Я шагнул вперед, замахнулся, потомуш он же не прав, не может быть прав, так? Шум вскипел от тоски по Бену, словно я снова терял его, прямо здесь, сейчас. Дэйви хохотал и отползал от меня, пока не уперся спиной в те самые огромные деревянные двери. – Мой па тебя читает! – Он даже глаза пошире раскрыл на подначку. – Читает, как раскрытую книгу! Шум взревел. – Ты отдашь мне эту книгу сейчас же! Или я тебя прибью, клянусь! – Ты мне ничего не сделаешь, мистер Хьюитт. – Он встал, спиной по двери. – Ты же не захочешь рисковать жизнью твоей любимой суки, а? Ну да, то-то и оно. Знают ведь, што взяли меня с потрохами. Потому што ее я подставить не могу. У меня так и чесались руки причинить еще немного вреда Дэйви Прентиссу, как в тот раз, когда он причинил ей, когда он подстрелил ее… Но сейчас они не станут… Хотя, по всему, и могут… Потомуш он слаб. И мы оба это знаем. У Дэйви ухмылку стерло с лица. – Думаешь, ты такой особенный? – выплюнул он. – Думаешь, па припас тебе награду? Я снова сжал кулаки, потом разжал. И с места не сошел. – Па тебя знает как облупленного, – процедил Дэйви. – Па тебя читает. – Нет, не знает, – покачал головой я. – А уж ты – тем более. Дэйви опять заухмылялся. – Ну да? – и протянул руку к кованой железной ручке двери. – Ну, так иди и познакомься с твоим новым стадом, Тодд Хьюитт. Он налег на дверь, открыл, шагнул на выгон и посторонился, штобы дать мне обзор. На сотню с лишним спаклов. Которые в ответ уставились на меня. 4 Созидание нового мира [Тодд] Первая моя мысль была повернуться и бежать. Бежать бежать бежать и никогда не останавливаться. – Хотел бы я посмотреть, как ты попробуешь. – Дэйви встал в проеме, сияя так, будто только што получил приз. Их было так много… так много длинных белых лиц. Они таращились на меня своими слишком большими глазами, а рты – слишком маленькие, зубастые и высоко расположенные… а уши вообще несусветные, совсем не как у человека. Но там внутри все равно ведь видно человеческое лицо, а? Которое чувствует, боится и… И страдает. Непонятно, кто из них мужчина, а кто женщина – у всех одинаковый мох и лишайник растет прям на коже вместо одежды… но там точно были целые спачьи семьи: спаклы покрупнее защищали спачьих детишек, а… а спачьи мужья – спачьих жен – эти стояли в обнимку, прислонившись головами друг к другу. И все молча… Черт, молча! – Ага, – кивнул Дэйви. – Можешь поверить: они давали лекарство этим скотам! Теперь они посмотрели на Дэйви. Странное тиканье посыпалось от одного к другому… взгляды, кивки замелькали по всей толпе. Дэйви поднял повыше пистолет и шагнул внутрь, на выгон. – Вот только выкиньте мне што-нибудь! – рявкнул он. – Дайте повод! Ну, живей! ДАЙТЕ МНЕ ПОВОД! Спаклы сбились потеснее в свои маленькие группки и отодвинулись от него подальше – там, где это было можно. – Заходи, Тодд, – сказал Дэйви. – Нам еще работу делать. Я не двинулся с места. – Он убил одного из ваших, – объявил он спаклам. – Дэйви! – вскрикнул я. – Отрезал ему голову ножом! Пилил и пилил… – Прекрати! Я кинулся на него, штобы заткнуть его поганую етьскую глотку. Хрен его знает, откуда он узнал, но он узнал, и его нужно заткнуть прямо, еть его на хрен, сейчас! Ближайшие к воротам спаклы порскнули в стороны, как можно скорей убираясь с моей дороги – лица перепуганные, родители прячут детей за спиной. Я крепко толкнул Дэйви, но он все ржал и ржал… и я понял, што я теперь внутри, на монастырской земле. И сколько там собралось спаклов, я тоже понял. Каменная монастырская стена окружала реально большой кусок земли с одним-единственным маленьким зданием, типа как складом или вроде того. Все остальное было поделено на поля поменьше, отгороженные старыми деревянными заборами с низкими калитками. Поля в основном дико заросли – густая трава и колючки тянулись до самой задней стены метров на сто, а то и больше. Но в основном было видно не траву. В основном было видно спаклов. Сотни и сотни спаклов – по всей территории. Может, и больше тысячи. Они подпирали собой стену, толпились или валялись, съежившись, за гнилыми заборами, сидели группками, стояли рядами. И все смотрели на меня – в молчании, достойном могилы, пока мой Шум хлестал на всю округу. – Он врет! – крикнул я. – Все было не так! Все было совсем не так! А как? Как все было на самом деле, штобы сейчас взять и объяснить им? Потомуш я же правда это сделал. Не так, как им сейчас выдал Дэйви, но почти так – почти настолько же плохо и громадно у меня в Шуме – слишком громадно, слишком страшно, штобы как-то это спрятать, особенно когда все они на тебя уставились, тут уж никаким враньем не замаскировать, никакой полуправдой не затемнить, слишком оно еть большое, штобы о нем не думать, когда толпа спачьих лиц вот так на тебя смотрит. – Это был несчастный случай! – голос сдал, кончился; переводил взгляд с одного странного лица на другое, не видел Шума, не видел картинок, не понимал, чего они так стрекочут – вдвойне не знал, што происходит. – Я не хотел. Никто мне ничего не ответил. Они вообще ничего не сделали – только смотрели. Ворота позади заскрипели. Мы с Дэйви оба обернулись. Айвен из Фарбранча. Тот, который вступил в армию вместо того, штобы драться с ней. И вы только посмотрите, как он был прав! Офицерская униформа, а за спиной – взвод солдат. – Мистер Прентисс-младший. – Он кивнул Дэйви, получил кивок в ответ; повернулся ко мне – по глазам ничего не понятно, а Шума вовсе нет. – Рад, что вы в порядке, мистер Хьюитт.