, это благодушное подкручивание усов, это волнение с поглаживанием тяжелого подбородка, азартный прищур – это все западня. По его спине пробежал холодок. «Каков, бестия! – подумалось ему. – Как это так?! Черт возьми! Кого мне привел этот шалопай-унтер?! Или нет? Вдруг они заодно? Нет-нет! Спокойно, друг! И не из таких историй целыми да с прибытком уходили! Попробуем по-другому!» Он придвинул к капитану стопку банкнот: – Я рад вашему везению, господин капитан! Вот ваш куш! Желаете ли продолжать? – Отчего же нет? Поручик продолжил метать. – Снова в цель! Юров смотрел в ликующую физиономию рыжего унтер-офицера, в лицо капитана и с трудом держал себя в руках. Ему вдруг показалось, что взгляд этих упрямых холодных глаз пронизывает его насквозь. Он почувствовал себя жуком, приколотым к бумаге острой холодной стальной булавкой. Во рту у него стало сухо. Сердце предательски замерло где-то под горлом. «Это что же за деятель? Собрат по ремеслу? – в смятении думал он. – Сам по себе или специально подослан? Неужели этот персонаж от того князя, что я пощипал три дня тому назад? Вот ведь каналья! Ну поиграли! Проиграл, с кем не бывает! Небедный, поди, народ, а вот ведь мстительный! Это с такими персонами часто бывает! Обидчивость вам, господа, не к лицу! Сколько раз давал себе зарок: не играть с темпераментными высокопоставленными вертопрахами! И вот! Все высчитали, черти! Разыскали! Но как быстро!! Или я где дал маху?» Талья следовала за тальей, ставка шла за ставкой. Капитал Юрова катастрофически таял. Поручик проиграл весь сегодняшний выигрыш, и еще сверху пять с половиной из почти шести тысяч, вырученных за время московско-костромского вояжа. «И малый этот с подносом! Свинья! Пяти червонцев ему мало? Что он мне подсунул? Он что, тоже с ними?!» Наконец поручик понял, что пришло время спасать то немногое, что у него осталось: – Моему визави, господа, сегодня благоволит сама судьба! – А вы, как я понимаю, поиздержались! – хохотнул рыжий. – Это пустяки! Хотя я все же попросил бы вас дать мне возможность отыграться. – У вас есть что поставить? – У меня в кармане вексель на солидную сумму. – Не изволите ли предъявить? Юров положил на стол долговую расписку на банковском бланке с гильошем и вензелями. Капитан взял вексель в руки. Документ свидетельствовал об обязательстве перед поручиком Арсением Валериановичем Юровым на крупную сумму серебром. Бумага была подписана одной известной высокопоставленной персоной. В конце текста было начертано следующее: «Москва, дом господина Чекалинского, 1891 год, октябрь, 2-го дня, 2 часа пополуночи». Капитан с унтер-офицером переглянулись. – Ну что же, играем, – равнодушно протянул капитан. Он спрятал в карман портсигар с изумрудами, отложил из стопки кредитных билетов несколько банкнот, а остальное поставил на карту. Затем он повернулся к купцу: – Только у меня к вам, ваше степенство, особая просьба. Не откажете нам в любезности метать колоду? – Просьба необычная, но, ежели остальные игроки не против, то отчего ж отказать? Пожалуйте!