Меня накрывает волна счастья, магическим образом появляется улыбка. Я даже не знал, что еще способен на такое. Радоваться. – Я за вас счастлив, парни. От души. Вы только что сделали этот паршивый день намного лучше. Уинстон изучает меня с подозрительностью. А Брендан весь лучится. Я тыкаю в них пальцем. – Но если вы превратитесь в точные копии Адама и Джульетты, богом клянусь, я сойду с ума. Глаза Брендана становятся похожи на блюдца. Уинстон багровеет. – Шутка! – быстро произношу я. – Просто шутка! Понятно же, что я безумно счастлив за вас обоих! Потом прокашливаюсь от сильного удара. – Нет, серьезно. – Иди в задницу, Кенджи. – Без проблем. – Я притворяюсь, что стреляю в Уинстона из пистолета. – Будет сделано. – Кенджи! – Слышу, как меня зовет Касл. – Следи за языком. Удивленно разворачиваюсь. Я думал, он ушел. – Это не я! – кричу в ответ. Качаю головой, улыбка как приклеилась. Так, время перегруппироваться. Собраться с силами. Разыскать Джей. Разыскать Адама. Порвать Оздоровление в клочья, раз и навсегда. И, если честно, нам потребуется помощь Уорнера. А значит, Касл прав, мне нужно с ним поговорить. Вот, черт! Оборачиваюсь на друзей. Лили положила голову на плечо Иану, тот пытается сдержать улыбку. Уинстон демонстрирует средний палец, но сам смеется. Брендан забрасывает очередной кусок картошки в рот и жестом меня прогоняет. – Иди уже. – Ладно, ладно. Только приготовился сделать пару шагов в требуемом направлении, как меня снова спасают. С сияющим от счастья лицом, что само по себе большая редкость, подбегает Алия. Совсем другой человек. Черт, да она светится точно твое солнце! Когда Алия старается не выделяться, ни голосом, ни внешним видом, ее легко не заметить. Но когда она так улыбается… Она прекрасна. – Джеймс пришел в себя, – запыхавшись, выпаливает она. И крепко сжимает мне руку. Почти две недели я таскал на душе этот камень. Ежеминутно беспокоился о Джеймсе, о том, выкарабкается он или нет. Когда я впервые его увидел, связанного и с кляпом – дело рук Андерсона, – у меня ноги подкосились. Мы не знали, как он, какой ущерб нанесен его здоровью. Но если девушки разрешают к нему зайти… Добрый знак. Я молча благодарю всех, кто может меня услышать. Маму. Папу. Духов. Я всем признателен. Алия практически тащит меня по коридору, хотя в применении физической силы нужды нет. Она так воодушевлена, что у меня не хватает духу ей мешать. – Джеймс окончательно пришел в себя и готов принимать посетителей! И он попросил разрешения увидеться с тобой. Элла Джульетта Когда я просыпаюсь, мне холодно. Одеваюсь в темноте, натягиваю свежую форму и начищенные ботинки. Собираю волосы в тугой хвост, проворно исполняю ряд санитарных процедур над крохотной раковиной в своей каморке. Зубы – почищены. Лицо – умыто. Три дня обучения в особо трудных условиях, и меня отобрали в качестве кандидата на место солдата главнокомандующего с открывающейся перспективой служить самому Верховному главнокомандующему Северной Америки. Сегодня у меня есть шанс доказать, что я заслуживаю этой позиции. Зашнуровываю ботинки, дважды завязывая узлы. Удовлетворившись результатом, тяну затвор. Открываясь, замок вздыхает, а сквозь появившийся вокруг двери паз просачивается кольцо света. Он бьет прямо в глаза, слепит, и я отворачиваюсь, но лишь для того, чтобы встретиться с собственным отражением в крохотном зеркале над раковиной. Моргаю, стараясь сфокусировать взгляд. Бледная кожа, темные волосы, странные глаза. Моргаю снова. Меня отвлекает вспышка света, я разворачиваюсь. Ночью аппарат, размещенный рядом с моей капсулой для сна, не работал, теперь же на нем горит строка: Джульетта Феррарс, пройдите идентификацию Джульетта Феррарс, пройдите идентификацию У меня дрожат руки. Перевожу взгляд вниз, поднимаю ладонь. Тонкая кожа на запястье просвечивает нежно-синим. идентификация пройдена Открываю дверь. Врывается холодящий воздух, обдувает мне лицо. Встает солнце. Его золотые лучи заливают все вокруг, на секунду застят глаза. Пока я карабкаюсь по крутому склону холма, что защищает мою каморку от завывающих ветров, чирикают птички. Переваливаю через хребет. И сразу вижу вдалеке огороженную территорию. На фоне неба зигзагами идут пики гор. Рядом блестит поверхность гигантского озера. Я иду по пересеченной местности к базе, по пути преодолевая завихрения исступленных порывов ветра. И вдруг, откуда ни возьмись, мне на плечо садится бабочка. Резко останавливаюсь. Зажав крылья насекомого меж пальцев, отрываю его от рубашки. Бабочка отчаянно бьется, а я разглядываю омерзительное тельце, поворачивая его в руке. Медленно увеличиваю давление пальцев, и она начинает биться еще отчаяннее, крылышки трепещут, задевая мою кожу. Я моргаю. Бабочка корчится. Тельце насекомого издает жужжание, слабенькое «бззз» на низких тонах, которое можно принять за крик. Я терпеливо жду, пока это создание умрет, однако оно лишь сильнее трепещет крыльями, сопротивляясь неизбежному. Раздраженно сжимаю пальцы, размалывая бабочку в кулаке. Вытираю ее останки о дикий пшеничный колосок и упорно продолжаю путь. На календаре пятое мая. Строго говоря, в Океании осень, однако погода переменчива и непредсказуема. Сегодня ветра особенно злобствуют, поэтому холодно не по сезону. У меня немеет нос, пока я с трудом пробираюсь через поле. И, встречая по пути слабенький косой солнечный лучик, стараюсь в него погрузиться, погреться в его лучах. Я прохожу две мили пешком до базы каждое утро и каждый вечер. По словам моего командующего, так надо. А почему, он не объяснил. Наконец дойдя до штаба, поднимаю взгляд к небу, на умирающие звезды, одновременно толкаю дверь, и в ту секунду, когда я ступаю внутрь, на меня налетает запах жженого кофе. Без лишнего шума иду по коридору, не обращая внимания на звуки, на взгляды рабочих и вооруженных солдат. Дойдя до его кабинета, замираю. Всего пара секунд, и дверь отъезжает. Из-за стола на меня смотрит Верховный главнокомандующий Андерсон. Он улыбается. Я отдаю честь. – Входи, солдат.