Квабре находится в сорока километрах от южного края солнечного пояса. За десять кэмэ Вагнер запускает антенну и пытается связаться с аграриумом. Ни проблеска, ни шепота. За пять кэмэ «Везучая восьмерка» видит грейдеры. Двигаясь с безупречной синхронностью, большие машины – в пять раз выше ровера «Везучей восьмерки» и в двадцать раз его шире – толкают реголит поверх прозрачных куполов сельскохозяйственных труб Квабре. Вагнер ни разу не видел ничего подобного. Как и члены его отряда. Как и вся Луна. Когда проходит первый шок, причина молчания Квабре становится очевидной. Коммуникационные башни повалены, зеркала, которые направляют свет в сельскохозяйственные трубы, превратились в пустые рамы, свисающие с поворотных устройств. – Лаода, – говорит Зехра. – Грейдеры могли свалить коммы. Но зеркала сломали одно за другим. – Я объявляю СУТРА-1, – говорит Вагнер. Высочайший уровень поверхностной угрозы: «Человеческая жизнь в неминуемой опасности, окажите всяческую помощь». – Зехра, сообщи Тве. Приготовься послать Код 901, адресованный ВТО. – Тве посылает три отряда, – сообщает Зехра. Вагнер тихим ходом направляет ровер вперед. Все чувства напряжены, он видит не только глазами и осязает не только кожей. Один из грейдеров разворачивается лицом к «Везучей восьмерке». Вагнер резко останавливается и поворачивает направо. Лунный бульдозер тоже разворачивается и подстраивается под скорость и положение ровера. – Какого хрена? – спрашивает Зехра по частному каналу связи с Вагнером. – Сообщи об этом в КП. Вагнер снова меняет направление хода ровера. Бульдозер не отстает. – Я не хочу идти на крайние меры, – говорит Вагнер. – Я тоже этого не хочу, – отвечает Зехра. Грейдер толкает огромную берму из пыли, которая словно волна накатывает на последний стеклянный купол и душит его, погребает. Бульдозеры строятся; машина, которая не давала «Везучей восьмерке» приблизиться, присоединяется к остальным. Самба-линия едет на северо-северо-восток. – Лаода, КП поручил нам… – начинает Зехра. – Это СУТРА-1, – говорит Вагнер. – Неминуемая опасность для человеческой жизни. – Он ведет ровер к краю главного шлюза. – Нили, Мейрид, Ола, со мной. Зехра, передай в Тве трансляцию с камер Нили. – Тве? – Туда едут бульдозеры. Команда Вагнера сходит со своих мест на реголит. Зехра включает прожектор, и округу заливает светом. – Нили. – Вагнер приседает возле следов на реголите. – Посмотри сюда. – Машины? – Отпечатки бота. – Отметины тройных «копыт» с острыми концами едва заметны, изящны, но теперь, когда Вагнер их опознал, он видит, что поверхность вокруг Квабре испещрена ими. – Гляди-ка. Цепь следов стерта шинами грейдера. – Кто бы это ни сделал, они побывали тут до бульдозеров, – говорит Нили. Вагнер-волк встает. – Зехра, пожалуйста, освети главный шлюз. Прожектор поворачивается и озаряет щель наружного шлюза, похороненную под твердым наплывом спекшегося реголита. Шлюз открыт. В жестком свете становится заметно, что прямо за дверями шлюза на рампе что-то лежит. – Направить туда камеру? – спрашивает Зехра. – Нет, – говорит Вагнер. – Мы идем внутрь. – Мать твою, лаода, ты там поосторожнее, – говорит Зехра по частному каналу. Она не напоминает – в этом нет нужды, – что отряд Вагнера Корты не потерял ни одного члена. – Зехра, я хочу, чтобы ты была готова уехать по моей команде. Жесткий белый свет отражается от серых стен; механизмы шлюза отбрасывают длинные тени. Вагнер жестом направляет свой отряд вниз по склону, к округлому предмету, который явно не принадлежит к числу механизмов шлюза. Тени «Везучей восьмерки» опережают их. Зехра говорит: – Что думает волк? – Волку страшно. Лучи нашлемных фонарей прыгают по тому, что лежит на рампе. Вакуум убивает подло, но этого человека прикончил не он. Отряд отодвигается, чтобы прожектор Зехры полностью осветил труп. Это юноша в одежде сельскохозяйственного рабочего – водонепроницаемые сапоги и жилет со множеством карманов; он вскрыт от грудины до пупка. Блестит кровь и внутренности. – Охренеть… – шепчет Ола. – Ты передаешь это в Тве? – спрашивает Вагнер у ровера. – Кто это сделал?.. – отвечает Зехра. – Я узнаю. – Нили присаживается на корточки рядом с мертвецом. – Возможно, оставшейся в его линзе энергии хватит, чтобы прочитать ее содержимое через ближнее поле. Ее лицевой щиток касается его лба. Ее свет отражается от замерзших глазных яблок. Вагнер обнаруживает, что от близости живого с мертвецом его пробирает озноб. Поцелуй с трупом. – Вот, пересылаю тебе. Отрывок воспоминаний, который удалось восстановить, короткий и пронзительный. Движение, бег, потом поворот – и на линзу прыгает нечто маленькое, быстрое, сделанное из лезвий. Вспышка серебра, затем падение. Предсмертные судороги. Краем глаза умирающий видит миниатюрные, дерзкие стальные «копытца» из трех сегментов. – Иисус Мария, – говорит Мейрид, целуя тыльную сторону ладони сквозь перчатку. Вагнер поднимает руку, призывая к тишине. Что-то на самом краю его волчьего восприятия. Не звук – в вакууме нет звуков, – но дрожь. Движение. – Зехра, направь свет в дальний левый угол. Тени смещаются и уменьшаются. В темноте за ровером агрария – нечто, не являющееся ровером. И снова волчьи чувства Вагнера кричат. – Бегите, – говорит он. Машина со скоростью взрыва выпрыгивает из укрытия. Вагнер успевает заметить на краю поля зрения взблеск конечностей, лезвий, манипуляторов. Безупречные стальные «копытца». Отражение света прожекторов на металле. И все. Он бежит. Мейрид рядом с ним, Ола на шаг впереди, Нили на шаг позади. – Зехра! – вопит Вагнер. Она уже действует. Ровер взлетает над краем наружного шлюза, приземляется на середину рампы. Зехра разворачивается на передних колесах на спеченной пыли. Когда ровер несет в сторону Вагнера, он прыгает, цепляется за защитные дуги и забирается на свое место. – Нили? – кричит Мейрид. На внутреннем дисплее Вагнера фамильяр Нили из красного делается розовым, а потом – белым. Вагнер оглядывается и видит, как тело Нили соскальзывает с трех прецизионных титановых лезвий. Она падает лицом вниз. Лезвия проткнули ее насквозь на уровне грудины и вышли через плотную ткань пов-скафа. Кровь разлетается фонтаном, испаряется, замерзает. То секундное колебание, тот единственный медленный шаг Вагнера убили ее. Быстрые волчьи чувства считывают, что находится позади трупа. Это бот, созданный специально для убийства. У него ноги, а не колеса. Эти острые «копытца» служат и оружием, но еще разворачиваются и превращаются в плоские лопаты, чтобы бегать по пыли. На разнообразных поверхностях Луны эта машина проворна и уверенна. Четыре «руки», три с лезвиями, одна с захватом. Лезвия быстрее и надежнее, чем снаряды. Башка – скопище сенсоров. Сверхмощные батареи. Бот переступает через тело Нили, направляет сенсоры на лицевой щиток Вагнера. Видит его. Узнает. Одним прыжком бросается вдогонку. Позади него открывается внутренний шлюз. Ровер «Везучей восьмерки» на полной скорости достигает верха рампы и взлетает: десять, пятнадцать, двадцать метров. Два бота выпрыгивают из открытого шлюза. Третий прыгает следом. Боги, до чего они быстры. Ровер совершает жесткую посадку, взметая тучу пыли, едва не переворачивается через нос, но Зехра его спасает. Зехта водит лучше ИИ. Вагнер включает панель, чтобы следить за убийцами через задние камеры. Они держатся близко к реголиту, уверенно стремясь к цели. – Вызываю спасателей, – говорит Вагнер Зехре на частном канале. – Быстрее добраться до Тве, – возражает Зехра. – Я не хочу, чтобы эти твари оказались вблизи от Тве, – отвечает Вагнер. – Встречаемся здесь. – Он передает код GPSS Зехре и дважды подает сигнал бедствия, один раз адресуя его аварийной сети ВТО, а другой – КП «Тайян-Спокойствие». Потом разворачивает внутренний статусный дисплей. Приходится исходить из того, что машины, которые гонятся за ними, обладают бо́льшими запасами энергии, чем ровер. Заряд батарей – сорок процентов. Без Нили ровер легче. Он бесстрастно, с волчьей расчетливостью сопоставляет жизнь и заряд батарей. Снова видит, как тело Нили медленно соскальзывает с убийственных лезвий. Он видел, как люди умирают. Он видел, как они умирают случайно, глупо, отвратительно, дешево, но лишь один раз видел, как человек умер согласно чьей-то воле. Это случилось не на наружной рампе мертвого агрария, а в Суде Клавия, чья полированная древесина не раз покрывалась теплой пролитой кровью. Убийственное лезвие принадлежало Хэдли Маккензи, а рука, которая этим лезвием рассекла горло его хозяина, была рукой Карлиньоса. «Брат, что я тут делаю?» Заряд батарей – тридцать пять процентов. Охотники настигнут их за десять километров до места встречи. Почему ВТО не ответила? Вагнер просит у Сомбры раскладку зон эвакуации, но на все вопросы приходит один ответ: ему не уйти от погони. Он должен сразиться с ботами. Мы команда стекольщиков. Мы ремонтируем солнечные панели. У нас есть спекатели, подъемники, прочее снаряжение и ремонтные боты. Против трех машин-убийц. Надо использовать их оружие против них. – Зехра, переведи управление на меня. – Вагнер принимает внутренний управляющий дисплей. – Держитесь. Зехра водит лучше, но то, что надо сделать сейчас, по силам лишь волку. Вагнер, стиснув зубы, пускает ровер в управляемый занос. От колес дугой летит пыль, которой миллиард лет. На миг ему кажется, что сейчас они перевернутся и покатятся, но «Тайян» строит надежные и мощные машины. Вагнер прибавляет тяги и ведет ровер прямо на охотников. Они бросаются врассыпную на своих острых, быстрых ногах. Недостаточно быстрых. Вагнер задевает одного, и бот отлетает на сотню метров, словно кегля, размахивая руками и лезвиями. Левое переднее колесо наезжает на «копытце» и давит его. Бот дергается. Вагнер тормозит, дает задний ход. Ремни безопасности врезаются в ребра. Ровер содрогается от удара; бот, рассыпая обломки, кувырком взлетает над верхней частью. Стиснув зубы, Вагнер снова делает разворот на передних колесах и на полной скорости несется на другую поврежденную машину. Та, шатаясь, встает на свои «копытца», фокусирует сенсоры, направляет лезвия. Слишком медленно. Слишком, слишком медленно. Удар тупым носом отправляет ее под передние колеса. Ровер дергается, «Везучая восьмерка» кричит и вопит от радости. – Минус два, – говорит Зехра. Потом фамильяр Джеффа делается белым. – Зехра, хватай! – Вагнер передает водительский внутренний дисплей. Зехра мгновенно его принимает. На общем канале кричит Ола. Вагнер бьет по аварийному размыкателю, встает на сиденье. Лишь волчьи чувства спасают его от лезвия, которое целится ему в голову. – Он на крыше ровера! – Мне остановиться, лаода? Ола кричит, но его фамильяр все еще красный. Красный – это жизнь. – Остановимся – нам крышка. Ровер дергается и прыгает. Вагнер от сосредоточенности шипит, пытаясь не упасть с сиденья. Свободной рукой он отстегивает лопату с подставки для инструментов позади себя. Тыкает ею вверх. Лезвие о что-то ударяется со звоном, который он слышит сквозь кости запястья. За долю секунды, что проходит между ударом и преодолением последствий, он забрасывает себя на крышу ровера, где опускается на колени.