Дронго терпеливо ждал. И наконец, она сказала: — По условиям конкурса все победительницы соревнований получали в качестве призов контракты с рекламными агентствами. Я тоже должна была остаться в Лондоне. Казалось, мои мечты сбываются. Но через полтора месяца выяснилось, что я беременна. Ни о каком участии в рекламных мероприятиях уже не могло быть и речи. Скандал получился грандиозным. Со мной разорвали контракт. Наше посольство приняло решение выслать меня обратно в Польшу. Я умоляла Фармера мне помочь, но он даже не захотел со мной разговаривать… Она достала сигареты. — Здесь нельзя курить, — напомнил Дронго. Илона чертыхнулась и убрала пачку. — Меня вернули в Варшаву, — продолжала она, — отняли у меня все призы, разорвали контракты… — Она помолчала, словно решая, говорить следующую фразу или нет. А затем произнесла: — И вдобавок ко всему у меня случился выкидыш. Видимо, из-за шока после всех переживаний… Это был мальчик… — Она снова достала пачку сигарет, и на этот раз Дронго ничего не сказал. — С тех пор у меня больше не было детей, — сообщила она напоследок и, отвернувшись, вынула из пачки сигарету. — Извините меня, — тихо произнесла Илона, отходя от Дронго. В этот момент в коридоре, у лестницы, произошло какое-то движение. Несколько местных журналистов и служащих отеля бросились в ту сторону. По лестнице спустились Джеймс Фармер и хозяин отеля Мануэль Сильва. Они стояли в окружении охранников и сотрудников гостиничных служб. Дронго посмотрел на Фармера. Тот был по-прежнему невозмутим и спокоен. И Дронго подумал, что все рассказанное Илоной — правда. В ту же секунду Фармер поднял глаза на Дронго. Их взгляды скрестились. Очевидно, рассказ Илоны вызвал в подсознании Дронго некие ассоциативные воспоминания. Он мрачно смотрел на Фармера. Гораздо более мрачно, чем человек, несколько минут назад потерявший свою жену, — на самого Дронго. Фармер не выдержал и первым отвел глаза. И тут же прошел дальше. «Такой человек мог сам оказаться убийцей», — неожиданно для себя подумал Дронго. ГЛАВА ШЕСТАЯ Сотрудники полиции продолжали допрашивать всех гостей отеля, когда Дронго снова вышел на террасу перед зданием. Подойдя к столику, за которым он сидел несколько часов назад, Дронго поднял голову. Отсюда до балкона того номера, где застрелили Сильвию Фармер, было метров пять. Или четыре. Он подумал, что в любом случае должен был услышать выстрел, если бы тот произвели во время его пребывания на террасе. «Значит, выстрел прозвучал раньше, — решил эксперт. — Но этого не может быть!» Ведь визажистка посетила номер прямо перед появлением там горничной. А та, увидев убитую, сразу же с криками выбежала на балкон, под которым в это время как раз сидели Дронго с комиссаром. Конечно, убийца мог использовать глушитель, но тогда получается, что здесь действовал профессиональный киллер, знакомый с устройством глушителя. «Какое непонятное убийство!» — зло подумал Дронго. Самое обидное было в том, что главными свидетелями этого убийства невольно оказывались сам Дронго и комиссар Брюлей. «Куда пропал комиссар?» — с нарастающим раздражением размышлял Дронго. Он посмотрел на лужайку, где несколько часов назад собирались игроки в гольф. Потом прикрыл глаза и попытался вспомнить… «Когда я вышел на террасу, возле автомобилей уже находились Фармер, Сильва и адвокат Карнейро. Потом подошли Мурашенков и Сарычев. Последним явился Шокальский. Неужели Шокальский? Нужно будет узнать, почему он опоздал. Если поляк заинтересован в контракте, то должен понимать, что нельзя опаздывать на подобные рандеву». Так. Значит, он опоздал. Что было потом? Появились Кэтрин с мужем. Они сделали вид, что не заметили меня, и разыграли сцену раздражения. Если они разыграли ее специально для меня, — тогда все понятно. Они застрелили Сильвию и спустились вниз. После громкого выяснения отношений, которое я должен был запомнить, чтобы потом подтвердить их присутствие на террасе, они уехали из отеля. Чтобы точно гарантировать себе алиби? Или действительно отправились на прогулку? Затем в номере появляется эта визажистка. Может быть, ее тоже используют, чтобы обеспечить алиби хозяевам? Идеальное убийство, в котором продуманы все мелочи. Супруги выходят на террасу, устраивают нарочитый скандал, а их визажистка в этот момент отправляется в номер, где находится уже убитая Сильвия Фармер. Тогда все совпадает. За исключением одной детали. Если убийство планировалось совершить именно таким образом, то Кэтрин Фармер должна была понимать, насколько серьезными будут обвинения, выдвинутые против ее визажистки. Обеспечив абсолютное алиби своим хозяевам, сама она невольно подставляла себя под подозрение следователей, так как оказывалась последним человеком, который видел Сильвию живой. «Не получается, — разочарованно подумал Дронго. — Нужно понять, почему визажистка оказалась в комнате Сильвии. И если супруги продумали план убийства в мелочах, то как же они не учли положения самой Луизы? Не получается». Для идеального расследования нужно, чтобы следователь хорошо знал каждого из подозреваемых, но такое возможно только в том случае, если преступление совершено кем-то из близких или знакомых самого сыщика. А поскольку подобное встречается очень редко или, лучше сказать, почти никогда, то главная задача любого лица, расследующего преступление, — очертить круг знакомств жертвы и собрать как можно больше фактов о прежней жизни основных подозреваемых. Выявив мотивы преступления, можно вычислить и самого преступника. Особенно тщательно нужно проверять мотивы при заказных убийствах. Мотивы убийства должностного лица, как правило, бывают связаны со служебной и финансовой деятельностью жертвы. И здесь важно выяснить круг людей, чьи интересы пересекаются с интересами погибшего. Можно не найти конкретных исполнителей, выйти на которых при заказных убийствах бывает достаточно сложно. Но установить мотивы и возможных инициаторов преступлений гораздо легче. В каждом нашумевшем заказном убийстве — будь то гибель известного журналиста, бизнесмена, политика или ученого, почти всегда ясны мотивы, а значит, и главные виновники. Так что нераскрытые заказные убийства — лишь результат беспомощности следователей перед людьми, которые могли сделать преступный заказ. Ведь почти всегда следователи знают, кто именно выступал в этом качестве. Но политические соображения и слабая позиция следователей, не имеющих самолюбия и амбиций, а чаще всего достаточных полномочий и поддержки собственного руководства, приводят к тому, что большинство таких преступлений оказываются нераскрытыми. «Десять подозреваемых, — подумал Дронго. — И первый из них — сам мистер Джеймс Фармер. Вторая — конечно, Илона Томашевская. Третья — эта несчастная визажистка Луиза. Четвертой и пятым можно считать Кэтрин и ее супруга. Шестой — наверное, пан Тадеуш Шокальский. Седьмой и восьмой — пара из Москвы: Мурашенков и Сарычев. Девятый — хозяин отеля Мануэль Сильва, хотя ему меньше всего нужен скандал в собственном заведении. И десятый подозреваемый — адвокат Карнейро. Правда, лишь потому, что он был среди мужчин, отправлявшихся играть в гольф. С другой стороны, он настоял на поездке комиссара Брюлея в Португалию. Значит, он что-то знал и опасался именно подобного преступления. Или нет? Но тогда зачем он пригласил сюда Брюлея?» «В детективных романах, — продолжал размышлять Дронго, — убийцей обычно оказывается человек, вызывающий меньше всех подозрений. В нашем случае получается, что это адвокат Карнейро. Ведь именно он пригласил Брюлея, и у него не было видимых причин для убийства Сильвии Фармер. Нужно найти комиссара, чтобы он поговорил со своим „клиентом“. И попытаться выяснить, чего так боялся адвокат Карнейро, что даже позвал сюда комиссара полиции?» Дронго поднялся и прошел на лужайку. С левой стороны к ней примыкал небольшой холм, спускавшийся к очередному полю для гольфа. Прямо перед ним был расположен большой бассейн, один из самых крупных в Европе — почти сто метров в длину и метров тридцать—сорок в ширину. Осенью и зимой он обычно бездействовал, но уже начиная с апреля вокруг бассейна выстраивались в несколько рядов лежаки для купающихся или нежащихся на солнышке гостей отеля. Дронго смотрел на водную гладь, когда услышал, как кто-то подошел к нему и встал рядом. — Мне казалось, что это самое тихое место в Европе, — негромко произнес подошедший. Дронго повернул голову. Рядом с ним стоял Мануэль Сильва — плотный человек среднего роста, с черными седеющими волосами и пышными темными усами, делающими его похожим на араба. Дронго никак не стал комментировать это замечание, понимая состояние хозяина отеля после убийства в его владениях супруги всемирно известного Джеймса Фармера. «Журналисты просто разорвут беднягу на куски», — подумал с очевидным сочувствием Дронго, глядя на мужчину рядом с собой. — Полицейские допрашивают наших гостей, — сообщил Мануэль Сильва, — и я только сейчас узнал, что в отеле находятся два самых известных сыщика Европы: вы и комиссар Дезире Брюлей. О приезде Брюлея мне говорил мой друг, адвокат Карнейро, но я не знал, что вы тоже приедете. Позвольте представиться. Я Мануэль Сильва — владелец отеля. — Меня обычно называют Дронго, — вежливо ответил эксперт. — Я знаю, — ответил Мануэль Сильва. — Брюлей сказал, что находился рядом с вами на террасе, когда закричала горничная. Дурочка, она так испугалась, наткнувшись на убитую. Я тысячу раз предупреждал менеджера, что в отелях подобного уровня сотрудников и обслугу нужно учить выдержке. Вышколенный служащий, даже если он, зайдя в номер, видит нечто абсолютно невообразимое, должен уметь сделать вид, что ничего не заметил. Но наш обслуживающий персонал набирают из местного контингента. Это дети рыбаков и фермеров, часто без должного образования и воспитания. Приходится терпеть и такие кадры. Когда мы строили отель, правительство социал-демократов поставило условие, чтобы мы использовали не меньше половины местных работников. — Понимаю, — сказал Дронго. Он вспомнил, как однажды сам по нелепой случайности вошел в чужой номер, где на кровати в совершенно недвусмысленной позе наслаждалась друг другом молодая пара. Парень даже не стал отвлекаться, а девушка подняла голову и, нимало не смущаясь, выразительным жестом руки показала Дронго, куда ему следует идти отсюда. Дронго лишь пробормотал извинения и осторожно вышел. Кажется, это было в Румынии лет семнадцать назад… — Уже прибыли некоторые журналисты, — раздраженно сказал Мануэль Сильва, — боюсь, завтра их здесь будет еще больше. — Ваш отель попадет во все газеты, — согласился Дронго. — Это меня и пугает, — признался владелец отеля, — акции компании и без того падают. После террористического акта в Нью-Йорке одиннадцатого сентября огромные убытки несут авиакомпании, туристический и гостиничный бизнес. Люди напуганы. — Да, — согласился Дронго, — я знаю. — Вы играете в гольф? — неожиданно спросил Мануэль Сильва. — Нет, — усмехнулся эксперт, — боюсь, что из меня не получится такой выдающийся профессионал, как вы. — Я много тренируюсь, — признался владелец отеля, — и, конечно, знаю здешние поля лучше других. Я провожу в отеле по три-четыре месяца в году. Мне всегда казалось, что здесь идеальное место для такой великой игры, как гольф. Жаль, что вы не играете. Если понадобится моя помощь, я всегда готов вам помочь. — Спасибо, — вежливо поблагодарил его Дронго, — у меня к вам только один вопрос. Вы не знаете, почему ваш друг Карнейро пригласил сюда комиссара Брюлея? — Конечно, знаю, — вздохнул Мануэль Сильва, — я сам попросил его об этом. — Зачем? — Нас беспокоило, что пан Шокальский решил приехать сюда со своей пассией. С этой Илоной Томашевской. К сожалению, нам стало известно о том, что она раньше встречалась с Джеймсом Фармером, и мы опасались возможного инцидента. — Откуда вы узнали об их отношениях? — Еще не успев закончить фразу, Дронго понял, что совершил ошибку. Он не должен был выдавать себя этим вопросом, признавая невольно, что также осведомлен о прежней связи Томашевской и Фармера. — Вы тоже успели об этом узнать, — покачал головой его собеседник, — тогда вы должны понять наши опасения. Я поручил охранникам особенно внимательно следить за пани Илоной. К тому же она бывший сотрудник польской полиции. Разве можно доверять сотрудникам полиции, работавшим в прежние времена? — Среди них было много порядочных людей, — возразил Дронго, чуть улыбнувшись. — Между прочим, комиссар Брюлей тоже бывший сотрудник полиции. — Он был по эту сторону занавеса, а она — с другой стороны, — в свою очередь возразил Мануэль Сильва, — там не было порядочных людей. Там все пытались выслужиться перед режимом Ярузельского. Спорить не хотелось. Дронго жил в другой системе координат и знал, насколько не прав владелец отеля, все еще сохранявший в памяти прежние стереотипы. — Вы не ответили на мой вопрос, — напомнил Дронго. — Поляки заказали два номера, указав, что приезжают сюда для переговоров с мистером Фармером. Я попросил нашу службу охраны проверить прошлое этих гостей. Про пана Шокальского мы не узнали ничего нового, а вот про Илону Томашевскую нам стали известны такие факты, которые делали нежелательным ее визит в Алгарве. Но было поздно отказать ей. Она уже получила шенгенскую визу и собиралась лететь сюда вместе с Шокальским. Извините, меня, кажется, зовут. Мануэль Сильва направился к зданию. Сквозь идеально вычищенные стекла Дронго хорошо были видны следователи, поджидавшие владельца отеля в холле. Тело убитой уже успели увезти, и теперь в отеле царило то напряженное ожидание, которое наступает после ошеломляющих событий, ставших для кого-то трагедией, когда каждый чувствует себя немного виноватым. Брюлей куда-то исчез, очевидно, уехал вместе с сотрудниками полиции, и Дронго вдруг остро почувствовал свое одиночество. Он никому здесь не был нужен. Даже полицейские, проводившие допрос свидетелей, не стали его искать, возможно, посчитав, что им достаточно и показаний Брюлея. Если служащие отеля получили указание обратить внимание на поведение Илоны, то вчерашний интерес Дронго к польской паре, очевидно, был доложен и владельцу отеля. Тогда выходит, что Дронго подсознательно поступил правильно, не скрыв того, что знает о ее прежних отношениях с Фармером. Или все-таки неправильно? «Десять подозреваемых… — снова принялся анализировать Дронго. — И один из них должен быть убийцей». Часы показывали уже почти половину третьего, но никто не вспоминал про обед. Дронго еще не знал, что убийца уже продумал свой следующий шаг и точно выбрал жертву. Он даже не подозревал, что первое убийство было лишь ступенькой ко второму. Из десяти подозреваемых один был убийцей, но среди них была и следующая жертва. Вторая жертва, смерть которой так нужна была убийце. Дронго повернулся и пошел к зданию отеля. Обедать не хотелось. Он поднялся к себе в номер и собрался прилечь. Было грустно и неприятно от своей ненужности. В этот момент в дверь постучали. Он удивился. Если не считать Брюлея, Дронго никого не ждал. Он подошел к двери и посмотрел в глазок. За дверью стоял, переминаясь с ноги на ногу, пан Тадеуш Шокальский. «Что привело ко мне этого типа?» — неприязненно подумал Дронго, открывая дверь. Он все-таки немного ревновал Шокальского к такой роскошной женщине, как Илона Томашевская. — Пан Дронго, — улыбнулся Шокальский, — можно к вам? Извините, что врываюсь без приглашения, но мне показалось, что такое чрезвычайное событие может извинить мою настойчивость. По-русски он говорил хорошо, правда, чересчур быстро и немного шепелявя. Дронго поморщился, но пропустил в свой номер назойливого поляка. — Прошу прощения, — еще раз извинился Шокальский, усаживаясь на стул. Номера в отелях системы «Меридиан» обычно небольшого размера, если, конечно, это не сьюиты и не апартаменты в расположенных в столицах бывших дворцах. Дронго присел в единственное кресло, приготовившись услышать, что скажет неожиданный посетитель. — Пани Томашевская рассказала мне, что вы известный эксперт по вопросам преступности, — осторожно начал Шокальский, — она говорит, что вы лучший специалист в этой области. — Не думаю, что лучший, — перебил своего собеседника Дронго, — все знают, что лучшие в Европе — это комиссар Дезире Брюлей и Мишель Доул из Лондона. Говорят, что есть еще один бельгиец, но я с ним лично не знаком. Я всего лишь четвертый или пятый. — Ценю вашу скромность, пан Дронго. Но мне кажется, что вы оказались здесь не случайно. — У вас неверная информация, пан Шокальский. Я оказался здесь абсолютно случайно.