– ВТО поддерживает правление КРЛ? – спрашивает Абена. – Ариэль бы узнала о таком, – отвечает Марина. – Ариэль бы узнала, – говорит Ариэль. – И Ариэль понятия не имеет, какую позицию заняли Воронцовы. Ариэль это не нравится. Поэтому Ариэль собирается поговорить с тем, кто сможет кое о чем догадаться. * * * Оттиск действительно очень мал, не больше двух ее сложенных больших пальцев. Ариэль приходится нагнуться, чтобы рассмотреть миниатюрные фигурки, стоящие в верхней части изогнутого мира, и третью фигурку еще меньше размером на первой ступени лестницы, упирающейся в край серпа луны. «Хочу! Хочу!» – читает Ариэль. Под микроскопическим наименованием оттиска есть еще текст, но прописью, а этот шрифт для нее непостижим. – Уильям Блейк, – говорит Видья Рао. – Английский художник и поэт восемнадцатого-девятнадцатого столетия по христианскому летоисчислению. Визионер, пророк и мистик. Единственный, кто отличился во всех трех ипостасях. Ариэль никогда не слышала про Уильяма Блейка, но знает нейтро достаточно хорошо, чтобы не совершить преступление, выдавая себя за эрудита. Пообедали они отлично, учитывая место. Обеденные залы Лунарианского общества уединенные и неброские – и эти комнаты можно отключить от сети, – но опыт Ариэль подсказывает, что в элитных клубах редко встречается хорошая кухня. Рамен терпим, лапша как лапша, сашими очень свежее – Ариэль подозревает, что его вырезали из живой рыбы. – А наш творец коктейлей – лучший в двух мирах, – сказалэ Видья Рао, встретив Ариэль в вестибюле Лунарианского общества и взявшись за рукоятки ее инвалидного кресла. – Слишком много дел для коктейльного часа, – ответила Ариэль. Она-то знала, что коктейльный час может больше не наступить. За небольшим столом в уединенной столовой внимание Ариэль снова привлекает оттиск. Стиль простой, почти примитивный, идея – явное иносказание, но в гравюре есть энергия, сила, которая притягивает взгляд и захватывает воображение. – Все хотят заполучить Луну, – говорит Ариэль. У Видьи Рао дергается уголок рта. Ариэль разочаровала нейтро. – Я правда обожаю Блейка, – говорит э. – В его работах всегда есть глубокий смысл. – Поверхность, на которой стоят эти фигурки, больше похожа на Луну, чем сама Луна, – предполагает Ариэль. Она заметила, что у каждого стола прямо над лампой есть маленькая гравюра. Бейжафлор увеличивает картинку: они все в одном стиле, выполнены одним художником. Декор, подталкивающий к началу разговора. – Это интересное замечание, – говорит Видья Рао. – Получается, что с нашей точки зрения это может быть Земля, на которую смотрят с Луны. – Такое не придумали бы в девятнадцатом веке, – возражает Ариэль. – Только не Блейк, – говорит Видья Рао. Э достает из сумки папку и кладет на стол. Ариэль заглядывает внутрь. – Бумага, – говорит она. – Нахожу ее более надежной. – Какие темные тайны вы собираетесь разделить со мной? – Вы хотели знать, почему ВТО не обратилась с просьбой о встрече с вами. Ариэль никогда не любила читать. Ей приходится сосредотачиваться, чтобы не шевелить губами, пока она просматривает список в начале документа. Чем глубже Ариэль проникает в суть, тем больше усилий ей приходится прилагать. У нее открывается рот. Она кладет документ на стол. – Они разорвут нас на части. – Да. Мы не солдаты. У нас нет армии, даже полиции нет. Мы промышленная колония. Самое лучшее, что у нас есть – это частная охрана и милиция. – Вам об этом сказали Трое Августейших. – С вероятностью исхода восемьдесят девять процентов. – Кто еще знает об этом? – А кому мы могли бы рассказать? У нас нет защиты. «Уитэкр Годдард» начал диверсифицировать и укреплять свой портфель в качестве страховки. – Гребаные банкиры… Видья Рао улыбается. – В этом-то и дело. Мы лишены солидарности. Мы индивиды, семьи и корпорации, которые действуют в собственных интересах. – Вы сказали, у Суней есть лазейка к Трем Августейшим. Они об этом знают? – Я слежу за закономерностями. Я пытаюсь делать выводы. Судя по последним капиталовложениям и изъятиям капитала, осуществленных «Тайяном», я предполагаю, что нет. – Как же они могли такое не увидеть? – Довольно просто. Они не задали правильные вопросы. Ариэль раскладывает листы по столику. – Для такого потребуется колоссальная космическая подъемная сила. – У земных государств таких возможностей нет. – Я получила ответ на свой вопрос по поводу ВТО. Но я не понимаю, в чем причина. – ВТО уникальна по сравнению с другими Драконами, поскольку у нее имеется отделение на Земле. Из-за него она уязвима для политического давления. – О боги. – Да. Все до единого, как бы их ни звали и какой бы ни была их природа. Мне жаль, Ариэль. Чаю? Ариэль почти смеется над несообразностью. Чай. Размятые листья мяты в стакане, залитые кипятком. Сахар по вкусу. Универсальная смазка. Известная, удобная. Прекрасно, прекрасно, небольшая дерзость в стакане. Когда падают звезды, когда миры сталкиваются, когда провидцы и пророки плачут, остается лишь одно. Стакан чаю. – Спасибо. Пожалуй, да. Последний вопрос, Видья. – Ариэль собирает рассыпавшиеся бумаги и аккуратно складывает их в папку. – Сколько у нас времени? – О, дорогая. Все уже началось. * * * Скука – тихий убийца стеклянных земель. Километр за километром, час за часом – черное стекло и ничего, кроме черного стекла. Внимание ослабевает, концентрация тает, разум обращается вовнутрь. Увеселения и игры предлагают возможность на чем-то сосредоточиться, но грозят иной ловушкой: они отвлекают. Роверы «Тайяна» оборудованы множеством сенсоров и тревожных систем, чтобы предупредить о любом из тысяч внутренних и внешних ЧП, которые могут привести к крушению, но ни один поверхностный рабочий не доверяет ИИ целиком и полностью. По крайней мере тот поверхностный рабочий, который хочет жить. У Вагнера Корты свои собственные способы работы со стеклом. Они согласуются с его двумя аспектами. В светлом аспекте его мозг принимает множество одновременных входящих потоков информации, и он может следить за стеклом, за горизонтом, системами ровера, играть в «Гонку за сокровищами» и слушать две разные музыки. В темном, когда им овладевают мономания и интенсивная сосредоточенность, Вагнер может пристально глядеть на черное стекло, пока не погрузится в состояние глубокой мистической осознанности. Высоко над стеклянными землями застыла убывающая Земля, и Вагнер превращается в темную версию себя. В периоды полного света и полной тьмы волки – превосходные лаоды; когда наступает переход, они уязвимы, они могут ошибаться. Сообщение от контрольного пункта «Тайян-Спокойствие». Потерян контакт с грейдерным отрядом, работающим в Армстронге. Большие лунные боты-бульдозеры – рабочие лошадки стеклянных земель; выстроившись рядком в десять штук, самба-линия может делать полосу реголита шириной в сотню метров гладкой, как кожа. Самба-линия – старое название, времен «Корта Элиу». Моргнув, Вагнер включает общий канал. – Планы изменились. Мы уходим со стекла. Армстронг потерял отряд бульдозеров. Бригада стекольщиков «Везучая восьмерка» насмешливо присвистывает. Несоответствие между публичными заявлениями «Тайяна» по поводу величия их солнечного пояса и рабочей реальностью уже превратилось из шуток, понятных только поверхностным рабочим, в лунную легенду. – Нам поручили разобраться, перехватить и осуществить перезагрузку. Контрольный пункт «Тайян-Спокойствие» передает координаты на линзу Вагнера. Вагнер пересылает их роверу и закладывает новый курс: длинную дугу через солнечные панели, уходящую на юго-восток. – Будут премиальные. «Везучая восьмерка» отвечает нестройным радостным возгласом. «У нас есть изображение с орбиты», – сообщает КП «Тайян-Спокойствие». Вагнер изучает его, сопоставляя с картой. Самба-линию лунных бульдозеров можно почти различить с Земли: десять пар следов на безупречном расстоянии друг от друга ведут прямой наводкой на равнины Восточного сектора Моря Спокойствия. – В этом есть что-то необычное? – спрашивает Вагнер. «У них простой стайный алгоритм, так что они обычно держатся вместе, – отвечает КП. – А необычно то, что они направляются прямиком к Квабре». – Что это? «Это новое сельскохозяйственное ядро АКА. Там работает команда инженеров, они налаживают экосистему». Пауза. – Бульдозеры могут их раздавить. – Вагнер прибавляет скорость. Все равно времени в обрез. – Вы их предупредили? «Мы не можем с ними связаться. Мы обратились к АКА, но и они не смогли достучаться до инженеров». Есть сотня причин, по которым связь может дать сбой. Есть десяток причин, по которым бульдозеры могли выйти из-под контроля. Пересечение этих причин пугает Вагнера Корту. – Попробую выйти на них через местную сеть, когда преодолею горизонт.